– Я не намерена сбегать от вас, хотя сейчас вы убедились, как абсурдна мысль похищать даму в общественном месте.

Я кивнула в сторону дородной фигуры бобби, патрулировавшего станцию. К моему изумлению, мистер Стокер углубился в изучение расписания и надвинул шляпу поглубже на глаза, чтобы скрыть лицо.

Очевидно, он не хотел привлекать к себе внимание констебля, и я решила воспользоваться этим преимуществом.

– Вот мое самое ценное имущество – сачок, – сказала я. – Это основная вещь в моей профессии и нежно любимый мною инструмент. Я отдаю его вам как залог того, что мы встретимся с вами на платформе до отправления поезда.

Он издал какой-то приглушенный звук, но я уже вручила ему сачок и быстро ушла, предоставив ему позаботиться о билетах. Уборная находилась на некотором расстоянии, после прилавка с книгами и лавки со сладостями. Когда я проходила мимо буфета, на меня повеяло манящим запахом ростбифа, и у меня в животе немного заурчало от голода. Я быстро выполнила свою задачу и вышла с вымытыми руками и приведенной в порядок юбкой. Я на ходу расправляла манжеты и вдруг поняла, что какой-то господин рядом идет со мной в ногу. Мне были знакомы подобные трюки, и я по опыту знала, что обычно ледяного высокомерного взгляда достаточно для того, чтобы остудить пыл.

Но, повернувшись, чтобы одарить его самым испепеляющим взглядом, я застыла в нерешительности. Этот господин мне незнаком – в этом я была совершенно уверена. Но он смотрел на меня так, как Моисей, вероятно, взирал на Землю обетованную. Я колебалась не более секунды, но он сумел воспользоваться этим моментом: взял меня под локоть и завернул за табачную лавку.

– Сэр! – возмутилась я, и он сразу отпустил мою руку.

– Вы должны извинить мою бесцеремонность, мисс Спидвелл, – сказал он и быстро огляделся. Толпа пассажиров текла мимо нас, и никто не обращал на нас внимания; он посмотрел мне в глаза, и в его взгляде, блуждавшем по моему лицу, я заметила некую алчность.

– Тысяча извинений. Я совсем не хотел пугать вас, – продолжил он низким, проникновенным, хорошо поставленным голосом. Вероятно, ему было немного за сорок, он был хорошо одет, и от него доносился легкий пряный аромат. Его черные волосы еще не тронула седина, но у меня закралось сомнение, не прибегает ли он к помощи черной краски, чтобы выглядеть моложе.

Но нет. В уголках глаз пролегло несколько морщинок, и его подбородок, пожалуй, был немного мягче, чем во времена ранней молодости, но его губы складывались в такую очаровательную улыбку, что я поняла: этот мужчина сохранит свою привлекательность до глубокой старости.

– Мы в неравном положении, сэр, – холодно ответила я.

– И вновь я могу лишь просить вас меня простить, – сказал он, но я заметила, что он не исправил этого упущения.

Он вновь внимательно окинул меня взглядом с головы до пят.

– С вами все в порядке? У меня дыхание перехватывает, как только подумаю о том, что вы могли быть замешаны в эту ужасную историю с убийством.

– Что вам об этом известно? – спросила я.

Он покачал лощеной головой.

– Я знаю лишь, что этот доблестный старик не заслуживал такой ужасной смерти. Но вы здесь и невредимы, и сейчас важно только это. Как умно вы отделались от этого грубияна, – добавил он, без сомнения, имея в виду мистера Стокера.

– Смерть барона не имеет ко мне никакого отношения, – резко ответила я. Несмотря на мнение мистера Стокера, утверждавшего обратное, я не могла допустить, что хоть как-то связана с этим омерзительным действием, и возмутилась, оттого что и этот джентльмен предположил нечто подобное.

– Сэр, вы говорите загадками, – сообщила я ему.

Он развел руками и снова очаровательно мне улыбнулся.

– Ну конечно! Ведь я чуть с ума не сошел от радости, после того как столько часов волновался за вас. Но теперь вы в безопасности. Я пришел, чтобы о вас позаботиться. Барон собирался вручить вас под мою защиту. Вот для чего он привез вас в Лондон, – просто сказал он.

