Старясь не оборачиваться и не смотреть им вслед, Александр ускорил шаг и свернул в переулок, восстанавливая в памяти карту: тот путь, который он знал еще с юности, оказался закрыт. Дорога никуда не вела. Заветная дверь не появлялась. Но он ни за что бы не поверил, что само место исчезло.

Прошло больше месяца с тех пор, как он покинул Заречье. Когда-то он уже делал так – думая, что навсегда. Сейчас же отчаянно хотел вернуться и старался не допускать мыслей о том, что этого может не произойти. Судьба ведь любит подшутить! Невидимая нить крепко связала его с миром, в котором воспитанники готовились пройти Посвящение, Розалия Павловна пекла колобки – и почему в детстве он не понимал, какие они вкусные? – раскосые глаза цвета гречишного меда на совсем юном лице заставляли его чувствовать себя живее, чем когда-либо, и он пытался убедить других – а на самом деле себя, – что прошлое можно оставить позади. Но он заблуждался. Прошлое не преследовало – оно всегда было внутри него. Прошлое привело его на эту улицу, в этот город, подарило это тело и магические способности, которыми он обладал. Но любой поворот мысли выведет его в новое завтра.

Много лет назад он уходил спокойнее. Тогда самые близкие люди дали понять, что он свободен – все нити оборвались. Остались шрамы: на лице и где-то внутри, но со временем они зарубцевались. Сейчас же он ушел с ворохом вопросов. Куда направился Дима Велес? Какие цели преследует? И почему он, наставник, ничего не заметил, ведь Дима был его неофитом?

Первое время он пытался дергать за веревочки старых знакомств, но никто ничего не слышал. Дима словно в омут провалился.

Он остановился перед одним из домов и недоверчиво огляделся. Светлая пятиэтажка встречала прохожих опрятным кафе со столами на веранде. Полосатый козырек, горшки с голубой гортензией, лоток с мороженым у входа… Это не могло быть то место, которое он искал. Он свернул под крону старого дерева и обошел дом вокруг – но с обратной стороны оказались только подъезды и обычный двор спального района.

Он вернулся и снова уставился на кафе, прочитал вывеску, выполненную изящным шрифтом с завитками, пробежал глазами по золотистым перилам. Здесь явно недавно сделали ремонт: покрасили стены, поставили новые окна. Но где же был вход до ремонта?

– Что-нибудь ищете? – вдруг раздался голос за его спиной.

Македонов обернулся: мужчина курил, опершись плечом на выступ стены. На нем был фартук официанта с названием кафе, вышитым золотой нитью, но по сравнению с остальными официантами – молодыми ребятами, сновавшими вокруг столиков, – он выглядел странно. Серьезное, расчерченное морщинами лицо, проседь в бровях и бороде, и курил он внушительную старую трубку.

– Да, – кивнул Македонов.

Его пояс с кинжалом был надежно спрятан в рюкзаке. Остались только пара браслетов с бусинами-оберегами да неотделимый след магии, который и учуял незнакомец. Перед ним был колдун – Македонов не сомневался.

– Тогда за мной. – Мужчина оторвался от стены и направился к ступенькам.

Вместе они насквозь прошли прохладный зал с красными диванчиками. Людей здесь не было, в воздухе стоял аромат шоколада и кофе, в дальнем углу висел прямоугольный экран, на котором мелькали девичьи лица. Незнакомец миновал барную стойку, остановился под табличкой «Вход только для персонала» и пропустил Александра вперед. Они очутились в длинном коридоре.

– В конце налево, – произнес незнакомец, пожав Македонову руку.

Дверь могла бы показаться обычной, ведущей в подсобку, если бы не начерченный вокруг нее мелом прямоугольник. Вот он – ход между мирами. Самое простое и в то же время самое сложное колдовство. Македонов только недавно смог разобраться, как оно работает. Такими перемещениями занимались Воздушные маги-инженеры да еще Велес.

