«Я должен был убить его!» Я взревел, прежде чем пробить стену, создав глубокую дыру. Гипсокартон согнулся от силы, и краска отошла, когда я вытащил свой истекающий кровью кулак.

Я почувствовал руку на спине и обернулся, обхватив рукой шею человека. Виктор тупо уставился на меня, ожидая, пока я успокоюсь. Мои пальцы слегка сжались, но выражение его лица не изменилось.

Я выпустил его шею с рычанием и оттолкнул его. Он отступил назад, но быстро снова стал на ноги.

«Не трогай меня. Я не буду нести ответственность за свои действия, - прорычал я, прежде чем сделать угрожающий шаг к нему.

Виктор выпрямился, повернулся к Фениксу и Николаю и кивнул на дверь. Они ушли без оглядки. Когда дверь с треском закрылась, я упал на стол.

Во мне было слишком много ярости. Я должен был выпустить её прежде, чем полностью потеряюсь.

Сняв с себя пиджак, я снял галстук и потянул за воротник, чтобы ослабить его. Я провел дрожащей рукой по лицу.

Посмотрев на свои руки, я медленно сжал их в кулаки, мои суставы трещали. С разочарованным вздохом я подошел к двери и широко открыл ее.

Коридор был пуст, и мои твердые шаги отозвались эхом, когда я спустился вниз в спортзал. Мой взгляд был на боксерских грушах. Не задумываясь, я нанес удар по мешку, мои голые суставы ударили по нему треща.

Я не знал, как долго я продолжал это делать. Удар рукой. Удар ногой. Рев в гневе с каждым ударом и ударом. Мои костяшки кровоточили, кожа разрывалась на части. Мои пальцы болели, и сильная боль пронзила мои руки и ладони, но я продолжал бить.

Боль. Это было хорошо. Мне нужна она.

Я услышал, как дверь открылась и остановилась на полпути. Положив руку на боксерскую грушу, я не позволил ей сбить меня с ног. Шипя сквозь стиснутые зубы, я обернулся, чтобы посмотреть на злоумышленника.

Виктор шел вперед, его шаги были медленными. Я пристально посмотрел на него, следя за его движением неуклонными глазами.

Когда он остановился в нескольких футах от меня, мои брови нахмурились в замешательстве. Виктор снял пиджак и бросил его на землю, прежде чем закатать рукава его рубашки, показывая татуировки, которые покрывали всю длину его рук.

Он все время смотрел на меня, и когда он закончил закатывать рукава, он протянул руку и расстегнул первые две пуговицы своей белой рубашки. Повернув шею, он сделал два шага вперед и остановился.

Виктор раздвинул ноги, широко расставив плечи. Он треснул костяшками пальцев, затем указал на меня, а затем поднес палец к груди. «Давай на меня», - приказал он холодным и жестким голосом.

Мои глаза слегка расширились, и ярость охватила меня. С оглушительным ревом мои ноги дернулись вперед. Красный туман гнева омрачил мое зрение, когда я нанес первый удар.

Мы боролись. Бились кулаками. Дрались как животные. Виктор не был легок для меня. Он мстил. Мы оба боролись за власть, каждый из нас выпускал свой гнев.

Я увидел, как его кулак приближается к моему лицу, и быстро увернулся, прежде чем ударить его в живот. Виктор застонал от боли и опустился на колени, держа живот. Я не отпустил его. Оттолкнув его, я продолжил штурм. Он все еще сопротивлялся.

Когда я заметил, что он становится слабее, я оттолкнул его от себя. Виктор лежал на спине на земле, положив руки на грудь, задыхаясь.

Опустившись на задницу, я сел рядом с ним. Облизывая губы, я попробовал свою кровь.

«Лучше?» Виктор ахнул, поворачиваясь ко мне лицом. Он уставился на меня распухшими глазами, и я покачал головой.

«Даже не близко.» Все мое тело было чувствительным и ноющим, но все же я не мог избавиться от ярости.

«Дерьмо. Я не думаю, что могу двигаться, - простонал он и вздрогнул от боли. Виктор откинул голову назад и взвыл в верхней части легких.

«Николай!»

Дверь открылась, и он вошел.

«Теперь твоя очередь», - сказал Виктор, слегка приподняв губы.

