В эти выходные в зоопарк, понятное дело, никто не поехал. Дурсли попросили миссис Фигг присмотреть за Дадли и ходили по дому какие-то пришибленные, время от времени о чём-то шушукаясь между собой. На Гарри они смотрели так, будто тот мог в любой момент взорваться. Через некоторое время Дурсли пришли к общему решению и начали генеральную перестановку.

Гарри не испытывал восторга от своей новой комнаты, но жаловаться было грех. Стены чулана были кирпичные и «так ты не сможешь спалить дом, на который мы с таким трудом заработали, неблагодарный мальчишка». Сидя на скрипучей металлической кровати с панцирной сеткой, мальчик обещал себе, что больше никогда-никогда не сделает ничего странного. Но нарушил собственное обещание уже через неделю.

Когда во время завтрака ему понадобился нож для масла, тот сам прыгнул ему в руку. Всё бы ничего, но ножом в это время пользовался Вернон, и сильно порезал себе палец. Снова были шум, ругань и причитания. Расстроенный и разочарованный в себе Гарри опять плакал, и чем больше он заводился, тем больше причинял разрушений: чашки потрескались, и красивая белая скатерть в цветочек намокла от чая и кофе, тарелки с недоеденным завтраком сами собой соскакивали со стола, разбиваясь вдребезги, навесные шкафчики дрожали и хлопали дверцами. В конце концов Дурсли, пригибаясь, выбежали из кухни и закрыли за собой дверь, оставляя Гарри истерить в одиночестве.

— Мы не будем за тобой убирать! — постановил Вернон, заглянувший в помещение через четверть часа и обозревший сжавшегося на стуле мальчика посреди разгромленной кухни. — Пошевеливайся! Чтобы через час всё блестело!

Гарри, вытирая рукавом липкое от высыхающих слёз лицо, сполз на усеянный осколками пол и взялся за веник.

Поттер пошёл в школу на год позже Дадли. Дурсли опасались выпускать ненормального в свет и некоторое время склонялись к мысли о домашнем обучении. Однако, Вернон работал, а Петуния, позанимавшись с Гарри немного счётом и чтением поняла, что педагогическими талантами обделена. От необходимости повторять некоторые моменты много раз она начинала раздражаться, Поттер психовал, и семейство Дурслей в очередной раз шло в магазин, чтобы купить новую посуду или мебель.

Выбросы Гарри сжирали большую долю семейного бюджета. При таком раскладе было понятно, почему Вернон и Петунья не горели особым желанием покупать племяннику ещё какие-то свои игрушки или вещи. Поттер это понимал, но видеть, как довольный Дадли распаковывает очередную яркую коробку с причудливым бантом, было до слёз обидно. Во время праздничного ужина по случаю дня рождения Дадли, Поттер из кожи вон лез, чтобы всё прошло хорошо. Даже вызвался принести торт — Петунья весь день занималась организацией праздника и выглядела очень уставшей.

Но Гарри не успел добежать до кухни — торт сам вплыл в гостиную, удерживаемый в воздухе какой-то неведомой силой. Поттер взял блюдо в руки, в гробовой тишине поставил его на стол перед окаменевшими и бледными Дурслями, и сам отправился в чулан. Не было смысла дожидаться, пока все начнут его ругать.

Никто его не трогал, а сам Гарри был погружён в мрачные раздумья относительно своей неправильности, поэтому пробыл у себя почти до обеда следующего дня. Тогда же Петуния заметила, что у голодного Гарри нет сил чудить. Едва Дурсли стали ограничивать его в еде, количество выбросов сократилось до минимума, и было решено отправить мальчика в школу.

Конечно, это была не частная школа со свежим ремонтом, кучей техники и современными методиками обучения, куда большой жёлтый автобус каждое утро отвозил Дадли. Гарри ходил в бесплатную общественную школу, где бо́льшая часть учеников была из неблагополучных семей. Учителям конечно же было не досуг возиться с проблемными детьми и искать к каждому подход. Основное внимание уделялось поддержанию дисциплины, поэтому в ходу было запугивание и телесные наказания.

