И стащив опасную вещицу с головы, Засыпкина стартонула как боевая ракета.

В то же время, на взлётную полосу Пулковского аэропорта, на рассвете пятницы 13-ого, приземлился один из пассажирских самолётов американских авиалиний.

В числе прочих прибывших, был и подтянутый, чрезвычайно сосредоточенный молодой человек, с очень внимательными глазами. Следует объясниться: американский резидент Капчушка, был внедрён в Россию с целью сбора информации и по возможности, ведения антиобщественной пропагандистской деятельности в рядах российских граждан. Для сохранения инкогнито, ему надлежало внедриться в особо отсталые слои общества.

Эта прослойка, прошу заметить, опасна даже для самих русских, а для цивилизованных европейцев, вообще, может иметь самые непредсказуемые, даже гибельные последствия.

Итак – согласно документам: гражданин Российской Федерации, уроженец города «Г», Фёдор Михайлович Достоевский – ступил на Российскую землю…

Удобно расположившись на скамейке под деревом, он призадумался.

Теперь, согласно предписаниям, следовало бы слиться с местным населением и максимально раствориться, в просторах этой отсталой страны.

– На чём бы раствориться…? Что если на общественном транспорте? Вот и трамвайчик, очень кстати… – подумалось Капчушке.

Кстати…? Это в утренний -то"час-пик”? Вот уж извените…

Тем временем, добежав до автобусной остановки, Засыпкина тяжело дыша, опустилась на скамейку, перевести дух.

И тут, как из-под земли, прямо перед ней выросли два полицейских. Грозно наведя на неё свои правоохранительные очи и коротко представившись, они потребовали тут же, незамедлительно, не сходя с места предъявить документы.

Будучи местной уроженкой, Сонька, за всю свою сознательную жизнь никому и никогда, на улице документов не предъявляла. Никто и не требовал.

Представители власти, поняв, что по какой-то весьма неуважительной причине, им никто никаких документов предъявлять не собирается – вконец разобиделись и от этого, ещё более посуровели.

– Когда и с какой целью, вы – неопознанная гражданка, прибыли на территорию Российской Федирации? – грозно поинтересовались страшые офицеры полиции.

– Я – и не уезжала…Живу я здесь – и я опознанная… – робко пискнула еле живая от страха Сонька.

Её слабая надежда, каким-либо образом, попасть нынче к месту трудовой деятельности, угасала на её же собственных глазах.

По всему было заметно, что уважаемые блюстители закона, во что бы то ни стало и неприменно, вознамерились за какие-то провинности, её арестовать.

Те же, с непроницаемыми лицами, решили взяться за подозрительную особу, не желающую ни в чём "колоться", несколько по- иному: перейдя непосредственно к перекрёстному допросу с пристрастием и даже… пощупали на предмет взрывчатки.

Не обнаружив на Соньке "пояса Шахида", господа из «органов» разобиделись, уже окончательно и потеряв к ней всяческий интерес, самоустранились столь же внезапно, как и изволили появиться – только их Засыпкина и видела…

А насмерть перепуганная бывшая подозреваемая, совершенно дизориентированная расстроенными полицейскими, загрузилась тем временем, в- битком набитый населением автобус и получив по обычаю, пару раз чьими-то сумками по голове – наконец-то успокоилась…

Именно теперь, она находилась, в самой что ни на есть, привычной среде – где все так просто и объяснимо…

На трамвайной остановке, утренний "час-пик". Народу – гибель…!

– Однако странный обычай у этих русских… – отметил про себя резидент Капчушка. – загружаться в трамвай, через единственно открывающуюся переднюю дверь и набиваться "битком", будто это не трамвай, а "Ноев ковчег" перед грядущим потопом.

Дескать…не влезешь – погибнешь!

Незнакомый ещё с местными правилами езды на общественном транспорте, в часы-пик, Капчушка моментально был загнан неуправляемым потоком населения, в самый хвост вагона и припечатан лицом к окну.

