«Меня не должны заметить. По крайней мере сейчас в этом наряде я не приковываю к себе взгляды иноземцев.»

Это было заметно, когда все его шарахались, будучи в доспехах стража, теперь же на базарах его не замечали, толкали, несколько раз пытались его обворовать местные, а женщина, несшая на своей голове корзину с фруктами, специально наткнулась на него и уронила корзину. Судя по всему, в корзине были полусгнившие, пересевшие фрукты, которые упав на землю, разбились вдрызг. Женщина кричала и привлекала к себе внимания, твердила, мол, чтобы Клепий заплатил полную стоимость за ее превосходные фрукты.

- За эту сгнившую кашу не отдал бы и собственного ногтя, - тогда ответил ей Клепий и не обращая на нее никакого внимания пошел дальше в сторону Проспектиона.

В скором времени, он добрался до центральной широкой улице, на которой жизнь по-прежнему кипела, как будто никто и не ночевал этой ночью в своих домах.

«Мне вновь нужно посетить Ноблосский маяк. Надеюсь Крысиный Король не соврал мне.»

Судя по словам короля катакомб жрецы культа (а именно только жрецы знали дорогу в Огненную пляску, для обычных посвященных это было неведомо), хорошо держали свои личности в тайне. Король катакомб сообщил Клепию то, что детей, перед отправкой в Огненную пляску содержат в одном месте и ждут стражи продажных наемников.

««На самом деле жрецов намного больше», - говорил подземный король. На богослужениях их обычно семь, но возможно, иногда они заменяют друг друга.»

Крысиный король рассказал о том, что смотритель Ламос тайно занимался работорговлей и детей, перед отправкой в Огненную Пляску содержали в подземелья маяка, который крепко запирался ключом.

***

Они лежали повсюду. Первое, что бросилось в глаза Клепию, так это, что пустые колодки, которые соединялись с цепями лежали по всему подвальному помещению маяка. Богам лишь только известно, для чего первоначально предназначалось это помещение, но вырыто оно было уже давно. Большие длинные балки поддерживали слои грунта, а перпендикулярно им стояли старые древесные столбы, скорее всего из толстых столпов бука, который произрастал в некоторых местах Морского Востока. И к этим столбам тоже были вставлены железные, уже проржавевшие кольца, к которым присоединялись короткие цепи с оковами.

Пахло ветхостью, человеческими экскрементами, протухшей едой. Мухи здесь летали роями, боги знают, как они попадали сюда, в это закрытое помещение. Кроме тухлых и смердящих запахов, здесь пахло и другим, о чем Клепий знает не понаслышке – запах смерти. Вонь этого естественного процесса, который наступает для каждого живого существа трудно было с чем-то спутать.

Кроме жужжания тысячи мух и писка крыс – детей Короля Катакомб, которые неустанно следили за тем, что происходит в городе, здесь тихо падали капли воды, которые просачивались сюда через сухую почву. Видимо подземное помещение вдавалось и за пределы острова, на котором располагался маяк.

«Судя по старым и разбитым телегам, разброшенным кускам оси и перегнившим сеном, здесь содержали топливо для маяка.»

Было вполне вероятно, что это подземное помещение предназначалось для того, чем обычно топят огонь маяка. Однако в какой момент ноблосцы забыли об этом помещении? Судя по тому, как тут было влажно и сыро, в одно из наводнений, циклы которых записано в книгах библиотеке города, это помещение было затоплено и о нем благополучно забыли, пока один из смотрителей не проник сюда.

«Может быть это был даже сам Ламос. Фортуна благоволила ему, подарив место, чтобы здесь содержали детей.»

Спустившись вниз, Клепий хотел увидеть здесь плененных рабов, однако тут было пусто. Вероятно, страж не успел к тому моменту, когда дети все еще содержались здесь. Это не удручало его, и он решил заняться поисками улик, которые хоть как-нибудь могли указать на одного из жрецов культа, который манипулировал Ламосом.