Он толкнул дверь и оказался в полутемной комнате, чем-то напоминавшей «Медвежий угол». В груди екнуло – в памяти всплыл эпизод, когда он оказался здесь с братом. Именно той дорогой, которую когда-то показал ему Игорь, Александр пытался добраться сюда неделю назад. Она вела через лес за Росеником и упиралась в дупло мертвого дуба. Но ни этого дуба, ни мелового контура хоть на каком-нибудь из ближайших деревьев он не нашел. Теперь же Македонов вошел с другой стороны, совершенно по-новому увидел и комнату с низкими потолками, и столы с лавками. Противоположная стена выглядела гладкой и цельной, словно никаких дверей на ней и в помине не было.

– Стакан жженки. – Македонов опустился на скамью, на противоположном конце которой сидели двое колдунов в дорожных куколях.

Эта забегаловка с излишне романтичным названием – «Путевая денница» – была частым пристанищем странников. Здесь всегда можно было найти горячую еду и кров, а хозяин Гарип никогда не задавал лишних вопросов.

Именно здесь оказался Македонов, когда покинул Росеник, не зная, что когда-нибудь вернется обратно. Здесь же прощался со стариком Аркудой, который подобрал его совсем юнцом и помог совершить переход, – ведь каждому, кто оказался в темноте неведения, нужен проводник. На прощание Аркуда подарил ему заколдованный мешочек из кожи дракона. «Для самого ценного», – сказал он. Долгое время Александр носил в нем редкие травы, просто чтобы мешок не пустовал. Это была попытка создать иллюзию, что есть в его жизни что-то настолько ценное, что хочется уберечь.

Перед Македоновым появилась кружка, над которой поднимался пряный пар. Он сделал глоток и еще раз огляделся. Сегодня было пусто – если не считать тех двоих в куколях да самого Гарипа. Оставалось ждать. «Путевую денницу» любили не только за еду и крепкие напитки – сюда приходили за ответами на вопросы. И ответы находились – в разговоре ли с незнакомцем или в одиночестве за стаканом чего-нибудь горячительного, – но уйти отсюда прежним было невозможно.

– Давно ты у нас не появлялся. – Хозяин трактира опустился напротив Македонова. – Мы уж подумали, что совсем сгинул.

– Можно и так сказать, – медленно ответил Александр, делая очередной глоток.

– А вернулся зачем? – Гарип с интересом оглядел его рубашку и неприметный серый рюкзак, купленные в потустороннем магазине, чтобы не привлекать внимание жителей города.

– Ищу Грека. Надеялся встретить его у тебя.

– Хм. Он тоже давно не появлялся. Раньше часто заглядывал, а потом, видимо, помешался на своих сокровищах. – Гарип усмехнулся.

– Сокровищах?

– Дары Богов. Ты разве не слыхал? Старая сказочка, но есть те, кто в нее верит.

Македонов вспомнил о последней встрече с Греком, когда тот говорил о Ярилиной рукописи. Неужели он охотился и за другими сокровищами?

Гарип вернулся за стойку, потому что на стене вдруг вспыхнул белый прямоугольник, в его пределах нарисовалась дверь с витой ручкой, и в следующий миг в зал вошел еще один посетитель. Александр старался не поднимать глаза на очередную фигуру в куколи – он и так привлекал внимание своим потусторонним внешним видом. Он продолжал сидеть за недопитым стаканом жженки, пока не услышал знакомый голос:

– Неужели это правда ты, Македонов?

Не было сомнений, что голос принадлежал Греку, но звучал он отчего-то враждебно.

– Какими судьбами? – Грек сел на место Гарипа. Прищуренные глаза на смуглом лице глядели с подозрением и настороженностью. В облике было что-то звериное, словно он принюхивался, пытаясь учуять неладное, и готовился к нападению.

– Зашел промочить горло, – ответил Македонов.

– Хороший выбор. – Грек одобрительно кивнул на стакан с янтарным напитком. Он подал знак, и на стол опустилась еще одна порция жженки. Пару минут они сидели молча. Все это время Александр ощущал на себе изучающий взгляд.

– Так это действительно ты, – произнес наконец Грек.

– А ты ожидал встретить кого-то другого? – Александр старался вести себя спокойно, словно ничего не изменилось с их давней встречи в лесу.

– Странное дело, но не так давно я виделся с колдуном, как две капли воды похожим на тебя. Но, – Грек наклонился к Македонову почти вплотную, – внутри того бушевали ледяные ветра, а не пламя.