Для выбивания замка необходимы определенные навыки.

Ими обладают далеко не все. Не рискуйте здоровьем,

обращайтесь за помощью к квалифицированным специалистам.

Звоните, будем рады помочь. Тел: 85677

Оставив позади руины, Тёмка с Дашкой прошагали вдоль высокого глухого забора, обогнули угол и остановились в полном остолбении – им навстречу энергично двигалась шеренга вооруженных мужчин в камуфляжной форме, касках и очках.

– А тут нет насилия, – чуть слышно пробормотал Артём.

В страхе дети попятились, на каждом шагу оступаясь на выбоинах. Пехотинцы наступали, идя несравнимо быстрее.

– Бежим! – развернувшись, крикнул Тёмка сестре и помчался. Та бросилась за ним. Солдаты, к удивлению убегающих, стрелять не стали и догонять не бросились. Они в голос заржали детям вслед, и это добавило улепетывающим страху.

Брат с Дашкой, приходя в себя от испуга, притаились за деревом в начале Дубинного переулка. Крики мутузившихся за поворотом прогульщиков не смолкали. А вот смех военных стих и приближающихся шагов их слышно не было, притом, что другой дороги здесь нет и в помине. Куда же военные делись? Бабакины боязливо выглянули и увидели, как служивые заходят на территорию комбината. Брату с сестрой стало любопытно, зачем солдаты идут туда, где нет ничего, кроме развалин. Но когда рассредоточившиеся пехотинцы начали стрелять друг в друга, а подстреленные не падали, Артём с Дашей осознали, что это и не военные вовсе, и покинули укрытие. Бессловесно прошли мимо развалин, поглядывая на снующих там игроков. Разговаривать не хотелось. Прошагали вдоль забора, повернули. Через несколько минут добрались до проулка Неожиданности, на котором жили.

На подходе к дому переступили стайку квакш и увидели Аглаю, соседку с правой стороны. Грязная старуха нечасто выходит из дома, а когда и появляется, то бродит кругами по своему двору, стопорясь временами на месте и произнося странные словечки, кажется, несуществующие, иногда делая при этом нелепые движения руками. Одевается бабка в старинные кружевные платья, потрепанные и потемневшие от времени, а голову ее всегда венчает нелепая фетровая шляпка с дырой на затылочной части.

Вот и сейчас бабуля в привычном наряде стояла около калитки со свирепой гримасой и несла невнятную белиберду. Было не ясно, обращалась она к брату с сестрой или к кому-то воображаемому, но голос все больше обрастал угрожающими нотками. Дети ринулись во двор, прочь от жутковатого зрелища. Открыли дверь, достав ключи из тайника под козырьком.

– Опять. – Даша шумно выдохнула, узрев дорожку из влажного кошачьего корма, тянущуюся из кухни до пустой миски возле зеркала прихожей. Рядом с посудиной кверху животиком лежал и сам виновник – Фокс, кот мышиного цвета, с белой полосой на брюшке. Фокс обожает лопать перед собственным отражением, потому несколько раз на дню упорствует, толкая посудину к напольному зеркалу, конечно, пока никто из хозяев не видит. Хотя от толкания половина корма теряется по пути, серый не расстраивался: хороший аппетит важнее. А уж какие у кота вкусовые предпочтения! Положив перед ним кусок мяса, сырую очищенную картофелину и насыпав горсть изюма, никогда не угадаешь, на что он накинется.

Полосатый брат Фокса, Матвей, выглянул из кухни. Он жевал, видимо, приход младших хозяев отвлек его от приема пищи. «Ну, хоть второй ест, где надо!», – подумала Дашка. Вытерла корм с пола, отнесла миску в угол кухни, на ее место, наполнила обе кошачьи посудины кормом.

Дети разделили последний ломоть колбасы, наделали себе по паре бутербродов. Поднялись на второй этаж и разошлись по комнатам.

Тёма швырнул портфель к стене, включил телек – оставаться в тишине желания не было. Хотелось посидеть в интернете, но компьютер родители раз за разом отказывались покупать, напоминая о подаренном ему на день рождение и разбитом в тот же вечер планшете. «Еще рано тебе. Обращаться с вещами не умеешь. Телевизор хорошо, на стену прилеплен. А поставь мы его куда-нибудь, давно бы и его расшиб», – твердила мама всякий раз, когда Артём заговаривал о хотелках. А через сотовый телефон блуждать по сети он не любил. Экран у телефона маленький, руки устают, если долго его держать, а когда смотришь что-нибудь в нем лежа – сидя ведь неудобно, – то почти сразу начинает в сон клонить.

