– Это ж надо! – воскликнул князь. – Оксаночке моей понравится!

– А для нее вот я принес помаду, французскую, и тушь для глаз, косметика, короче! Такой сейчас нигде не сыщешь! И Полюшке пусть часть подарит. Я расскажу ей позже, как этим пользоваться надо. Для доченьки – карандаши цветные, для рисования, и вот – фломастеры. И вот ночник на батарейках, тоже лампа. Чтобы свечу не зажигать.

– Вот это да! А это для чего? – удивился князь, рассматривая красочную упаковку фломастеров.

–Тоже для рисования. Вот подрастет и будет рисовать. Она же девочка, хотя и мальчики рисуют. Им тоже нравится.

– И все? – копаясь в куче всяких мелочей, спросил князь, – а это что?

– Моя аптечка. Отец пихнул. Он врач.

– Ох, эти мне врачи. Они лишь кровь пускать умеют, а более не знают ничего!

– Не говори, Илья Петрович, теперь, у нас, медицина многого добилась. Даже детей в пробирке делать могут!

– Ой, врешь ты все! Это как же? В какой такой пробирке?

– А так – берут у нас, ну, – и покраснел, – сперму, у женщин яйцеклетку и все! Соединяют вместе, а потом…

Князь аж замер:

– Что потом?

– Да сам не знаю толком! Я не врач. Потом подсаживают – возвращают в тело женщины зародыш, и он до срока там. Потом рождается и все! Отец мне говорил, он гинеколог – женский врач.

– А что же, по-простому, как у нас, теперь не могут что ль?

– Ну, почему же! Это тем делают, кто сам родить не может.

– И что еще у вас там нового? – усмехнулся князь. – Капуста-то растет, аль что другое там едите?

– Растет, – вздохнул Денис.

– А это что такое? – спросил Илья Петрович, вытаскивая из кармашка рюкзака плотно завернутые в целлофан фотографии.

– А это я принес, чтоб посмотрели вы, как там у нас теперь. Там и Полина с Владимиром, и Ирка с Васькой. Ну, и дома, машины, самолеты. Сейчас посмотрим. А потом Оксане покажи и Полюшке с Владимиром. У вас уж тоже скоро фото будет, но такого качества… Только спрячь подальше потом.

– Сам знаю, не учи! – обиделся князь и стал срывать целлофан.

В дверь постучали, и вошел Степан.

– Там в холе все стоят, – сказал дворецкий, – Портной, сапожник и цирюльник. Ждут. Вы спуститесь, иль к Вам сюда привесть?

– Веди их в комнату ко мне. Туда придем мы.

– Слушаюсь, – сказал старик.

– Пойдем, что ль! – с сожалением откладывая фотографии, сказал князь. – Сейчас мы будем человека делать из тебя. А то незнамо на кого похож!

– Я готов, – сказал Денис и улыбнулся.

– А эти брюки, ты и впрямь что ль из Америки привез? – поинтересовался князь.

– Они у нас везде в продаже. В России. Сейчас там этого добра навалом. Да и вообще всего полно! Я их тебе оставлю и рубаху. Мы вроде бы комплекции одной.

– А что ж ты про Америку загнул? Да и накой они сдались мне?

– Так эти самые штаны к нам из Америки пришли. У вас таких ведь нет. А там уж есть. Рабочая одежда.

– Рабочая? Ну, ладно, примерю после, – улыбнулся князь. – Да, а фамилию придумал что ль? Княжеская.

– Фамилия моя, а в джинсах можно на коне скакать – удобно!

– Так, ты, выходит, тоже князь?

– Какой я князь? Из грязи в князи! Теперь-то кем мне быть? Там в свете?

– Им и будешь, князем. Вот только Вяземские могут не признать.

– Так, может, их там нет? – с надеждой спросил Денис.

– А где ж им быть? Дай мне подумать. О, фамилию тебе другую надо! Не такую, а то уж больно на слуху.

Илья Петрович подошел к Денису, по-отечески обнял его, и сказал:

– Эх, как я рад, что ты вернулся! Еще бы Ваську! Я часто вспоминаю вас. – Пойдем, что ль? Будем из тебя нашего человека делать!

В комнате Ильи Петровича стояли парикмахер, портной и сапожник. Комната князя теперь почти пустовала. Она служила только гардеробной, в которой часто хозяйничал Степан – дворецкий и камердинер, в одном лице. Он следил за одеждой князя, за его туалетными принадлежностями, помогал ему одеваться к балу или к выезду.