Николай кивнул и снял пиджак. Закатав рукава так же, как Виктор, он приготовился и кивнул мне. Я не ждал другого сигнала. Оставив ярость, я бросился вперед.

Прежде чем я смог ударить его, Николай отошел в сторону и вместо этого ударил меня по плечу.

Это разозлило меня больше.

Переместившись на бок, я пнул его ногой. Он отступил назад, но быстро встал на ноги, а затем снова бросился ко мне. Мы продолжали идти вперед и назад, зубы гневно стучали друг о друга, когда мы наслаждались яростью. Когда Николай закончил, Феникс занял его место. Адреналин поддерживал меня. Артур был следующим.

Мое тело в конце концов начало ослабевать, и я едва мог нанести удар. После того, как Артур упал на землю рядом с Виктором, Фениксом и Николаем, я тоже опустился на землю и лежал там, глядя в потолок.

Эти люди были моими. Они были моими братьями не по крови, а по выбору.

«Алессио», - начал Виктор, но я быстро его перебил.

«Не надо. Просто ничего не говори.» Я изо всех сил пытался сесть, затем вздохнул, прежде чем пропустить больную руку через мои потные волосы.

Обернув шею, я поморщилась от боли и встал на дрожащие ноги. Я кивнул им и вышел из спортзала.

Ярость внутри меня, зверь, чудовище внутри меня наконец-то успокоилось. Но как долго? Как долго, прежде чем я снова сорвусь?

Я пошел прямо наверх. Но вместо того, чтобы войти в мою спальню, я прошел в соседнюю комнату, ту, что находилась между моей и Айлой. Открыв дверь, я включил свет.

Мой взгляд переместился на большое пианино в углу комнаты. Мое сердце замерло от боли при виде этого, и мой живот мучительно сжался.

Я пробился к пианино. Когда я приблизился, мое сердце заболело, и глаза начали гореть. Я остановился перед роялем и медленно поднял пальцы, мягко нажимая на клавиши.

Я не мог остановить воспоминания, которые обрушились вокруг меня.

Я проснулся от громкого удара, и мои глаза расширились от страха. «Мамочка?» Я позвал. Я почувствовал ее руки на себе, и она вытащила меня из кровати. Горел свет, и когда я сморгнул сонливость, я услышал еще один удар. Я вздрогнул, когда услышал крики.

«Мама, что происходит?» Я спросил, мой голос наполнился испугом.

Она опустилась на колени передо мной, и мои глаза расширились при виде ужаса на лице моей мамы. Мой живот упал и мои легкие сжались вместе.

«Мама», прошептал я.

«Алессио, слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты спрятался под кровать. Ладно» она начала, ее голос был тихим и шатким. «Неважно, что будет происходить, что ты увидишь или услышишь, ты не выходишь. Ты понимаешь?» Мама схватила меня за плечи и нежно покачала. Я кивнул, но не понял, что происходит.

Страх на ее лице заставил меня испугаться. Моя мама никогда не была напугана. Она всегда смеялась и улыбалась. Я никогда не видел мою маму такой. Ее маленькое тело дрожало, и я увидел слезы в ее глазах. Она провела руками вверх и вниз по моему телу и притянула меня к груди.

Она усыпила мое лицо поцелуями, а затем отстранилась. «Мама, а ты? Почему я прячусь под кроватью?» Я спросил.

«Алессио. Не задавай мне вопросов, хорошо? Пожалуйста, детка, просто слушай мамочку. Спрячься под кроватью и не выходи. Пока папа, Лена или Исаак не приедут за тобой, - быстро сказала мама.

Но почему?

Я собирался спросить снова, но она покачала головой, и слеза скатилась из уголка ее глаза. «Пожалуйста, мой малыш. Обещай мамочке, что ты не выйдешь, - умоляла она.

Я быстро пообещал, и она заплакала. Снова притянув меня к груди, она прошептала мне на ухо: «Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, мой милый мальчик. Никогда этого не забывай.»

Мы оторвались друг от друга, когда из зала донесся еще один взрыв. Звуки были ближе. Я вздрогнул от страха, и глаза мамы расширились от ужаса.

Она подтолкнула меня к кровати и встала. «Иди, мой ребенок. Не выходи. Не шуми. Не важно что будет происходить? Ты меня слышишь?» Прошептала мама, ее голос наполнился слезами, когда она толкнула меня под высокую кровать.