Дивина серьезно посмотрела на него. Он не собирался признаваться, что шпионит для Люциана, и она не могла винить его за это. Какой шпион признает, что они шпионили?

– Зачем оставаться здесь, в Северной Америке? – резко спросила она, желая знать, как он это объяснит. – Почему бы не вернуться в Италию? Конечно, они могли бы найти для тебя место в семейном бизнесе?

– Я думал об этом, – тихо признался Маркус. – И, конечно, у них есть много дел для меня, но я слишком устал, чтобы вернуться в семейную компанию, когда Джулиус снова занял ее место. Это просто не выглядело привлекательно для меня.

– Значит, ты вдруг решил слетать в Америку и присоединиться к карнавалу? – тихо спросила она.

Маркус колебался, поигрывая столовым серебром и избегая ее взгляда. Через мгновение, однако, он поднял голову, чтобы предложить ей кривую улыбку, и сказал: – Пару дней назад я был в Канаде.

– Понимаю. Дивина встала и начала собирать тарелки. – Я думаю, мы должны забыть об этом.

Несмотря на то, что Дивина отказывалась смотреть прямо на него, она заметила, что Маркус внезапно нахмурился, поэтому не удивилась, когда он сказал: – Но как насчет объяснения Атлантиды?

– Это подождет, – сказала она, не в силах сдержать дрожь в голосе. – Мы говорили почти всю ночь, а уже почти рассвело. На карнавале утро наступает рано.

– Верно, – пробормотал Маркус и начал собирать салатные приправы, но затем остановился и нахмурился, спросив: – Я сказал что-то не так?

– Это то, чего ты не сказал, – пробормотала она, внезапно рассердившись. Он был ее спутником жизни. Он не должен был лгать ей, не так ли? Даже не договаривая?

– Что ты имеешь в виду? – сразу спросил он. – Чего я не сказал?

– О, я не знаю. Почему бы тебе не сказать мне? – сухо предположила Дивина, соскребая тарелку в мусорное ведро под раковиной. Затем она бросила тарелку в мусор и отчаянно отпрянула в сторону, пытаясь избежать его прикосновения, когда он схватил ее за руку. Без сомнения, он просто хотел повернуть ее лицом к себе, но она не могла рисковать. Одно прикосновение – и они оба взлетят на воздух, как трут. В этом она была совершенно уверена.

– Дивина, – раздраженно сказал он, сокращая расстояние между ними. – Я не причиню тебе вреда. Я никогда не смогу причинить тебе боль. Ты – моя половинка.

– Неужели? – спросила она, отступая от него. – Я в этом не уверена. Откуда мне знать, что ты не такой же, как моя мать? Ты можешь лгать о том, что ты моложе меня. Ты действительно можешь быть старше меня, читать и контролировать меня. Может, ты просто притворяешься моим спутником жизни, чтобы усыпить мое ложное чувство безопасности или что-то в этом роде.

– Как я могу солгать, что я моложе тебя? Я никогда этого не говорил. Я только сказал, сколько мне лет. Я не знаю, сколько тебе лет, – сказал он рассудительно. – А с чего бы мне хотеть внушить тебе ложное чувство безопасности?

«Потому что ты шпион дяди Люциана». Дивина так хотела это сказать, но сдержалась и уставилась на него.

– Кроме того, не может быть, чтобы то, что мы пережили там, рядом с трейлером, не было просто сексом, – твердо сказал он. – Я чувствовал каждую волну удовольствия, проходящую через твое тело, каждую дрожь возбуждения, которое вызывали мои прикосновения. И ты почувствовала мое. Не так ли?

Это был не вопрос, а утверждение. И он был прав, она испытала с ним удовольствие ... или ей так показалось. Либо он действительно был ее спутником жизни, либо чертовски хорошо притворялся. А мужчина просто стоял там, такой чертовски красивый, с голой грудью, босыми ногами и обтягивающими джинсами. Его волосы уже высохли, но лежали взъерошенными вокруг головы. Она помнила, как чертовски мягко он ощущался под ее пальцами, так же мягко, как все остальное в нем было твердым.

Дивина вспомнила, как ей хотелось почувствовать всю эту твердость на своей мягкости. Она хотела ощутить его обнаженную кожу на своей. Она хотела, чтобы он наполнил ее эрекцией, которую она чувствовала рукой ... и у нее не было шанса. Возможно, у нее никогда не будет шанса, если она найдет возможность ускользнуть сегодня, забрать свой мотоцикл и сбежать.

