" О, боги, не это ли конец всего?"

Зрелище разрушаемого тысячелетнего памятника бронзовых людей произвело на Клепия просто колоссальное впечатление. Зал выстраиваемый годами его предками в одно мгновение разрушался природой, силу которой он и призвал. Страж почувствовал сильную боль в его правом виске, а затем увидел, как на ступень стекает быстрый ручеек крови. Приложив ладонь, он почувствовал глубокую дырку, которую оставил осколок мрамора. Вскоре, все его лицо залилось кровью, но это было только началом коллапса. Первая ступень на которой был Клепий тоже начала проваливаться под землю, дышать было нечем, тонны земли витали в воздухе подземелья, Клепий сильно закашлялся, едва сросшиеся ребра опять начали изнывать, а сам он едва мог видеть, что происходит, из-за запекавшейся на бровях крови.

" Боги! За что вы так со мной? Я все это делал ради вас!"

Он понимал, что боги специально отвели в его жизни еще время для моления, чтобы страж умолял их оставить его в живых. Однако Клепий воспротивился этому, одна мысль о молитвах этим сверсуществам, которые бросили свое творение на произвол судьбы, вызвало у него гнев и раздражение. Из последних сил он поднялся на ноги, держась за ребра. Все расплывалось в его глазах, и сильная тряска свалила стража с ног еще раз. Стоял просто оглушительный звон падающих столпов, казалось, его голова вот-вот лопнет. Он упал на левую сторону, схватился за рукоять своего меча и смотрел на тот хаос, что творился в подземелье. Пелена из земли засыпала его, каждый удар колонны о мрамор сопровождался тонной пылью, поднятой в воздух. Стражу казалось, что все его легкие забиты унцией пыли, ребра сломаны во второй раз, а голова треснет, как переспелый орех. Под фанфары, сделанные из звуков бронзы, мрамора, писка умирающих крыс и падения огромного слоя земли он закрыл свои глаза и хотел увидеть сны. И сны пришли к нему, но те, о которых забывают на утро, но такие, что запоминаются на всю жизнь, что отведена безликими богами.

Глава одиннадцатая. Огонь всепожирающий.

Открыв свои глаза, Клепий увидел, что все уже закончилось. Пыль по-прежнему стояла в воздухе, окутывая все пространство тысячами мелких частиц песка и земли, оседая на руинах разрушенного зала. Темнота была практически абсолютной, после землетрясения выжило единицы споралий, несмотря на то, что потолок помещения обвалился, поверхности города видно не было. Все было перевёрнуто вверх дном, некоторые чаши раскололись на десятки частей, а некоторые на мелкие кусочки, словно выпавшая из неумелых рук глиняная ваза. Бронзовые столбы были повалены в хаотичном порядке, некоторые из них и вовсе исчезли под землей, некоторые же покоились на земляной стене помещения, один из них был расколот на двое, что слегка удивило Клепия, ведь он был полностью отлит из бронзы. Эти гигантские колонны, некогда сиявшие в своем величестве, теперь напоминали братскую могилу, склеп той памяти, которую когда-то оставили о себе древние строители тех времен. Однако остался всего лишь один столб, стоявший во всей красе, бронзовый колосс возвышался над своими поверженными братьями словно единственный воин, переживший кровавую битву. Клепий сразу же узнал этот монумент, в этом даже не стоило сомневаться - эта колонна была той, что окропил страж.

" Век героев был богат на гениях и творцов."

Символично. Колонна, повинная в страшном катаклизме и смерти своих бронзовых собратьев стояла цела и невредима. Клепию открылась дальнейшая дорога и он не сомневался, что именно эта скульптура должна привести его к печати. До сих пор он лежал в том же положении, в каком он и пробудился от странного сна.

" В эту ночь ты узришь свой последний сон и увидишь, почему ты стал таким, каким тебя видят боги."

Это было предсказание Арамуда, которое он изрек со своей змеей в шатре Куарья. Клепий не знал, как трактовать пророчество этого странного человека, но понимал, что эту ночь он вряд ли переживет. Пытаясь подняться, страж понял, что силы его на исходе. Опиравшись на левый локоть, он лишь едва приподнялся и в его голове началось жуткое головокружение, будто после амфоры заморского вина. Его мозг будто протыкали тысячами иголками, а ребра болели так, будто он положил их на наковальню кузнеца.

