«Двенадцать богов, защитите меня своей властью, молю вас Пантеон избавить меня от ужасов этой ведьмы».

Сам Клепий в глубине души понимал, что у богов на этой земле власти нет. Здесь все было пропитано искаженным эфиром, даже деревья вокруг поляны имели странные формы – мертвые, в виде закорючек с опавшей листвой. Многие из них давно иссохли и, поедаемые древесными червями, издалека больше походили на пугала, чьи ветки были руками этого мертвого существа.

Протянув руку вперед, Клепий ощутил, насколько это место было пропитано эфиром. Волосы на его руке встали дыбом, здесь было намного прохладнее, чем пару шагов назад. Возле двери, прямо над его головой нависало нечто вроде флюгера – на круглом ржавом железном конце, подвешенном к балке, крутилось из стороны в сторону под порывами смрадного ветра Двенадцатиконечное колесо, на каждой спице которого было насажено по одному черепу.

«Хуление богов перед входом в хижину».

Ведьма как бы предупреждала, что поклоняются тут не живым богам, а тем, кто сможет сделать такие гнусные вещи.

«Были бы тут жрецы Пантеона, они наверняка бы испугались».

Но не страж. Он одним движением руки толкнул дверь вовнутрь, и заржавевшие от времени петли издали пронзительный скрежет, который заставил Клепия закрыть уши. Звук разлетелся по всей округе так же, как и те птицы, которые сидели на деревьях и наблюдали за чужеземцем.

«Они провожали меня сюда. Или следили, за тем, чтобы я не сбился с курса. Но зачем?»

Дверь медленно и со зловещим скрипом открывалась, позволяя путнику войти в хижину. Клепий был удивлен тем, что в хижине было не темно, как он думал. Внутренности лачуги находились в полумраке, будто Клепий попал во чрево кита с масляной лампой. Сделав два шага, страж оказался за порогом.

«Она уже знает, что я здесь. Знала это с самого начала».

Половицы издавали скрип не менее ужасный, чем сама дверь. Клепию казалось, что пол уходил у него из-под ног, однако эта иллюзия образовалась благодаря тому, что старые доски провисали под тяжестью воина в кольчуге. Полумрак создавали очень толстые свечи, что висели на стенах. Внутри дом казался больше, и потолок был намного выше, чем в тесных кельях обители.

«Не так я представлял себе старую колдовскую хижину».

Пахло здесь всем подряд и вперемешку. Несмотря на забитый от сырости нос Клепий чувствовал все эти запахи – смеси дурманных трав, благовония с Семиостровия, животная кровь, протухшие туши, лук, вареная репа, экскременты, таявший воск и еще много самых разных запахов. Кое-где пол был выстлан ветошью, на тряпье лежали самые различные вещи – конечности животных, человеческие кишки, черепа, гномьи украшения из подгорных мастерских, имперские книги, веточки священного бравлянского дерева, туши тухлых рыб и даже драконьи клыки. Все это находилось по левую сторону, по правую лежали магические предметы – астролябия, хрустальный шестигранный шар, судя по мифам позволявший отследить любого, деревянный многогранный куб, в котором могли храниться пороки человека, магическое сито, о котором Клепий слыхивал краем уха, а также различные смеси трав, стеклянные приборы для их перемешивания и большое количество других предметов. Времени, все это разглядывать, не было, страж побрел вперед, где его ждала ведьма.

Однако нигде поблизости ее не было видно. В Дальнем конце дома висела огромная ширма, которая закрывала заднюю часть лачуги полностью. Трудно было сказать, из чего сшита эта перегородка, но она была из единого полотна ярко-бордового цвета. Клепий заметил старый древний стол, ободранный со всех краев и за ним, наклонившись вперед, сидела ведьма таким образом, что оттуда торчала только голова и грудная клетка, все остальное тело было за ширмой.

У Клепия внезапно пересохло во рту. Был бы страж более трусливым, совершил бы знамение колеса на лбу, но он с вызовом двинулся в сторону ведьмы, которая выглядела…не так, как он ожидал.

