Я вскинул руку, чтобы на всякий случай зафиксировать магический фон зелья, и с удивлением заметил, что побелела четвертая бусина, и мы с Герой стали на один день ближе к наследству…. А на одно испытание — друг к другу.

Что ж, может, не такой уж он и противный, этот Антвас.

Глава пятнадцатая. Гертруда

Откуда-то из коридора донесся полый досады стон. Седьмой за последние полчаса.

Я открыла глаза и едва сдержалась, чтобы не зарычать. Ну кто там такой неугомонный? Далеко за полночь, а он никак не уляжется! И что это должно произойти, чтобы бегать туда-сюда по коридору и стонать? И кто там никак не может сдержать свои физические порывы и так страдает? Неужели Людвиг?

— Зиг, — позвала я феникса. — Зиг, можешь слетать, посмотреть, что там происходит? Если Людвиг, то, наверное, помочь как-то надо.

Ещё пару дней назад я б с удовольствием пожелала бы смерти и ему, и Казику, чтобы в моей жизни не было больше ни жениха, ни какого-то паршивого досмотрщика, но теперь вот задумалась. Ведь Людвиг, скорее всего, говорил правду, когда рассказывал о том, что я — его истинная пара. И моя магия с такой охотой отзывалась на эти слова, что трудно было противиться дурацкому желанию поскорее оказаться рядом с ним, отбросить в сторону все условности…

Стон повторился, но из спальни определить, кто именно там страдал, было невозможно. Я вспомнила о том, что иногда достаточно неплохо исцеляла, прислушалась к звукам, доносившимся из коридора, и приняла решение всё-таки выглянуть наружу. Мало ли, вдруг моя помощь может действительно пригодиться. Вроде как нехорошо бросать человека на произвол судьбы, если ему так плохо.

Из коридора теперь донесся уже не стон, а настоящий вой. Зиг поддержал незнакомого страдальца нарочитым храпом. Обычно мой феникс спал очень тихо, так что я не верила во все эти его демонстративные попытки уснуть. Скорее всего, просто пытается таким образом доказать мне, что он никак не может помочь, потому как занят — спит.

Вот же гад ленивый! Всё делай самой!

Я нехотя выбралась из постели, завернулась поплотнее в вязанную шаль и выглянула из комнаты.

В коридоре оказались оба. Людвиг стоял в дверном проеме, опершись плечом о двернчой косяк, и равнодушно наблюдал за Казимиром. Ведьмак-дознаватель, надо сказать, выглядел отнюдь не так отстраненно. Он сидел на полу и тихонько подвывал.

— Не могу-у-у! — завывал он. — Живо-о-от! Будь проклято ваше наследство, ваше поместье и этот дурацкий маркграф! За какие грехи меня вообще сюда послали! У-у-у!

— А я предупреждал, — пожал плечами Людвиг. — Ты что, маленький ребенок, тянуть в рот всё, что плохо лежит? Ты зачем её пироги брал? Первого рада мало было?

— Первый раз были пироги этой твоей мерзкой ведьмы-ы-ы-а-а-а-а-у-у!

Последнее слово перетекло в очередной вой. Казимир разлегся прямо в коридоре и теперь смотрел в потолок, кажется, в ожидании очередного приступа. Я с подозрением посмотрела на него, потом перевела взгляд на Людвига, всё ещё не замечавшего меня.

— Это были пироги не моей ведьмы, а той же Барбары, — холодно отметил Людвиг. — И, между прочим, никто не говорил, что это безопасно — хватать пироги, которые настолько подгорели, что аж почернели! Но что ты сказал? Что желудки у ведьмаков железные, а ты и не такое ел. И как? Вкусно было?

— Невкусно! — буркнул Казимир. — Но как это могли быть пироги Барбары?

— Это было её зелье для приготовления, — пожал плечами Людвиг. — Ты не знал? Ведьмы иногда помогают друг другу, корректируют формулы. А ты мало того, что сожрал все экспериментальные образцы и обижаешь мою невесту, ещё и спать никому не даешь, шастаешь сюда-туда по коридору!

Казимир ответил тихим хныканьем. Что ж, я могла себе представить его ощущения, если он в очередной раз отведал стряпню Барбары. Казалось, моя соседка с каждым разом готовила всё хуже и хуже. Почему-то то, что позволяло всем остальным научиться кулинарному ремеслу, только делало её ещё более уверенной в гениальности собственных кулинарных творений.

