© Лапин А.А., 2020

© ООО «Издательство «Вече», 2020

Друзья, перед вами начало моей новой трилогии «Книга живых», завершающей сагу о поколении, родившемся в шестидесятых годах прошлого века.

Первая ее часть, «Суперхан», отвечает на важнейший вопрос: какое же общество мы построили на постсоветском пространстве за тридцать лет, прошедших с момента распада СССР?

Путь, пройденный нами в поисках нового государственного устройства, был долгий и противоречивый. На примере Казахстана и России – стран, подававших наибольшие надежды, – видно, как происходила постепенная трансформация: от «демократической» эйфории первых лет к «огосударствлению», а порой и к авторитаризму, В «Суперхане» герои саги прозревают в своем видении происходящего в высших эшелонах власти, но при этом не теряют стремления идти дальше, бороться за идеалы, продолжая искать «новые горизонты» на историческом пути своих народов.

Вторая часть трилогии уже не о политике. Ее тема – человек и окружающий его мир. На написание притчи «Вирусы» меня натолкнула охватившая мир пандемия, те страсти и страдания, которые она принесла в наше и без того непростое бытие. Но главное – это все-таки размышление о том, как, несмотря на все тяготы и невзгоды, люди остаются верны дружбе, солидарности и жизнеутверждающей силе любви. Любви, которая может преодолеть все.

«Книгой живых» я подвожу черту и навсегда, как и вы, расстаюсь с полюбившимися героями саги, включившей в себя романы «Русский крест», «Святые грешники», «Крымский мост». Остается только поставить точку, И я надеюсь, она будет поставлена повестью «Роман и Дарья», над которой я сегодня напряженно работаю.

В юности ему частенько снился один и тот же вещий сон о маленьком мальчике в матроске, которого укусила за палец оса. Но тот сон ушел в небытие. Растаял в тумане времени. На смену ему к старости пришел кошмар, который повторяется уже несколько лет…Он сидит на старом, скрипучем стуле в первом ряду. Рядом мама. А позади стоит отец. И сестры. И еще люди. Он их знает поименно. Доктор, горничная, лакей и повар. Вся их дружная маленькая семья – коммуна. Нет только маленького поваренка. Он куда-то запропастился.

Напротив них стоят непонятные люди. Главный – черный и носатый. И суетливый. Он что-то говорит, обращаясь к папе, и размахивает белым листом бумаги в руке. Папа непонимающе смотрит и спрашивает его: «Что-что?»

А черный человек вдруг выхватывает из кармана брюк револьвер. И стреляет отцу в грудь. Грохот. Папа падает навзничь.

Мальчик тоже ничего не может понять. Только чувствует толчок в грудь, куда вонзает жало «стальная оса». Он силится подняться со стула, но не может.

К нему подходит нетвердой походкой, пошатываясь, одетый в черную кожанку человек с наганом. И мальчик решительно направляет свой плывущий взгляд в бездонные пустые глаза убийцы. У того начинают трястись руки, но он справляется. И Алексей чувствует, как больно раз за разом жалят его стальные осы…

Он сползает со стула на залитый алой кровью и усыпанный алмазами пол, на котором уже лежат, стонут другие люди…

Последнее, что он помнит, – как шевелится рядом с ним младшая сестра Настя. И грубый человек встает на ее нежные белые руки тяжелыми коваными ботинками и с мясницким хэканьем бьет стальным винтовочным штыком в девичью грудь с такой силой, что штык, пробив юное тело, со хрястом входит в доски пола…

В это мгновение Дубравин всегда просыпается в холодном поту. Лежит, приоткрыв глаза, и прислушивается, как колотится, словно в припадке, его бедное сердце.

Проснувшись, он, как и многие пожилые люди, начинает вспоминать свою жизнь: «Странное дело! – думает он. – Пока был молодым, все думал о делах, о будущем. Теперь этого нет. Почему? Наверное, потому, что нет того горизонта, того будущего, о котором грезилось и мечталось. Нет времени для воплощения мечтаний. И сознание поворачивает в прошлое. В детство, в юность».