– Дивина?

Она перевела взгляд на его лицо и заметила, что его глаза скользят по ее телу скорее серебристыми, чем черными. Пробормотав: – Ах, черт, – она закрыла небольшое пространство между ними и практически прижалась к его груди. Ее руки потянулись, чтобы притянуть его голову к своей голове. Дивине не пришлось намекать на большее. Его голова нетерпеливо наклонилась, позволяя его рту завладеть ее ртом, и они снова оказались на тех прекрасных американских горках, которые назывались «секс половинкой жизни». Только эта поездка имела кучу взлетов и захватывающих поворотов и только один низкий, тот, который ждал, чтобы затянуть их в конце.

Дивина начала медленно пятиться назад, увлекая Маркуса за собой к двери спальни. Он сделал это достаточно охотно, но, не переставая целовать ее, начал прикасаться к ней так же, как и она.

Его руки скользнули вверх по ее рукам, на полпути вниз просто переместились, чтобы заявить права на ее грудь через хлопок блузки. Дивина в ответ прикусила губу, затем немедленно потянула блузку, стягивая ее вниз и из-под его пальцев, так что они оказались напротив ее обнаженной плоти.

Как только она это сделала, Маркус остановился, наклонился и лизнул сначала один сосок, потом другой. «У этого человека очень талантливый язык», – подумала она, вцепившись одной рукой в его голову, а другой – в плечо, чтобы удержать ноги под собой.

Дивина почувствовала, как его рука опустилась на ее зад и начала сжимать, а затем он внезапно опустился перед ней на колени, его рот не переставал уделять внимание ее груди. Но когда он начал подтягивать юбку к ее ногам, она задохнулась и покачала головой, схватив блуждающую руку. Они все еще были в футе от двери в спальню.

– О нет, нет, нет, – выдавила она. – Спальня.

– О’кей, – прогрохотал он это слово вокруг возбужденного соска. Потом он выпустил сосок изо рта.

Дивина разрывалась между разочарованием, что он больше не занят ее грудью, и облегчением, что они собираются перенести это в спальню, но прежде чем она успела пошевелиться, он внезапно опустился и сел перед ней на ноги.

– Что? – она смутилась и чуть не прикусила язык, когда он вдруг задрал юбку и прижался губами к внутренней стороне ее левого бедра.

– О, Боже, нет, – выдохнула она и попыталась бы оттолкнуть его рот, но, казалось, не могла заставить свои руки выполнить ее приказ. Они потянулись к его голове, но вместо того, чтобы толкнуть, они схватили его за волосы и ободряюще потянули, когда он провел языком вверх. Его язык был всего в дюйме от верхней части ее ноги, когда он внезапно отпустил ее юбку одной рукой и вместо этого обхватил ее ногу, чтобы перекинуть через плечо. Еще до того, как она осела там, его язык нашел сердцевину ее возбуждения и продолжил показывать ей, насколько он талантлив.

Дивина попыталась удержаться на ногах, но когда его палец нащупал ее центр и скользнул внутрь и наружу, в то время как его губы щипали ее за бугорок, а язык щелкал по нему одновременно ... Ну, она вскрикнула и откинула голову назад, умудрившись полностью потерять равновесие. В следующее мгновение она уже падала. К счастью, темнота поглотила ее прежде, чем она ударилась головой о дверной косяк спальни.

Глава 16

– На самом деле он не так плох, как ты, кажется, читаешь в своем хрустальном шаре. Он может быть милым.

Дивина моргнула, открыв глаза от этих напряженных слов, и уставилась на дверной косяк над головой, ее разум на мгновение был совершенно пуст.

– Малыш, он необразованный, безработный, наркоман, который обращается с тобой как с дерьмом. Тебе действительно нужно отпустить его и найти кого-то другого.

Она поняла, что это голос Джеки. Кто была она? И где я, черт возьми? Дивина подняла голову, чтобы оглядеться, но тут же опустила ее, осознав, что лежит в дверях спальни взятого напрокат трейлера. По крайней мере, ее голова была на месте, все остальное лежало на полу кухни, а Маркус лежал на ней, положив голову ей на колени ... под юбку. Боже милостивый, они…