С фронта: «В течение 24 октября наши войска вели бои на Таганрогском и Макеевском (Донбасс) направлениях. Ожесточенные атаки немецко-фашистских войск на наши позиции на Можайском и Малоярославецком направлениях отбиты частями Красной Армии с большими потерями для противника».
Из статей: Часть правительства и ряд наркомата переехал в Куйбышев. Госкомитет обороны во главе с товарищем Сталиным находятся в Москве. Упорные бои под Новгородом, Наши войска упорно уже 2 месяца удерживают линию обороны. Ожесточенные бои в Калинине. Отдельные кварталы переходят из рук в руки. Ожесточенные бои в районе г. Сталино. Ожесточенные бои на подступах к Крыму. Немецкие войска упорно пытаются прорваться на полуостров.
26 октября
Воскресенье. Погода пасмурная. Барометр идет вниз. Весь день прошел спокойно. Я занимался. Вечером мы узнали из газет, что с 3-го ноября будут заниматься старшие классы. Вечером я поставил самовар. После чаю посидели и разошлись.
С фронта: «В течение 25 октября наши войска вели бои на Можайском, Малоярославецком, Таганрогском и Макеевском (Донбасс) направлениях».
Из статей: Ожесточенные бои на Западном направлении. Немцы подтягивают резервы, готовясь к решительному сражению. Последние дни идут бои в районе озера Ильмень. Немцы пытаются перейти в наступление, однако, они не добились никаких успехов. Положение в Донбассе продолжают оставаться тревожным. 24 октября противник повел наступление на Крым. Наступление было отбито. Сегодня разгорелись ожесточенные бои на подступах к Ростову.
27 октября
Мы встали в десятом часу. Я съел кашу, выпил какао и сел заниматься, а мама пошла отдавать в чинку галоши которые нам подарила Евгения Васильевна. Уже несколько дней как снег, выпавший последний раз, стоял. Сегодня же утром, как только я открыл окно, меня поразила белизна крыш, покрытых снегом, и улицы. Через некоторое время мама вернулась, и сказала, что для отдачи калош стоит очередь и что она боится, что у нее не возьмут две пары. Она просила меня пойти с ней, я оделся и пошел за ней. Перед магазином по ремонту обуви стояло человек 10, на грязной, мокрой от тающего снега мостовой. Я было встал в очередь, но она двигалась чрезвычайно медленно и мама сказала мне, чтобы я пошел домой и минут через 40 вернулся. Я ушел и около 11-ти ч. вернулся. Маму я застал в группе 3-4 человек, стоящей перед закрытыми дверями магазина. Магазин был полон народа, и не было никакой надежды на то, что бы сдать галоши. Но мама все-таки решила постоять до конца. Я ушел домой. Дома бабушка ворчала на маму за то, что она не собрала белье в стирку, и под конец куда-то ушла. Мама пришла около 1 ч. без всяких результатов. Пришла бабушка, и начался скандал с руганью и слезами. Мама ушла. После обеда я сел заниматься, а бабушка ушла. Около 5-ти ч. она пришла и принесла весть, будто с 1 ноября увеличат норму хлеба. Что «было на днях, мол, совещание, и только еще не решили 100 грамм прибавить или 200», и будто «пришли три большие баржи с хлебом». Клава тоже подтвердила, что она, мол, тоже слышала. Через несколько минут пришел папа. На вопрос бабушки, слышал ли он такие вести, он отвечал, что слышал, и что еще говорят, что с 1 ноября будет коммерческая продажа. Пришла мама. Я ей поспешил сообщить новость. Она вспомнила, что тоже слышала об этом, когда была в поликлинике и ей продували ухо. Вечер прошел в приободренном состоянии. После ужина мама просила меня пойти к Солнцевой и узнать в конторе что нужно, чтобы получить стандартную справку для карточки. Я заупрямился, и она пошла сама. Через некоторое она вернулась со справкой. Солнцева ей сказала, что прибавка будет только на первую декаду. Вечер прошел спокойно. Около 10-ти ч. легли. Котя читал на улице (газет сегодня нет), что появилось Харьковское направление и взято Сталино.
