Лицо Митяя, поросшее рыжей щетиной, дернулось от бешенства. Словно на любимую мозоль ему наступили, не иначе. Однако бандит не нашелся что ответить на дерзость чужака. Да и дерзость ли это была? А продолжать препирательство с упрямой и нахальной девицей Митяй не решился. Так ведь можно и совсем авторитет потерять перед остальными бойцами. Переть же буром на борзую дочь атамана – себе дороже. Пожалуется папаше, а тот особо вникать не станет. Ирод, он вообще без тормозов.

– Иди, – разрешила «атаманша».

Когда Тимур тенью скрылся в зарослях, Митяй, выдержав паузу, сказал:

– А ты не много на себя берешь, девчонка? Старшим тебя никто не назначал.

– Тебя тоже не выбирали, мальчишка.

– Тогда давай выберем старшего. Нас тут пятеро осталось, не считая Грека, – Митяй сделал круговое движение рукой. – Без командира в Зоне нельзя. Давай проголосуем. Я на своей кандидатуре не настаиваю. Но вообще-то я здесь самый опытный. Голосуем?

– Голосуй, если больше заняться нечем, – сказала Мара. – Нет у нас больше отряда. Надо на две группы разбиваться.

– Не понял. Это еще зачем?

– Затем. Ты помнишь, куда мы шли?

– Конечно.

– Так куда?

– Ну в Форт, к Осипяну. – Митяй раздраженно сплюнул. – Ты кота за хвост не тяни, говори конкретно.

– Объясняю чисто конкретно. Мы шли с хабаром, чтобы получить у барыг продукты и боеприпасы. Фигово у нас с тем и другим, сам знаешь. Особенно с боеприпасами. А теперь Грека подранили. Его на базу надо срочно доставить, без Кащея он точно загнется. И что будем делать? Возвращаться назад?

Митяй озадаченно протянул ладонь к затылку, словно собираясь его почесать. Но, наткнувшись на броню шлема, переместил руку и поскреб щетину на скуле.

– Не знаю даже, Мара. Наверное, надо возвращаться. Не тащить же Грека в Форт.

– Значит, разворачиваемся и топаем обратно? Вместе с хабаром, да?

– Ну-у, наверное, – неуверенно протянул бандит. – Грека надо спасать. Он же старый кореш Ирода, вместе срок мотали. Ирод за него пасть порвет.

– Тебе-то точно порвет, – со злорадством заметила девушка. – Однако интересно, что скажет Ирод, когда мы пустыми вернемся, не обменяв хабар.

Митяй окончательно погрузился в раздумье. Он хорошо понимал, на что намекает Мара. В банде Ирода сложилась критическая ситуация с боеприпасами. И не только с ними. Все потому, что группировка в последние месяцы ослабла, потеряв едва ли не половину бойцов. А когда банда слабеет, то добыча хабара снижается.

Нет хабара – нет бабла. Нет бабла – нечем расплачиваться за оружие, боеприпасы, снаряжение, продовольствие. Ведь в банк не сходишь, чтобы перехватить кредит – в Чернобыльской Зоне свои законы, волчьи, можно сказать. В долг дают редко и неохотно. А если и дают – как тот же Осипян, – то под грабительские проценты.

Как итог, банда начинает разбегаться – туда, где есть бабло, оружие, продукты… И сила. Ибо в Зоне уважают только сильных. И выживают только сильные. Все между собой грызутся, как пауки в банке. Дал слабину – потерял хабар, деньги, оружие, людей… И так далее. Вот в такой замкнутый круг попал Ирод со своими братками.

А тут еще одна большая неприятность случилась. Кто-то напал и разграбил караван с хабаром, который Ирод отправил в магазин Жмотпетровича – легендарного барыги, появившегося в Зоне едва ли не раньше сталкеров. Магазин – это так, фигура речи. На самом деле под этой скромной вывеской скрывались огромные склады, где хранилось буквально все. По слухам, даже консервированная фуа-гра. Не говоря уже о товарах первой необходимости, которые в Зоне нужны всем и постоянно.

Вот на такой объект направлялся караван. Но его разграбили неизвестные уроды. Подчистую разграбили, уничтожив весь конвой. Вот тогда ситуация в Логове запахла катастрофой. Ирод поскреб по сусекам и снарядил к барыгам еще одну партию хабара – небольшую, но хватит, чтобы продержаться месячишко до лучших времен. Однако снарядил уже не к Петровичу, а к другому барыге – Осипяну. Во-первых, путь короче, во-вторых, Осипян считался не таким прижимистым по сравнению с Петровичем. Правда, мог и обмануть, подсунув некондиционный товар. Но это уж как положено в торговле – без обмана нельзя, бог торговли Меркурий разгневается.