Илья Петрович плохо привыкал к людям. Он полностью доверял старому слуге, и пока тот в силах не видел смысла нанимать другого. Он вообще не любил чопорности. Все его домашние слуги ходили в простой одежде, надевая парадные ливреи только к приезду гостей. Да и сам он одевался просто, без роскоши и изящества. Правда, когда бывал в свете, был всегда одет с иголочки и по последней моде. Ни он, ни его сын Владимир жизни светской не любили и не понимали. Им больше нравилось жить в деревне, в имении, и заниматься хозяйством. Оксана была только рада этому. Ей не хотелось выезжать в сезон в Петербург. Она боялась, осуждения и пересудов. Хотя, ее не очень обсуждали, опасаясь ее славы лесной колдуньи. Ей было трудно привыкать ко всему. Учиться вести беседы, танцевать, устраивать приемы. Ей больше нравилось жить на природе, и она частенько ездила к охотничьему домику и сидела возле могилы отца. Ей казалось, что он все еще с ними, и помогает им. Любовь преобразила ее. Из колючей и независимой лесной колдуньи она превратилась в послушную и любящую жену – хозяйку имения, княгиню. Правда, ей иногда казалось, что все это случилось с ней во сне, а муж всегда ей говорил, не было бы пришлых, не встретились бы мы. И она знала, что это так и есть. Если бы тогда не появились Полина и Владимир, а вслед за ними Василий и Ирина, ничего бы так и не случилось. Вернее все случилось бы, но по-другому!

Оксана лежала в их с мужем спальне, отдыхая от духоты и суматохи утра. Если уже в полдень так жарко, то что же будет после обеда? – думала Оксана.

Этот год выдался таким знойным, что ей приходилось тайком от князя заниматься колдовством, вызывая дожди и грозы. А что было делать? Так можно и без урожая остаться. Начнется голод, мор. Нет, коль она может помочь себе и людям, зачем отказываться от умения, дарованного ей отцом? Хотя в последнее время она старалась обходиться без этого. Часто к ней приходили люди из деревни и просили помочь. И она помогала, но только в лечении хворей. В остальном отказывала. Ей не хотелось афишировать своего умения, ведь теперь она стала княгиней, и ей многое было недозволительно, несмотря на то, что после замужества она имела больше привилегий и материальных благ, по сравнению с ее прошлой жизнью.

Оксана поднялась, решив посмотреть, как обстоят дела с обедом и заодно заглянуть в комнату мужа, что там они с их гостем делают, будет он похож на человека их времени, или все же нет?

Глава 3. Встреча

Оксана подошла к комнате мужа и заглянула в приоткрытую дверь. Она увидела Дениса, стоящего как изваяние с раздвинутыми в сторону руками. Возле него скакал портной, снимая мерки. Сапожник и цирюльник уже уходили. Они подобострастно поклонились ей, и юркнули мимо нее в дверь. Входя в комнату, Оксана улыбнулась мужу, который быстро на нее взглянул и, улыбнувшись ей в ответ, уткнулся в какую-то чудную штуку у себя в руках. Эта штуковина издавала какие-то странные отрывистые звуки и загоралась огоньками. Князь чертыхнулся, закатил глаза, нажал куда-то пальцем и больше ни на что не реагировал. Оксана подошла и посмотрела на предмет, который так занимал мужа. И сразу же узнала вещь, которую показывал Илье Петровичу Василий. Еще там, в охотничьем домике. Она была немного другой, но князь, с ней увлеченно занимаясь, совсем не обращал внимания на жену. Оксана покачала головой и взглянула на Дениса, вокруг которого суетился портной. Тот подгонял к нему сюртук.

– Вы узнали вещи мужа? – спросил Денис, заметив, что Оксана чем-то озадачена.

– Да, это правильно! Вы с князем одного сложения и роста. Он правильно решил. Пока сошьют тебе одежду, походишь в этой.

– Я заказал ему костюм для верховой езды и кучу башмаков, – оторвавшись от своей игрушки, сказал Илья Петрович. – Вот в Петербург к Насонову приедет, так тот ему все новое закажет. По последней моде. Ему же в свете надо побывать! А там чуть что не так, потом не оберешься склок и пересудов! Ох, не люблю я свет!

– А разве ты со мною не поедешь? – спросил Денис у князя.