Испытывая лёгкий дискомфорт, он попытался утешиться и взглянуть на ситуацию, по-философски:

– Главное ведь, не выделяться. Значит всё в порядке. –

В глубине души, где-то…ну очень глубоко… сознавая, что всё как раз, наоборот…

И это что…! Знал бы он, что войти, хотя бы и таким странным образом в общественный транспорт – это еще полбеды, а вот попробовать выйти из такого чудо-трамвайчика на нужной остановке – здесь нужен опыт и годы тренировок, а иначе шансов – никаких!

Проехав, таким образом, весь положенный маршрут по кругу, горе-пассажир высадился спустя два часа на прежнем месте – будто и вовсе не покидал его…! Нет, ну если быть уж до конца справедливым – то с частью задания он всё-таки справился, спору нет: слился с местные населением почти что мастерски, а вот раствориться…как-то не получилось. Практики должно быть маловато.

– И что же получается в результате? – попробовал подвести, неутешительный итог трамвайный первопроезжец своё первое, можно сказать, хождение в народ. – Проехать два часа с нормальной скоростью и все только для того, чтобы остаться на том же самом месте… –

Сей факт – его, как логика, слегка озадачил.

– С какой же тогда скоростью надлежит перемещаться, чтобы попасть в какое-нибудь другое…? Может на этот счёт существует какое-то правило мало известное или и вовсе неоткрытое. Да, так, наверное, иногда бывает. Человечество, не всё успевает открывать: суматоха, нестабильность и всё такое…-

Так рассуждал он, сидя всё на той же скамейке под деревом, с несколько рассеяным видом, разглядывая это самое дерево.

– Или, например, от умственного перенапряжения, бывает развивается синдром "дежавю" и на самом деле, мне лишь кажется, что я здесь уже бывал…-

Ясно одно – с общественным транспортом покончено и притом, самым решительным образом!!!

В то самое время, когда достопочтенный Айболит чинил раненого в голову кота Егорушку, Сонька Засыпкина на автобусной остановке отбивалась от обидчевых полицейских, а резидент Капчушка ехал в трамвае – к одной из парадных Кедрового Бора, подкатила большущая крытая машина, пестрящая много о чём говорящей надписью: "Быстрый переезд". И – некий чиновник по фамилии Гарпагон спозаранку 13-ого, начал свой "крестовый" переезд со старого жилья на новое.

Если верно, что всякая профессия в какой-то мере, накладывает свой отпечаток на характер и внешность человека – то на облике Гарпагона, она оставила более чем неизгладимый след…

Сами посудите: несчастный чиновник юстиции был буквально весь выкручен от бесконечных выкручиваний и выворочен от нескончаемых изворачиваний. На покривленном носу его, поблёскивали съехавшие набекрень очёчки в дорогой оправе, а под ними: имелись скошенные, от постоянного вранья маленькие глазки. Склонённую влево головушку украшала, перекошенная же бородёнка клинышком – обязательный атрибут всякого, имеющего принадлежность к касте интеллигенции, узнаваемой, между прочем, всюду – будь-то необразованная тундра или дикая тайга…Добавим к описанию: сгорбленные плечи, где одно выше другого; кривые ноги, где одна короче другой; шаркающую походку – и портрет будет, что называется «налицо».

Подобные прелести, согласитесь, невозможно скрыть никоим образом, даже самыми дорогущими костюмами. Нам остаётся лишь искренне пожалеть бедного человека, с трудом скопившего миллиарды…

Даже смешно и говорить: какая-то нищенская сумма «на чёрный день»– время преславутого стакана воды…

Деньги…подумаешь, деньги! Поверьте, всё относительно…и некие счета в банках, не более чем абстракция в сравнении с назойливым отражением, нахально выглядывающим из зеркала всякий paз, чтобы поприветствовать своего горе-двойника. Наверно это грустно, но… говорю вам и сново повторяю – но… Впадать в уныние – последнее дело, а господину чиновнику, так и вовсе – не по чину…К тому же, за время служения государству Российскому, гражданин Гарпагон, помимо внешних данных, скопил ещё и немалый жизненный опыт, правда, со всевозможным побочным антикварным мусором впридачу.