– Черт, замок не поддается! – пока я лениво доедала пряник, Юджин уже вовсю возился с дверью. – Слушай, походу, придется другой дом искать, здесь голяк.

– Давай со второго этажа, – я киваю в сторону форточки. – Встанем на стол, ты меня подсадишь.

– Серьезно? Ты же только что была в неадеквате. Может, лучше посидишь, придешь в себя до конца?

– Я же сказала, все хорошо! – начинаю злиться. Он не понимает, что между противными, но все же осознанными глюками и безумием целая пропасть под названием «здравый смысл», которого у меня хоть лопатой греби. – Я пролезу.

Можно было пойти по пути наименьшего сопротивления. Вернуться к дому с мольбертом. Но мне даже помыслить тошно о том, чтобы снова приближаться к «Посейдону».

Юджин двигает стол, попутно проверяя его хлипкую конструкцию на прочность. Мы уже делали так не раз.

Красные носки, которые так нужны Юджину, — недостающий элемент конструкции «батарейки», дающей компьютеру возможность пережить подключение к зеркалу. Без этого нехитрого этапа в Сеть не выйти.

Когда мы впервые узнали о том, что Сеть существует в форме физической реальности, это носило характер чьих-то нелепых слухов. Но я сразу почуяла, дело куда интереснее, чем кажется. Мы смогли найти сведения о человеке, который это уже делал: заходил в Сеть по-настоящему. Не смотрел на нее через экран компьютера, используя всякие там анонимные браузеры или футуристические шлемы. А заходил внутрь своим телом. Через зеркальную поверхность.

Чтобы взломать свое первое зеркало, мы с Юджиным потратили около года. Для начала мы никак не могли найти ссылку на него в даркнете, а без этого вообще никак. Мы прошерстили столько зеркал, что и представить сложно. Будто перебирали песчинку за песчинкой в поисках одной-единственной красного цвета. Однако то было лишь первым шагом.

Дальше компьютеры попросту вырубались. Просто пшик — и всё. Как потом оказалось, там должна пройти сложная интеграция со вспомогательными измерениями, где стандартный компьютерный код не имеет смысла. Это все жутко трудно и до сих пор до конца не ясно. Нам пришлось действовать наугад, следуя точным инструкциям, даже когда они выглядели эпически бредово.

Однако мы и на этом не остановились. Требовался аккумулятор помощнее да парочка проводников. Юджин в этом больше разбирается — если что, спросите у него. Я по другой части.

Инструкция сбора батареи включает помимо стандартных такие сомнительные элементы, как коктейльная трубочка диаметром 0,7, стеклянный флакон из-под аптечного перманганата калия, пучок ежовых игл, пара красных носков, а также глаз крысы, струна арфы и козий анус.

Ну я утрирую, разумеется, без последних трех вполне можно обойтись. Просто схема батарейки действительно больше напоминала рецепт ведьминого зелья, с той лишь разницей, что ведьмино зелье хотя бы имеет видимый рациональный смысл.

До сих пор гадаю, как мы вообще не бросили это дело после пары недель мучений и нескольких неудачных попыток.

– Надеюсь, выдержит, – говорит Юджин, помогая мне забраться на стол. – Сейчас садись мне на плечо и цепляйся ногой за решетку.

Решеткой эту хлипкую конструкцию сложно назвать. Скорее каркас для цветочных горшков. Оттолкнувшись от него, я упираюсь руками в верхнюю часть окна и оказываюсь на карнизе, откуда спокойно могу дотянуться до открытой форточки.

– Черт его разберешь, как теперь забраться сюда. Может, стекло выбить?

– Попробуй достать ручку окна с той стороны, – щурится Юджин.

Солнце выжигает татуировки на моих поцарапанных ногах, пока я пропихиваю голову и плечи в узкий проем. Да уж, ногами вперед было бы проще, да и шорты не сползут. Но так хотя бы нет опасений, что голова застрянет в проеме.

Ручка слишком далеко, однако я уже наполовину внутри. Спустя несколько минут кряхтенья и возмущенного бульканья воды в желудке мне удается просочиться на подоконник.

Юджин победно улюлюкает, спрашивая о внутренностях дома, но мне пока некогда ему отвечать.

Мы не ошиблись! Предположить о спешности отъезда хозяев можно было еще по вещам на лужайке, а теперь не осталось вообще никаких сомнений: отсюда бежали, если и захватив что-то, то лишь самое необходимое.

Я очутилась в детской комнате. Здесь у стены стояла наспех застеленная колыбелька в розовых тонах. Да и вообще, судя по количеству розового, комната принадлежала девочке.

– Кира! Ну что там? – изнемогал Юджин, и я показала ему в окно большой палец.

В шкафу осталась детская одежда, вот только из красного там ничего не нашлось. Хозяева не все побросали, а лишь то, что не успели собрать за… такое чувство, что за несколько минут.

Меня опять прожгло острое иррациональное волнение. Не бывает так, чтобы люди срывались и немедленно сваливали из города насовсем, оставляя такое количество нажитого имущества.

Мой наметанный глаз сразу ищет зеркало: здесь оно даже не разбито, а по размерам идеально для того, чтобы я пролезть могла, а Юджин — нет.

Маркером кто-то написал: «Тени могут сливаться, множиться и пугать своей чернотой, но никогда – жить отдельно».

Каких только надписей я не насмотрелась в своих нескончаемых прогулках по заброшкам, но когда встречаешь нечто подобное в РЕАЛЬНО заброшенном городе, воспринимаешь все это совершенно иначе.

Поэтому я переключаюсь на свое отражение.

И без того светлые волосы за две недели выгорели практически добела. А на щеках проступили веснушки. Мое лицо мало кто когда-либо называл красивым. Чаще использовали выражения: смазливая, сосочная и т. д. На самом деле неудивительно, ведь черты у меня как раз под стать этим параметрам: пухлые губы, немного раскосые глаза, курносый нос и веснушки. Много-много веснушек, которых, впрочем, не видно, пока не позагораю как следует. Персонаж из анекдотов про блондинок. Когда-нибудь у меня не будет сложностей с узнаванием собственного отражения в зеркале.

Нетронутыми осталось тут все: от зеркала и одежды до семейных фотографий. К ним-то я и обратилась первым делом.

Да, действительно девочка. Судя по фотографии, еще совсем тугосеря. А еще у нее два старших брата-близнеца, что очень кстати. Ведь у них тоже наверняка есть своя комната с брошенными вещами.

Я вышла на небольшую площадку с лестницей, ведущей вниз, и сразу заметила открытую дверь в другую детскую. Логика не обманула — здесь друг напротив друга стояли две двухъярусные кроватки с рабочими столами снизу. Два простеньких компьютера, две прикроватные тумбочки, один шкаф.

Без сомнения, мы с Юджиным вытянули сегодня счастливый билет. Шкаф остался полон одежды, будто из дома вообще никто не уезжал. Будто семья отправилась на каникулы куда-нибудь в Симеиз, к побережью, и вернется через пару дней.

Именно так выглядит шкаф двух подрастающих братишек: одежда сложена, но не слишком аккуратно, некоторые вещи висят на спинке стула, а часть — в корзине для стирки. Носки и белье в нижних ящиках, все тщательно выглажено и свернуто. Заботливая у них мама.

Как полагается мальчикам в такой небедной семье, одежда яркая и новая. В том числе носки.