Подруга просто-таки с поразительным упрямством игнорировала то, что её еда опасна для здоровья. Причём вне зависимости от того, кто будет её пробовать. Пострадают в любом случае все, без исключения!

— Что тут происходит? — наконец-то подала голос я, выйдя всё-таки из комнаты. — Ночь на дворе, что вы спать не даете! Мне завтра меню к свадебному столу прорабатывать!

Я уже предупреждала Людвига, что весь завтрашний — точнее, уже сегодняшний, — день проведу, заготавливая нужные заклинания, чтобы в день свадьбы их можно было только активировать, и у нас в распоряжении оказался полный яств стол. И пригласительными нам надо бы заняться…

Всё-таки, фиктивная это свадьба или нет, а подготовиться к ней надо.

— Да вот, — Людвиг тряхнул рукой, и браслет, на котором красовались уже четыре белых бусины, — наш дознаватель решил повторный подвиг совершить. Помнишь, я говорил тебе, что Барбара в гости приходила? Так она пирожки с собой принесла. А этот умник изволил их отведать. Целую корзину съел. Тут даже от хорошей еды может стать плохо, в таком-то количестве.

Я присвистнула. Ну да, конечно. А учитывая то, что стряпня Барбары и "хорошая еда" — это диаметрально противоположные понятия, то понятно, почему Казимиру сейчас было, мягко говоря, не весело. Ему, видать, от боли вообще хоть на стену лезь, и даже не пожалуешься толком, потому что сам себе виноват. Впрочем, с каких это пор всякие ведьмаки признают свою вину?

Нет, куда проще обвинить в этом ближайшую ведьму.

Меня, например.

— И что, Барбара для герра Хогберга принесла пироги? — уточнила я несколько недоверчиво, зная, что подругу-то толком не заставишь готовить.

— Нет, — усмехнулся Людвиг. — Зачем для герра Хогберга? Для меня.

— Чтоб ты ими подавился! — прорычал досмотрщик. — Чтоб тебе они колом поперек горла встали, что их я ел, а не ты! Чтоб!..

— Поосторожнее с проклятиями, — остановил его Людвиг. — Я, может быть, и не целитель, а вот боевую магию изучал. И могу воспользоваться кое-какими заклинаниями, если кто-то будет зарываться и требовать, чтобы его сию секунду поставили на место.

Голос Людвига прозвучал как-то отстраненно. Мне вообще в какое-то мгновение показалось, что я прислушиваюсь к шуму, а не слышу, что он говорит на самом деле. Магия вскипела от моего внутреннего возмущения и отчаянно рвалась на свободу, желая пролиться настоящей бурлящей лавой.

И эта женщина смела ещё величать себя моей подругой! Можно подумать, я не знала, зачем ей вдруг понадобилось приносить все эти пирожки моему жениху!

Увести хочет. Глаз свой на него положила!

Я закусила губу, с трудом сдерживаясь, чтобы не выпалить несколько проклятий. Скорее всего, до Барбары они просто не долетят, а вот Людвиг и Казимир могут получить за чужие грехи.

Надо успокоиться. В конце концов, я же сама себе говорила, что это будет фиктивный брак. В нормальном фиктивном браке мужчина и женщина совершенно свободны, они никак не ограничивают свои отношения с другими. А если он не будет фиктивным, то и от меня требуется взаимность…

Проклятье, я до сих пор чувствовала, что способна эту взаимность обеспечить. И никуда не сбежишь ведь от дурацких ощущений! И от мыслей, так и бурлящих в голове…

Зачем оно мне сдалось? Что за гадость? Это всё магия подстроила, это она требует от меня поскорее подойти к Людвигу, поцеловать в губы, убедить в собственной любви…

Я тряхнула головой. Нельзя. По крайней мере, до свадьбы я этого делать не стану.

— Надо будет сказать Барбаре, чтобы больше с едой ко мне не приходила, — выдавила я из себя наконец-то. — А то так она ещё кого-нибудь в этом доме накормит, а мне потом отвечай… Я знаю несколько заклинаний, которые помогут исцелиться. Могу попытаться что-то сделать.

На самом деле, куда более здраво было оставить Казика умирать. Скорее всего, ничего ему не будет, так, покрутится немного, ну, стонать будет, возможно, а потом пойдет к себе в комнату спать. Вряд ли там такое уж критическое отравление.