Он многое теперь понимает из того, что приходило тогда. И почему он с семи лет мечтал стать суворовцем. Отчего ему снились такие странные сны, а самой любимой книгой была «Принц и нищий». Откуда пришла болезнь, обезножившая его во втором классе…

Помнит он и еще кое-что. Как пришел впервые в Александровский дворец в Царском Селе. И почувствовал себя как дома. И даже заметил сделанный мамой шовчик на детской шинельке, выставленной в витрине за стеклом.

Когда тебе уже за шестьдесят, на многое начинаешь смотреть по-другому.

«Одно дело – ехать на ярмарку. И совсем другое – обратно», – думает он, лежа в темноте. Но жизнь продолжается. И все в ней, хотя бы сейчас, должно быть отстроено правильно.

Не так давно они с Людмилой, что называется, без особого шума и пыли сочетались законным браком. И теперь на пороге старости совесть его успокоилась.

Все бы ничего. Но есть одна закавыка, которая грызет его, – младший сын Георгий. Живет парень, не зная родного отца. Это не его вина. Однако ж Дубравин – такой человек, который отвечает за все.

Тихо тикают на стене спальни часы. Мерно дышит рядом жена. Внизу то включается, то выключается газовый котел.

Ох, эти мысли! Ох, скакуны! Как от вас избавиться?

Дубравин включил свой «стеклоочиститель». Смахнул образы. Остановил «мыслемешалку». И… заснул. Теперь ему, чтобы восстановить силы, нужно как следует высыпаться.

Проснулся он от шума двигателя за окном.

В восемь обычно менялся охранник. Хлопнули двери машины, послышались негромкие голоса.

Надо было вставать. Но он не вскочил с кровати с присказкой: «Вставайте, граф! Вас ждут великие дела!» А потихоньку-полегоньку начал процесс «зарядки аккумуляторов».

Надел наушники, подобрал мелодию, соответствовавшую настроению. Обычно это классика – Чайковский, Вагнер, Вивальди… Либо романсы. Но сегодня он выбрал детский хор и поставил свой «гимн» – «Крылатые качели». Включил. И под этот летящий детский голос начал медитировать. Многолетнее упражнение почти сразу дало результат: ум прояснился, мысли, как легкие облака на ясном небе, растворились, исчезли. А закрытыми глазами он обнаружил внутри себя чистую-чистую синеву.

Прошло еще несколько минут, и он ощутил, как на переносице появилось легкое давление, – это спускалась сила. Сила жизни. Теперь ее надо было «поймать» и передать телу.

Дубравин встал с кровати и начал медленно-медленно делать комплекс упражнений. Экспериментальным путем он давным-давно выяснил, что лучше всего пробуждают тело приседания и разгибания из армейской зарядки. Затем он перешел к упражнениям из китайского тайцзицюаня. Он мысленно гонял энергию из одной руки в другую, не забывая правильно дышать. И когда наконец уловил космическую силу в «силки разума», выполнив ката из карате, направил ее поток в основание позвоночника, откуда она будет весь день напитывать его много поработавшее, но все еще сильное тело. Зарядка закончилась «боем с тенью» – несколькими сильными короткими ударами на выдохе.

Итак, тело было заряжено энергией, а мозг очищен. Теперь задача – поднять вибрации, управлять своей мыслью, которая является самой большой силой во Вселенной. Он никогда не занимался удерживанием первоначальной пустоты, как это делают дзен-буддисты, йоги, монахи, суфии. Для этого они и уходят из активной жизни. Сидят годами в пещерах, скитах и ямах. Дубравин ставил себе другую задачу: поднять уровень своего мышления, заполнить мозг творческими вибрациями, которые и вытеснят словесный мусор. И он делал это самым простым способом: с помощью творчества.