Стихия бесновалась три дня – и все три дня, несчастные Болячки, проклиная судьбу запоем пили валерьянку.

Поняв, что он – один дома, кот поначалу даже обрадовался. Теперь-то – он точно, сам себе хозяин. Однако вскоре, голод дал о себе знать – вернув его с небес, на бренную землю.

Где-то глубоко в памяти, хранились залежи информации, о добыче пропитания с помощью охоты. Но о том – как… и на кого…кот имел весьма смутные представления.

На всякий случай, чтобы не ошибиться, кот как заправский хищник, дико вращая глазам, зловеще завывал и устрошающе урчал, чтобы добыча, в лице маленького тщедушного зверька, поняв какой он страшный зверь – сдохла заранее от ужаса, ещё до ее обнаружения.

Новоиспечённый охотник обшарил всю квартиру, открывая все двери и дверцы, имеющиеся в наличии, но подходящей кандидатуры – не обнаружил. Единственная дверь оказавшая сопротивление, принадлежала белому большому холодильнику.

Вне всякого сомнения – добыча спряталась от него именно там!

Вполне возможно, что она и скоропостижно скончалась от страха, но извлечь ее оттуда, никоим образом невозможно, даже хитростью…

От огромной обиды на судьбу, кот сгрыз две сырые картофелены с землёй и кожурой. Когда же картошка закончилась, попробовал подкрепиться репчатым лучком, от вкуса которого, ему сделалось очень даже не по себе…

Дико взвизгнув, несчастное животное бросилось «куда глаза глядят»: сшибая и громя всё, что попадалось на его пути; круша цветочные горшки; карабкаясь по стенам и раздирая вклочья обои; срывая занавески и обдирая дверные косяки.

От вкуса лука… голода… обиды… и одиночества…обезумивший кот с разбегу, бился о дверцу холодильника, царапал обшивку, и рвал зубами уплотнитель.

В конце концов, сделав незначительную пробоину в дверце, он всё же умудрился ее открыть…

Наградой травмированному коту стало – изобилие, обнаруженное в недрах холодильника!

Еды хватило бы на месяц, но кот решил не испытовать более судьбу и наесться впрок, как верблюд. Счастливчик выволок всё добытое богатство на пол и принялся методично запихивать в себя всё подряд.

Всё что влезало…А, влезало, как выяснилось впоследствии – многое… Кот пух буквально на глазах.

«– Боже мсй…» – как сказал некогда всем известный классик Чехов

«– Это даже неестественно…Как бы нибыл растяжим желудок, но он не может растянуться за пределы живота…»

Рыжий круглый кот на ножках – теперь, он более походил на, колобка.

Наконец, ножки его не выдержали и caми собою разъехались «кто-куда». Сытость и усталость от трудов праведных, сморили его окончательно…

Когда же утром в пятницу, вне себя от переживаний, Болячки ворвались в покинутый ими дом, перед их глазами предстало ужасающее зрелище…

Степень разрушения жилища после смерча – в лице маленького Егорушки, не поддавались никакому описанию. А перед разбитым и истерзанным холодильником в груде обёрток, и упаковок, лежало раненое распухшее, и еле живое тело любимого кота. Такое понять не так-то просто…

Как "торнадо", оглашая пространство воплями и рыданиями, пронеслась по лестнице мадам Болячка на поиски экстренной врачебной помощи. Ее децибелы способны были поднять на воздух весь город, а не только соседей, которые оцепенев от страха повыскакивали из своих квартир, готовые тут же, в случае надобности и эвакуироваться…

Далее, страшный вой сирены, в лице вышеупомянутой гражданочки, вырвался наружу в утреннюю тишь и свежесть улицы, наткнувшись тут же – вот удача, на вездесущего доктора Кирпичникова, спешащего в поликлинику к очередному утреннему приёму.

Вцепившись в него мертвой хваткой, она поволокла его в квартиру, требуя сию же минуту, спасти раненого в голову маленького Егорушку.