Я всмотрелась в его лицо: красивые, ровные черты, добродушное выражение – и быстро произвела подсчеты. Возможно, хоть и маловероятно, что этот мужчина – мой отец, в случае если он очень неблагоразумно вел себя в молодости. Мне померещилось что-то очень знакомое в его телосложении, и я задумалась: вдруг это действительно так? Тогда его скрытность становилась вполне объяснимой. Конечно, ни один джентльмен не стал бы говорить о подобных вещах в суматохе лондонского вокзала.

Но что-то в его улыбке мне не понравилось. Хоть он и расточал ее умело, с привычным очарованием, его глаз она не касалась. И хотя он выражал радость и облегчение, оттого что нашел меня, но не переставал озираться по сторонам, а его рука тянулась к воротничку. Эта рука у воротничка была минутным жестом, но для меня этого оказалось достаточно. Он произносил свои реплики гладко, они были хорошо отрепетированы, но его выдало это подсознательное движение.

– Если вам известно мое имя, – сказала я спокойно, – то вы должны знать, что я натуралист.

– У нас будет еще очень много времени для того, чтобы лучше узнать друг друга, – пообещал он. – Но сейчас нам нужно идти.

Он взял меня под локоть, но я не обратила внимания на это приглашение.

– Как жаль, что вы не занимаетесь естественной историей, – сказала я. – Если бы вы читали работы Дюшена или Дарвина по физиогномике, то были бы лучшим лжецом.

Его зрачки расширились, рот приоткрылся, а щеки сразу залила краска гнева.

– Ну вот! – победно воскликнула я. – Теперь все в порядке! Ваше выражение лица полностью соответствует вашим чувствам, в отличие от предыдущего, когда вы лгали. Тогда вас выдали глаза. Кажется, следует прояснить: мне не нравится ситуация, когда меня хочет похитить мужчина, скармливая мне одну ложь за другой, – добавила я.

Мой собеседник мгновенно признал свою вину.

– Кажется, я снова должен извиниться перед вами, мисс Спидвелл, – просто сказал он. – Я излишне торопился, напугал вас и никогда себе этого не прощу.

Он вытащил из кармана пальто визитницу. Это была кричащая вещица, золотая и с такими огромными драгоценными камнями по углам, что я сразу предположила, что они не настоящие. Он достал карточку и протянул ее мне. В отличие от карточки барона, эта была из тонкого картона, и качество бумаги выдавало попытку сэкономить.

– Эдмунд де Клэр, – вслух прочитала я. Под его именем карандашом был написан его лондонский адрес: отель «Императрица Индии» – респектабельное, но не модное место. Он приподнял шляпу и театрально поклонился.

– К вашим услугам, мисс Спидвелл.

– С какой целью, мистер де Клэр? – спросила я.

– С целью помогать вам в эти труднейшие для вас дни. Я понимаю ваше смущение, – с нажимом сказал он. – Молодая леди, одна в целом мире, ни друзей, ни семьи, неоткуда ждать помощи. Но я здесь, я готов и хочу предложить вам свои услуги и занять место защитника, которое столь безвременно покинул барон.

Нужно отдать ему должное, речь была хороша. И женщина, не получившая уроков самозащиты от корсиканского бандита, вероятно, поддалась бы на его уговоры. Но я была крепким орешком.

– Как это мило с вашей стороны, мистер де Клэр, – сказала я, одарив его улыбкой, которая ни за что не обманула бы господ Дюшена и Дарвина. – Но мне нужно сделать одно дело до того, как я полностью отдам себя на ваше попечение.

Он изо всех сил постарался подавить раздражение, но его выдало легкое подергивание в уголках губ.

– Милое дитя, нам нельзя тратить время! – сказал он и придвинулся ко мне так, что мои ноздри заполнил исходящий от него пряный запах. – Кругом опасность.

– Опасность?

– Со всех сторон, – решительно сказал он. – Не хочу вас пугать, мисс Спидвелл, но человек, с которым вы сейчас оказались, – совершенно неподобающее лицо для того, чтобы заботиться о даме. Вообще-то, мне следует предупредить вас, что именно от него и исходит самая страшная опасность.

– В самом деле?! Что же он совершил? – спросила я, широко раскрыв глаза. Мне показалось, что я физически ощущаю его раздражение.