Гарри видел тёмные продолговатые синяки на спине Мэтью Кросби — главного классного хулигана. Тот демонстрировал их едва ли не с гордостью, но Поттер обзаводиться подобными отметинами желанием не горел, поэтому старался на рожон не лезть. И всё равно, получить линейкой по голове или указкой по рукам можно было даже за то, что поковырялся в носу на уроке.

Петунья и Вернон всегда радовались хорошим отметкам Дадли, и Поттер тоже старался хорошо учиться: отвечать на уроках и не пренебрегать выполнением домашних заданий. Дурслям до оценок Гарри не было никакого дела — Петунья просто радовались, что тот перестал мозолить ей глаза и бо́льшую часть дня проводит вне дома. Зато тяга Поттера к знаниям не нашла понимания у одноклассников. На одной из перемен Мэтью подошёл к нему в туалете и пока ещё достаточно вежливо поинтересовался, какого ананаса Гарри постоянно тянет руку, и зачем так подробно отвечает на вопросы.

— Барлоу за такой ответ, что я дал ей сегодня, раньше не имела бы никаких претензий, — недовольно высказывал Мэтью, — а теперь появился чёртов гениальный Поттер, и вместо заслуженных «Е» я получаю «F»! Зачем ты это делаешь?

Будь Поттер постарше или посмекалистее, он бы выдумал достойную причину, которая бы удовлетворила Мэтью. Например, что батя горбатится по три смены на его колледж и в случае оценок ниже «В» привязывает за ногу верёвкой и велит прыгать с моста. Но Гарри был просто Гарри, поэтому честно ответил, что хочет вырасти нормальным человеком.

Нормальный — значит не жечь и не левитировать вокруг себя предметы из-за того, что настроение не очень. Нормальный — когда на день рождения и на рождество дарят настоящие подарки, а не бумагу с подсчётом убытков, которые должен отработать. Нормальный — это жить в комнате наверху, а не в каменном мешке с минимумом вещей, чтобы нечего было портить.

Мэтью не стал уточнять, что для Гарри значит это слово, он и так понял, что выскочка считает себя лучше остальных. От удара под дых Поттер скорчился, попытался привести в движение сковавшиеся лёгкие и не смог. Перед глазами потемнело, и он упал на холодную грязную плитку.

С тех пор за правильные ответы на уроках и выполненные домашние задания Гарри стал получать от Мэтью и его шайки. А за плохие — указкой по рукам или по спине. Учителя уже знали, что он может заниматься лучше, и считали, что оказывают Поттеру хорошую услугу, выбивая из него лень.

Травмы у Поттера всегда заживали быстрее, чем у того же Дадли, но из-за скудности рациона и усилившихся побоев он теперь фактически всегда был голоден.

— И о крестоцветных нам расскажет Поттер, — объявила учительница естествознания, та самая мисс Барлоу. — Поттер! — повысила она голос, и мальчик торопливо подскочил со стула.

Сегодня утром Гарри подъел из холодильника немного пудинга и печёных овощей, пока убирал на кухне, и в животе впервые за долгое время появилось приятное ощущение сытости. Вчера Мэтью избил его особенно сильно, и Гарри решил даже не садиться за домашнее задание, чтобы не было соблазна ответить правильно. Поэтому, что такое эти крестоцветные, он не знал.

— Ну, — поторопила мисс Барлоу, — что такое культурные растения?

— Те, которые специально выращиваются для массового использования, — оттарабанил Гарри и обречённо скосил глаза на скрипнувшего зубами Мэтью.

— Хорошо, — кивнула учительница, — и какие же растения семейства крестоцветных выращиваются специально?

— Клевер, — буркнул Гарри.

Удовлетворение мгновенно ушло из глаз женщины, сменившись раздражением.

— Клевер? — брезгливо уточнила она, поигрывая указкой. — Разве он из семейства крестоцветных?

Гарри угукнул, аргументируя это тем, что листья клевера похожи на крест. Особенного, когда их не три, а четыре.

— И для чего же люди его выращивают? — ухмыльнулась учительница.

— К фестивалю дня святого Патрика, — пробормотал Гарри, и по классу прокатилась волна смешков.

— Тишина! — рявкнула мисс Барлоу, ударяя по парте указкой. — Поттер, ты выучил то, что я задала на сегодня? — вкрадчиво уточнила она.

— Читал, — пробубнил Гарри, сосредоточенно глядя в пол.