Из-под ширмы торчала небольшая голова юной девушки, с глубоко впалыми глазами, под которыми располагались черные, словно души заблудшие во тьме, синяки. Несмотря на то, что лицо было детским, кожа на нем была обвисшей, словно ее в течение сотен лет цепляли крюками и вытягивали в разные стороны. Морщинистое лицо не скрывало звериного оскала, во рту у ведьмы находилось всего лишь несколько зубов, покрытые слоями налета из гнилого мяса. С головы свисали редкие волосинки, и она больше походила на репу, из которой торчали небольшие коренья. Уши словно высохли и были похожи на сухой изюм.

На ведьме совершенно не было одежды. Ее шея была похожа на спадающую ткань от платья – множество телесных складок напоминали огромные швы. Грудь была обвисшей и целиком покоилась на столе, где стоял еще один многогранный куб из неизвестного камня изумрудного цвета, над которым ведьма держала свои дряхлые дрожащие руки, больше походившие на культи скелета, обтянутого кожей.

- Тыыыыыы, - затянула ведьма своим мерзким голосом. - Посмел прийти ко мне.

Ее голос был тихим, словно звуки весенних ручьев и одновременно противным, как скрежет гвоздя об железо. Казалось, что она выдавливала из себя слова через силу, будто ее легкие давно уже превратились в ссохшийся покрытой паутиной орган.

Клепий внимательно следил за каждым телодвижением ведьмы. С виду, она не представляла опасности, но страж понимал, что это ошибка. Ведьма не прожила бы больше тысячелетия, не будь такой могущественной. Она аккуратно перебирала своими костлявыми пальцами деревянный куб, и казалось, что была сосредоточена на этом предмете.

- Я пришел сюда за ответами, - сказал на это Клепий.

Казалось, что колдунья приложила максимум усилий, чтобы потратить их на вздох. Он получился как небольшое придыхание, но даже столь тихий, казался ужасным. Из-за отсутствия зубов, ее голос был шепелявым, но при этом от него застывала кровь в жилах.

- Я знаю, - почти шепотом произнесла ведьма. - Ты из тех, что надеются предотвратить крах мира.

После этой фразы старуха мерзко захихикала.

- Обычному смертному не нарушить того, что предначертано, - ответила ведьма и ее, казалось, уставшие от многовековой жизни глаза, уставились на стража. - Даже богам уготована своя судьба.

Клепий не верил ни единому слову ведьмы, зная о том, что поклонники Тьмы почитают ложь.

- Нити Делиона ткутся без ведома богов и уж тем более смертных, - продолжила колдунья. - Вы настолько слабы, что даже не можете отсрочить гибель сущего.

- Хватит пудрить мне мозги, старуха, - спокойным голосом произнес Клепий, вплотную подойдя к столу.

«Ветхий стол, ветхое жилище, старая женщина, которая считается могущественной ведьмой».

Страж даже и не думал о том, сможет ли одолеть колдунью, в случае если начнется бой. Но он был готов помериться с ней силами.

- Я знаю, что ты имела дело с одной из шести печатей Дадура, - произнес страж, показательно положив свою правую руку на рукоять меча. - Скажи, где она находится?

В ответ ведьма лишь тихонько и злобно захихикала, однако Клепия это ничуть не задело, он хорошо умел контролировать себя.

- Ты опоздал, страж, - этими словами ведьма ошарашила имперца. - Тот, кого ты называл братом, в тайне молится о пришествии Скованного в Делион и поклоняется Тьме.

Она отчеканивала своим холодным, словно едва вставший на озере лед, режущим, как клинок голосом, каждый слог, будто выплевывая слова.

Послышался звонкий металлический звук. Клепий достал из своих ножен обоюдоострый меч, на котором тотчас же заиграли блики от свечей. Острие оружия было направлено прямо в ведьмино лицо, однако та даже не шелохнулась.

- Ты лжешь, темное отродье! – проворчал Клепий, с силой сжимая эфес меча.

Единственный житель Зловонных болот старалась улыбнуться и натянуть кончики своих губ, но с ее девичьим и морщинистым лицом это больше походило на оскал. Во рту промелькнуло три гнилых зуба, и только тогда Клепий заметил, что у ведьмы раздвоенный язык.

- Нити времени говорят о том, что сегодня не мой день смерти, - ответила старушка, опираясь своими тощими руками на стол, чуть-чуть привстав. - Прими то, что твой собрат – предатель. Но кто из вас дурак, решит сама судьба.