28 октября
Меня разбудил около 9-ти ч. сильный звонок. В комнате было еще темно. Слышу, мама поднимается с кровати, отворяет дверь, здоровается с кем-то приглушенным голосом, затем входит из столовой к бабушке и громко шепчет ей: «Мамочка, пришла Флора Иосифовна». Бабушка вскакивает, одевает халат и выходит в столовую. Я слышу целый ряд радостных восклицаний. Наконец входит мама, открывает окно и сообщает, что Ф.И. принесла, целую буханку хлеба за 50 рублей. Через несколько минут Ф.И. ушла. Я встал. Мы все втроем (я, мама и бабушка) осматривали, щупали, взвешивали и пожирали глазами небольшой низкий кирпич хлеба. Я по треугольнику разметил части и с величайшей точностью разделил хлеб. Получилось 5 порций по 200 грамм каждая – т.е. наша ежедневная порция. Теперь все, служащие и иждивенцы получают по 200 грамм хлеба. Рабочие 400 грамм. Так как маме и бабушке, кроме хлеба, есть нечего, то хлеба не хватает. Уже больше месяца, как Котя берет каждый день хлеб на завтра. Сперва это делалось для того, чтобы маме иметь хлеб на утро, перед уходом на службу, т.к. Котя встает поздно, он через день дежурит на чердаке и потом спит часов до 12-ти., лишь изредка он встает около 8-ми ч., если надо в очередь или хочет пойти в церковь. Но мало помалу вечером стали брать по ломтику завтрашний хлеб, на завтра опять не хватало. Вечером опять ели хлеб на следующий день и дело пришло к тому, что хлеба, который полагался на данный день, хватало только до обеда. Я уже дней пять, как решил, как только Котя принесет хлеб, отрезать свою треть (папа берет на службе хлеб). Так я делаю. В первый день съел только один ломтик и с тех пор выровнялся. У мамы с бабушкой дела пошли еще хуже. К утру оставался только маленький кусочек сегодняшнего хлеба, а сегодня утром у них хлеба не осталось вовсе. Сегодняшний хлеб был съеден еще вчера. Прибавка в хлебе была как нельзя более кстати. Каждый взял свою часть. Я свою часть спрятал: хочу ее засушить (на сегодня у меня хлеб есть). После завтрака мама ушла сначала в техникум отнести планы и постараться перехватить «брандахлыста», а потом хотела попытаться отдать в починку калоши. Мы с бабушкой около 11-30 ч. оделись и отправились к Шевченко. На улице было холодно (-3). Крыши и мостовая были покрыты снегом. Тротуары покрылись слоем твердого грязного и скользкого снега. Бабушке было тяжело идти и поэтому мы шли очень медленно. Наконец мы добрались до Шевченко. Она приняла нас очень приветливо, осмотрела мои зубы и сказала, что у меня все в порядке. Я поблагодарил и пошел в школу регистрироваться. Там мне какая-то преподавательница в шубе и с чайником в руке сказала, что регистрация и осмотр будут завтра с 10-ти ч. Я вышел на улицу и так как было очень скользко то вернулся за бабушкой, подождал ее у подъезда. И мы вместе отправились назад. На обратном пути бабушка зашла к Елизавете Александровне, а я пошел домой. После обеда пришла мама. Галоши негде не брали, но у нашей мастерской она видела записку о том, что завтра с 9-ти ч. будет прием резиновых галош и потому мы решили, что завтра утром мама займет очередь, а я около 9-30-ти ч. приду ее сменить. Вечером пришел Ксенофонт. Около 6-30-ти ч. я только начал ставить самовар, как услышал слабое завывание сирены. Я не сразу сообразил, в чем дело, потом побежал в столовую сказать, что тревога. Все всполошились. Ксенофонт поспешно оделся и убежал. Котя ушел наверх. Я продолжал ставить самовар, потом сел в столовой и писал дневник. Самовар вскипел, и мы сели ужинать. Послышался стук в дверь и вошел Котя, оказывается, тревога кончалась около 7-40 ч. Мы поужинали, посидели и около 10-ти ч. разошлись. Ночь прошла спокойно.
