Рис. 2. Разрывая мозговой пузырь. С помощью настоящего контингентного тестирования важно удалять мозговые пузыри до того, как они исказят реальность настолько, что это приведет к развитию психического заболевания

Долгое время мозг оставался крепким орешком. Ирония метафизической загадки состояла в том, что только мозг мог декодировать мозг. Уже триста лет назад люди, вероятно, считали, что расположенный в голове орган отвечает за поведение человека. Если окружающие замечали странности в поведении человека, лекарь просверливал в его черепе отверстие, то есть проводил трепанацию, якобы выпуская наружу вредных «духов». Несмотря на достаточно ранний старт, прогресс в изучении мозга шел очень медленно. Многие научные дисциплины интересовались изучением мозга и его функционированием, включая философию, биологию, психиатрию, психологию и нейробиологию (мы перечислили лишь некоторые), но прогресс в этой области, вероятно, замедлялся присутствием на этой кухне слишком большого количества академических поваров, каждый со своими рецептами и взглядами.

Сейчас, возможно, многие из вас подумают: подожди-ка, но ведь мы уже многое знаем о мозге, и мы располагаем этой информацией достаточно давно. В конце концов, еще в IV веке до н. э. Гиппократ вполне красноречиво и кратко перечислил функции мозга, написав в одном из трудов:

Соглашусь, что для своего времени это было невероятно глубокое утверждение, и я ежегодно цитирую его на первой странице своего учебного курса по клинической неврологии. Хотя это заявление содержательно, оно далеко не полное, и в нем не хватает полезной информации о том, как поддерживать здоровье мозга с его способностью оптимизировать возможности. Что может исказить «мудрость и знание», о которых говорил Гиппократ? И какие факторы заставляют здоровый мозг «сходить с ума и бредить»? Нейробиологи до сих пор ищут ответы на эти вопросы.

С другими органами человеческого тела дела обстоят намного проще. Вплоть до XVII века строились предположения о том, как функционирует сердце человека, считалось, что это местоположение сознания, но ответ был дан Уильямом Харви, который определил его как насос для прокачивания крови через тело[14]. Благодаря этому базовому пониманию в области сердечно-сосудистой медицины были совершены многие открытия и найдены новые способы лечения. Большую половину XX века Фрейд и его ставшие популярными субъективные идеи морочили людям голову своими фантазийными теориями о бессознательных мотивах, суперэго и психосексуальных ступенях развития, которые не очень-то подходили для эмпирических научных исследований. И все же в XIX веке в изучении мозга были сделаны открытия. Научному сообществу представили красивые и замысловатые клетки и сети, а также дали важные подсказки об их сложных механизмах работы. Были присуждены Нобелевские премии за определение этих ключевых структур и элементов, но полная картина самой важной и главной задачи этого органа оставалась расплывчатой.

Однако в то же время появились заметные проблески в знаниях об основных средствах и функциям мозга. Зародившаяся в начале XX века новая дисциплина – физиология бихевиоризма – не только описала регулирование основных физиологических систем, но и открыла перед энтузиастами новые возможности[15]. В научной литературе появились серьезные работы пионеров в области бихевиоризма Ивана Павлова, Джона Б. Уотсона, Эдварда Ли Торндайка и Б. Ф. Скиннера. Учитывая, что реальное участие мозга в этих уникальных поведенческих исследовательских программах не упоминалось, то и связь между мозгом и поведением зачастую игнорировалась этими пионерами, особенно Скиннером. Даже сегодня, когда бихевиористические исследования стали более глубокими и детальными, а технологии в нейробиологии позволяют исследователям заглянуть в каждый уголок и закоулок мозга, его истинная идентичность покрыта тайной. Позже мы еще вернемся к проницательным открытиям пионеров бихевиоризма и стратегически рассмотрим их в контексте нейробиологии, чтобы получить ценные подсказки о самых важных функциях мозга.

Отсутствие понимания результата работы мозга и его функций наиболее заметно в области психических заболеваний. В то время как технологический прогресс способствовал успехам в лечении почти во всех медицинских областях, с психическими заболеваниями дело обстоит иначе. Мне всегда неловко, когда я читаю лекцию о развитии методов лечения психических расстройств, потому что отсутствие прогресса печально сказывается на судьбах людей, страдающих от подобных заболеваний. Томас Инсел, бывший директор Национального института психического здоровья США, отметил, что, хотя медицинское сообщество и может праздновать радикальное снижение заболеваемости от основных болезней (например, смертность среди детей с диагнозом лейкемия за последние полвека снизилась на колоссальные 85 %, а затрагивающая большую часть населения планеты смертность от сердечно-сосудистых заболеваний снизилась на 63 %), с психическими заболеваниями ситуация не столь радостная[16]. Высока частотность большого депрессивного расстройства, которое ассоциируется с сильной эмоциональной болью и значительными личностными и социальными затратами. По данным Всемирной организации здравоохранения, у депрессии незавидный статус, это серьезное заболевание, лишающее человека трудоспособности[17]. Я часто говорю своим студентам, что отсутствие прогресса в лечении психических заболеваний недопустимо. Если мы хотим, чтобы появилась надежда на радикальное изменение ситуации с психическими расстройствами, мы должны проявить больше стратегической мудрости в попытках расшифровать мозг и его самые важные функции.

Сердце гоняет кровь, легкие качают воздух, желудок перемешивает пищу, а мозг не просто выполняет функцию насоса. Полагаю, можно утверждать, что мозг гоняет ионы и нейрохимические вещества, но в таком описании будет не хватать грамотного определения его самых важных функций. На самом деле мозг функционирует на разных уровнях, в том числе он управляет насосами, что позволяет сохранять жизнеспособность организма. В случае прекращения работы мозга врачам, чтобы избежать летального исхода, приходится подключать человека к системе искусственного поддержания жизни. Но помимо физиологических основ, у мозга млекопитающих припрятано еще несколько козырей. Например, человеческий мозг задействует 86 миллиардов нервных клеток, что позволяет ему дирижировать стратегическими движениями и сложными формами поведения, которые на многих уровнях увеличивают шансы человека на выживание.

Сложное поведение, возможно самый уникальный продукт мозга, отличает млекопитающих от их кузенов-рептилий. Хотя популярный рекламный персонаж геккон – эмблема страховой компании Geico – производит впечатление разумного, поскольку советует, как лучше сделать страховое вложение, рептилии в реальном мире демонстрируют очень простые поведенческие реакции и ориентируются в своей среде обитания благодаря врожденным рефлексам. Положите ящерицу перед зеркалом, и она, повинуясь рефлексу, начнет нападать на собственное отражение, поскольку это пресмыкающееся неспособно верно оценивать окружающую среду и понимать, что ее атаки не имеют смысла. Когда на эволюционной сцене появились млекопитающие, мозг вложился в недвижимость и орудия труда, приобрел новые формы поведения и научился принимать решения в режиме реального времени, что до максимума повысило шансы на выживание. Учитывая, что примерно 84 % из более 20 000 генов в геноме человека сосредоточены в мозге (который потребляет до 20 % ресурсов организма, но при этом составляет лишь 2 % веса тела), почти не остается сомнений, что мозг – неотъемлемый компонент формулы, или шаблона, человечества[18].