– Однако урожай сегодня, на черепно-мозговые… – подумал ничего не понимающий доктор, в слух же он веско произнес:

– Успокойтесь больная…Не будем впадать в панику. -

Увидев кота, медик удивился чрезвычайно и попытался объяснить, что он человеческий доктор, но буквально приросшая к нему Болячка, заявила: если он, во что бы то ни стало, не спасёт

Егорушку, она тут же, не сходя с места, скоропостижно скончается, а в предсмертном письме, объявит – его, своим убийцей.

В конце концов, женщину легко понять… Но, тем не менее…

Свою миссию, до недавнего времени, медик видел исключительно в спасении человечества…

–Ну что ж, будь посему… – снизошло внезапное озарение на спасителя:

– Пусть будет спасение человечества…и одного кота… -

– Не будем рыдать, родственница пострадавшего… – добавил вслух новоиспечённый Айболит, оказывая коту первую помощь – Вот увидите, заживёт как на собаке…-

Шум на лестнице, не мог ни вызвать соответствующего резонанса в лице гражданки Здравбудько, находящейся спозаранку в боевой готовности, подобно пусковой ракете.

Струящийся по обыкновению, из щелей её квартиры устойчивый запах эфирной валерьянки, коей надо признать, она отдавала предпочтение в лечении решительно всех заболеваний, включая: давление, насморк и понос – подтверждал тот факт, что успокоение к вышеназванной гражданочке, отчего-то никак, не приходило.

Устойчивое же ощущение, что истина, которая превыше всего – "где-то рядом”, а неведенье – "всего тяжеле", наоборот, неуклонно росло.

И потому, не в силах более пребывать в неведении, Валерьянка Захаровна с шумом захлопнула дверь своей уютной, но донельзя не информированной квартирки, и отправилась в странствие вниз по лестнице.

Где-то в районе первых этажей, её рентгеновский взгляд наткнулся на двух полицейских, совершенно потеряного вида, видимо всё ещё глубоко переживающих, недавнюю, прямо скажем, возмутительную выходку дяди Степь, по отношению к представителям власти.

Поняв – что она на верном пути, Валерьянка Захаровна погасила свой рентген и широко улыбнувшись всеми зубами сразу, уверенно шагнула к растерянным охранникам правопорядка.

– Что господа полицейские, никак бандитов поймали…? – невольно затронула болевую точку, любопытная гражданочка.

Коллеги "из органов", отчего-то тоскливо переглянулись и горестно вздохнули…

Первым, впрочем, опомнился старший по званию. Зная подобных представительниц населения по своему нелёгкому профессиональному опыту, он решил в целях сохранения психического и умственного здоровья, незамедлительно ретироваться, почтительно козырнув на прощанье благоухающей валерьянкой гражданочке.

Участковому Загоруйко, по долгу службы испаряться не пологалось, потому как общение с населением – есть, наиглавнейшая состовляющая eго должности.

Упустив одного представителя органов, гражданка Здравбудько решила сконцентрироваться на оставшемся – а ну как и этому, взбредёт в голову самоустраниться, так и не прояснив ситуации.

Чтобы сей казус не случился – она, продолжая платоядно-обаятельно, как ей самой казалось, улыбаться – вцепилась в его руку, с нечеловеческой силой слабой женщины и приступила к допросу.

Как ни странно, полицейский ожидаемого сопротивления не оказал и вообще, напоминал жареного цыплёнка на блюде…

– Был сигнал о терракте… – смущённо пояснил он. – Ложный… Можете спать спокойно. -

– Спать…?! То есть как это, помилуйте, спать…? При такой-то мировой нестабильности…Ох, что-то он там темнит… – И Валерьянка Захаровна крепко призадумалась, подключив к делу женскую логику. Троекратно заработало воображение и вмиг дорисовало недостающие подробности, истолковав ситуацию по-своему. И будьте любезны…Картина предстала перед её взором как живая:

– Безусловно террористы были, дело ясное…Государственная тайна – ну это понятно…Не нервировать мирное население – это само собою…Видимо есть потери…Всё понятно! Да и чего тут собственно понимать-то, чай не ядерная физика… –

Все свои умозаключения, гражданка Здравбудько проделала, продолжая болтаться на участковом, как каторжная цепь.