С фронта: В течение 26 октября бои на всем фронте. Наши части оставили город Сталино.
Из статей: На одном из участков Ленинградского фронта третий день идут успешные наступательные бои наших частей. Упорные бои на Западном направлении.
29 октября
Мама встала в 7-30 ч. и пошла, занять очередь для отдачи калош. Я встал около 9-ти ч., поел каши, выпил какао и пошел ее сменить, а она вернулась домой, выпила кипятку и пошла на работу. Я простоял в очереди до 11-ти ч. Была большая толкучка, но мне все же удалось сдать обе пары. В 11 ч. я вернулся домой и сразу отправился в школу. Я вошел в коридор, смотрю, около соседней с канцелярией дверью стоит девушка. Она меня спросила, на осмотр ли я и велела посидеть. Пришли еще несколько человек из нашей школы. Минут через 10 нас впустили, осмотрели и сразу записали фамилию, имя, класс и язык, который проходил. После этого я сразу пошел домой и был дома до около 12 ч. Я записал дневник, согрелся, выпил кофе с хлебом и в 1 ч. отправился в валенках дежурить. До 2-х ч. я сидел и читал «Технику молодежи». Около 2-х ч. мне попало что-то в глаз, и я сильно мучился. Около 3-х ч. глаз прошел, меня сменили, и я поднялся наверх. На обед был просто суп с 3-4 картофелинами, заправленный рисом. После обеда, около 5-ти ч. пришел папа и пытался заколотить балконную дверь: повозился, повозился и бросил. Окна у нас были еще не заделаны. У нас и в столовой первые рамы замазаны, у Коти нет. Котя все ворчит, что я у него не замазываю. Со ставнями Котя хлопотал, но человек, с которым он сговорился, не пришел и так ничего и не вышло. Пришла мама. Котя привел стекольщика, чтобы заделать стекло, которое нам выбили камнем, потому что наверху ночью зажгли яркий свет. Стекольщик хотел за большое стекло (мы хотели оба стекла починить за счет Вейнберга) 50 р., он не согласился. Решили стекла не вставлять. Около 6-30 ч. я стал ставить самовар. Завыла сирена. Я одел боты и продолжал смотреть за самоваром. Мама надела шубу, и сидела у нас на кровати. Временами сильно стреляли. Около 7-30 ч. тревога кончилась. Самовар вскипел, и мы сели ужинать. За ужином мы решили, что Котя в пятницу пойдет в церковь и возьмет меня с собой. Бабушка, как только кончилась тревога побежала к Максиму, в надежде, что он сможет нам достать мяса. Я проводил ее до дому Максима и повернул назад. Стояла совсем ясная, тихая, лунная ночь. Верхние части фасадов были залиты лунным светом. Небо было светлое и звездное. Внизу, на улице, белел снег. Я вернулся домой, мне дали кашу и какао. Вскоре вернулась бабушка. После 10-ти ч. мы стали ложиться. У нас в комнате очень холодно. Мы нигде не топим, т.к. печка в столовой очень дымит. Вот уже неделя, как Котя ходит все насчет печника. Обещают после 1-го ноября. Пока мы сидим в холоде. Дров мало, а буржуйка пожирает очень много щепок. У нас в комнате t -10, идет пар изо рта. Раздеваться в таком холоде, при тусклом свете электрического ночника очень мучительно. Я каждый вечер моюсь до пояса холодной водой. Вода такая холодная, что кости лица ноют от холода. Постель охлаждается и ложится в такую ледяную постель очень мучительно. Я очень долго не могу согреться, меня трясет дрожь, и я все бормочу: «Судороги схватывают человека». Сегодня я только помылся и, заведя часы, уселся на кресло, чтобы снимать сапоги (я сплю в одной рубашке) как завыла сирена. Я поспешно оделся, мама тоже встала. Мы надели шубы и сели в передней, но я даже в пальто и двух свитерах не мог согреться. Мы сидели долго, мама дремала. Временами близко стреляли. Около 12-ти ч. тревога кончилась. Мы легли. Ночь прошла спокойно.