Экспедиция на базу Осипяна, носившую звучное наименование Форт Боярд, готовилась в обстановке секретности, чтобы избежать утечки информации. Имелось у Ирода подозрение, что инфу о богатом караване к базе Петровича кто-то грабителям слил, потому и расфигачили конвой. Ирод, в последнее время не доверявший никому, не хотел дважды наступать на одни грабли. Даже маршрут от Логова к Форту выбрал пусть и не самый удобный, зато редко используемый из-за наличия блуждающих аномалий.

Но выбор маршрута, похоже, не оправдался. Аномалий до настоящего времени удалось избежать, а вот неприятных встреч – нет. Чересчур оживленным оказался маршрут. Не Бродвей, конечно, но и не тихая тропинка в сосновом бору. А теперь под угрозой срыва оказалась вся экспедиция.

– Не надо было этого чужака спасать, – сказал Митяй. – Прикончил бы его ктулху и убрался своей дорогой. А ты стрельбу подняла и привлекла мутов.

– Откуда ты знаешь, что они на стрельбу приперлись? – возразила Мара. – Может, они тут заранее засаду устроили? И вообще нашу группу поджидали? Без Тимура нам бы совсем туго пришлось.

– Может, и так. Пусть потом с этим Ирод разбирается. Что сейчас делать будем?

– Сейчас объясню. Нам Грека надо срочно в Логово доставить?

– Надо.

– А в Форт надо попасть, чтобы хабар продать?

– Надо.

– Тогда слушай сюда…

Интуиция не подвела Тимура. Он таки обнаружил в лесу на опушке живого дампа-арбалетчика. Вернее, не совсем живого – умирающего. Видимо, этого мутанта и подстрелила Мара, заявившая, что попала ему в лоб. В лоб не в лоб, но в глазницу влепила, лишив стрелка глаза.

На месте дампа порядочное человекоподобное существо тихонечко умирало бы, готовясь к неизбежному визиту в Долину Предков. А перед ним рекомендуется очиститься от грехов и вознести молитву Всевышнему. Однако наш арбалетчик оказался не из таких.

Провалявшись некоторое время без сознания, он очухался. И вместо того чтобы подумать о душе, решил напоследок совершить какую-нибудь пакость. Ну, к примеру, подстрелить еще одного хомо. Поэтому выполз на опушку и занял позицию под огромным лопухом.

При иных обстоятельствах Тимуру вряд ли удалось бы подкрасться к мутанту незаметно. Но тот после тяжелого ранения, вероятно, потерял нюх, поэтому не заметил, как враг зашел сбоку. Или просто перестал обращать на что-либо внимание, сосредоточившись на выполнении единственной задачи – точного выстрела. Тимур обнаружил дампа в тот момент, когда тот, лежа на земле, тщательно прицеливался в кого-то из бойцов Ирода.

Наверняка Тимур знать не мог. Он лишь понял, что мутант в любой миг способен спустить тетиву арбалета. Парень, находясь от дампа примерно в семи метрах, не рискнул подкрадываться ближе. Подумал: «Вдруг с перепугу выстрелит, да еще и попадет в Марусю? Или успеет повернуть арбалет и засадит болт в грудь мне? На таком расстоянии никакая кольчуга не спасет. Да и драная она вся, прорех больше, чем железных колец. Зачем рисковать? Из Грека-то я болт извлек, а вот из собственной груди – вряд ли получится».

В итоге Тимур поступил иначе. Он прихватил с собой боевой нож Грека со скелетной ручкой. Такое оружие годится не только для ближнего боя, но и для метания, а метать ножи парень умел. Вот и воспользовался этим умением, попав клинком в кисть мутанта, обхватившую спусковой рычаг арбалета.

Когда клинок насквозь прошил ладонь, дамп рефлекторно нажал на рычаг, спуская тетиву. Болт выскочил из направляющего паза, но полетел незнамо куда. Чего и добивался Тимур.

Подскочив к мутанту, он в первую очередь отрубил по локоть его правую руку. Из обрубка брызнула зеленоватая зловонная жидкость – кровь, называется. Дамп завизжал от боли, хватаясь левой ладонью за культю. Но уже через несколько секунд эта самая ладонь скользнула к широкому брезентовому поясу, который носят все дампы.