В телеке краснолицый Сумфуленский метеоролог Океан Жаго-де-ля-Фейкель с тремя подбородками, лежащими один поверх другого, как колечки на детской пирамидке, и выбеленными кудряшками, предсказал дождь на вечер.

«Удивил, – жуя бутерброд, хмыкнул про себя Артём и завалился на кровать. – У нас каждый вечер дождь».

И это правда. После каждых, без исключения, предзакатных сумерек выпадают осадки.

Потом синоптик спрогнозировал жару на завтрашний полдень.

«Ха. Опять удивил».

Далее Жаго-де-ля-Фейкель принялся восхвалять мокропогодицу, метель и темное время суток. Это он тоже делал изо дня в день.

«Осадки – даяние природы. Дождевая вода восстанавливает здоровье и омолаживает, а как бодрит… Снег способствует закаливанию организма. Негоже отказываться от таких подарков, скрываться под капюшонами и зонтами. Солнце – вот наш враг. Оно приводит к тепловому удару, старит кожу. То, что мы должны бодрствовать днем – беспрецедентное в своей несостоятельности заблуждение. Мы ночные, как барсуки и раки-отшельники. Ночь – самое прекрасное время суток. Бдеть днем – противостоять физиологии».

За прогнозом погоды последовал выпуск новостей. Диктор известил, что областная дума в связи с опасностью для остального населения, со следующего месяца закрывает выезды из Симфуленска.

Будь и без того скверное Тёмкино настроение камнем, оно бы пробило дыру в полу, так стремительно упало. Сейчас выехать из города можно либо по направлению в какое-нибудь областное учреждение, либо по разрешению, а его ждать недели три. А если выезды закроют, что тогда? В их маленьком унылом городке и сходить-то некуда. И никогда Тёмка на чертово колесо не попадет, и в метро не покатается.

«Надо полагать, что предпосылкой для этого решения послужила проделка жителя города, который вместо посещения телебашни, указанного как цель поездки в разрешении на выезд, проник на территорию психиатрического стационара и выпустил большую часть пациентов. – Телеведущий замолк на несколько секунд, после кашлянул в ладонь и продолжил: – Краткий исторический экскурс. Первый возмутивший общественность инцидент произошел 50 лет назад. Тогда Симфуленцы устроили массовую драку за иловую грязь на курорте. После этого, по утверждению правительства, нарушения выезжающих граждан посыпались, как посевное зерно на пашню. Тридцать лет назад на выездах из города были установлены пункты пропуска. Как итог, полвека население нашей страны относится к Симфуленску предосудительно, за прегрешения меньшинства наказывая всех». – Диктор вздохнул и объявил рекламную паузу.

Артём безотрывно смотрел на развязно танцующего лиса в парике и с фейхоа вместо очков, бодрым речитативом превозносящего нектар из вышеупомянутого фрукта и лимона, но ничего из показываемого в сознание не попадало. Его разум заволокли мысли о гнусном предательстве друга. Надо бы чем-нибудь заняться, отвлечься. Покататься на роликовой доске? Вспомнилось, как катался с Димкой, и желание пропало. Другу нравился Тёмкин скейтборд, более всего рисунок: ладонь, а в центре нее пасть с окровавленными клыками. А чем же еще заняться?

Мальчик окинул безучастным взглядом загроможденный учебниками, тетрадками, игрушечными роботами и пластилиновыми фигурками стол. Лепить из пластилина и рисовать он любил, но сейчас хотелось заняться чем-нибудь активным. Сходить искупаться? Ничего так идея. Но воображение враз нарисовало перед мысленным взором, как он бредет к водоему в одиночестве, потерянный в своем несчастье. Такая прогулка точно развеяться не поможет, загонит в большее уныние. Позвать с собой Дашку, больше и делать нечего. Но вот незадача: если сестра и согласится, кратчайший путь к Озеру проходит по Горбатой улице, а на ней живет Димка. Поразмыслив, Тёмка решил идти в обход. Подумаешь, чуть подольше прогуляются, разница тем более небольшая: то минут десять добираться, а то, наверное, пятнадцать.