" О, боги, отведите мне еще несколько часов."

Презирая и богов, и собственную боль, думая лишь о том, что он сам будет строителем своей собственной судьбы, Клепий кое как поднялся на ноги, ощущая дурную тошноту, едва сдерживая рвотные позывы.

" Сотрясение", - подумал страж.

Все, что осталось у него от вещей, которые были с ним еще в начале путешествия - кулон стража и его зачарованный меч, по-прежнему было при нем. Клепий двигался медленно, стараясь не делать резких движений, каждый шаг для него казался жутким мучением.

" Гесиор был мучим ежедневно на протяжении нескольких веков. Стоит перетерпеть несколько минут, чтобы найти печать."

Аккуратно спустившись на завал, он ощупал своей ногой твердую поверхность. Гранитная глыба вырастала из пола и после нее зияла глубокая дыра в еще более глубокое подземелье.

" О Двенадцать, я над самой преисподней", - так подумал Клепий, вглядываясь в бездну.

Он кое как перепрыгнул зияющую пропасть и упал прямо на другой мраморный кусок и закашлялся. Тонны пыли в воздухе отзывались в его легких сухим кашлем, Клепию казалось, что вот-вот и он выплюнет свои легкие. Раз за разом, он преодолевал все препятствия, пока не очутился перед поваленной подземными толчками бронзовой колонной. Страж принял осторожную стойку и понимал, насколько может быть опасным прыгать на скользкую бронзовую колонну, один конец которой вел прямо в осыпавшуюся дыру. Имперец глубоко вздохнул и затем выдохнул. Перед прыжком он своим нутром почувствовал прилив эмоций, которые обычно испытывают люди в стрессовых ситуациях. Все это усугублялось тем, что Клепий был обессилен и ранен, однако прыжок все-таки почти удался. Клепий забарахтал своими руками в прыжке над пропастью и приземлился в аккурат на свою грудь, в которой богами лишь ведано сколько было переломанных костей.

Страж вновь сбил дыхание, дикая боль заставила вырваться из его груди страшному крику. Он начал сползать вниз, краем взгляда заметив, какая пустота ожидает его там. Скользкая бронза делала свое дело и Клепий падал в бездну, однако его рука в последний момент ухватилась за какой-то барельеф. Страж не верил в то, что это чудо могло произойти, но пока он был жив. Прилив адреналина придал ему сил, который черпало тело из резервов организма, сердце колотилось в бешенном темпе, и стучало будто гномий молот по наковальне.

Ноги болтались в кромешной темноте, Клепий старался не смотреть вниз, так как боялся увидеть, что таит в себе бездна. Теперь Клепий благодарил судьбу за то, что его доспехи осталось далеко от него, в своем снаряжении он вряд ли бы смог удержаться на этом барельефе. Приложив усилия, он начал подтягиваться, и каждое напряжение мышц отзывалась в его ребрах, а те, воздействовали на легкие, затрудняя дыхание. Но все же, страж очутился на колонне и лег на неудобную поверхность, дабы перевести дух.

До оставшегося стоявшего столба было рукой подать. Один прыжок, второй прыжок и Клепий очутился прямо перед тем столбом, где до сих пор находилась уже засохшая кровь Гесиора. Клепий впервые если не за всю жизнь, то за время своего путешествия улыбнулся, и от неожиданности даже осел на сломанную мраморную плиту, держась при этом за грудь.

" О, боги, как же этот мир любит полниться иронией."

Бронзовая колонна была не только местом, где Гесиор был связан своей кровью с проклятием. Колонна - была путем к печати. В прямом смысле слова. Под мраморным полом, когда он еще был в Зале Первейших, была сокрыто то, что колонна по сути являлась винтовой лестницей, которая спускалась в недра подземелья. Это было одновременно и воистину гениально, и с другой стороны столь сложно, что догадаться об этом Клепий даже и не смог. Страж передохнул минуту, а затем прыгнул к колонне, зацепившись за ее барельефы, он оказался на ступенях.