Пробраться на маяк во второй раз было не так уж и просто. Клепий думал, что власти Ноблоса удвоили стражу, однако по каким-то причинам, наемников было столько же, сколь и прежде. Боги благоволили начинаниям Клепия, и он решил проделать этот опасный путь до маяка другим способом. В открытую ему не хватило бы наглости, а вот хитрости стражу было не занимать.

Узнав от местных, где добывалось красное золото, он незамедлительно отправился в ущелье, располагавшееся к югу от Храмовых ворот Ноблоса.

«Какой человек не падкий на блеск золотых монет?»

Подкупив одного из рабочих на рудниках, где добывалась эта странная жидкость, своей квинтэссенцией похожая на тягучую смолу красного цвета, издалека походившая на вулканическую лаву, Клепий подкупил одного из рабочих. Рабочий, который всего лишь за одно действие получил свой месячный оклад, с удовольствием согласился на план стража и спрятал того в бочку, куда заливалось красное золото. Было жутко неудобно, к тому же стражу еще предстояло пережить поездку до маяка в телеге с другими бочками. Единственное, что надобилось рабочему помимо золота, так это гвозди и мастерство. Сделав двойное дно, он приделал к бочке раннее приготовленные дощечки, просмолил их, чтобы красное золото, опасное для людей, не проникло внутрь к Клепию.

Да это было рискованным способом попасть к маяку, долгим, из-за чего страж опять грозился потерять время и не успеть остановить Велисария, однако он должен был сработать. Чтобы дырки для кислорода были менее заметны, рабочий сделал их внизу бочки.

После того, как бочки со смесью загрузили в упряжку с мулами, началось самое тяжелое. Страж, который сам по себе был выше остальных Ноблоссцев, к тому же, еще и не обладал молодым возрастом и кости его не отличались гибкостью, свернувшись в три погибели, ждал, пока тяжелая повозка проедет по всем дорожным ямам и ухабам и достигнет маяка. Каждая остановка для Клепия казалась конечным пунктом назначения, и он молил богов, чтобы это так и было. Однако поездка выдалась долгой и жаркой, его тога была полностью мокрой от пота, и он пожалел, что не забаррикадировался в бочке полностью гулом. Духота и давящая со всех сторон бочка, а еще сверху болталась опасное для здоровье красное золото, раздражало Клепия, и он уже пару раз хватался за своей меч, чтобы разрубить себе путь наружу.

- Ты представляешь, эту пьянь Пробия поставили сегодня смотрителем, - раздался голос рабочего, звучавший на восточном диалекте.

- Видимо этот хрен хорошо проплатил совету, чтобы его назначили смотрителем, - ответил на это второй рабочий.

Страж понял, что вол, запряженной телегой с бочками красного золота достигла маяка и ее начали разгружать.

- Что-то бочка эта больно легкая, - Клепий понял, что сейчас сняли именно его бочку.

- Ставь быстро в угол к другим, - ответил на это второй рабочий. Если Кеминий пролил красное золото, то плетьми будут хлыстать нас.

Клепий почувствовал, как его опустили на землю и голоса начали постепенно затухать. Он пытался отсчитать, сколько раз услышал диалект рабочих, чтобы понять, когда они разгрузят телегу. Таким образом он пробрался на территорию крепости, осталось незаметно пробраться на сам маяк.

Как не удивительно, но тот красивый ковер, лежащий перед каменной винтовой лестницы скрывал ту самую потайную дверь, ключ от которой он нашел подле дома Ламоса.

«Смотритель не хотел, чтобы нашли его потайное логово. Посмотрим, что он припрятал в катакомбах.»

Однако, то, что тут если и было припрятано, то ничего уже не осталось. Детей уже вывели отсюда, только непонятно каким способом. Если Крысиный король был прав, то Ламос раздавал взятки каждому стражнику в одну из их смен. Следовательно, ему покровительствовал воистину сильный мира сего, который прятался при этом за маской богини Фахтаче. Но Ламос мертв, и выйти на жреца через него не представлялось возможным, поэтому Клепий пытался найти в подвале то, что могло бы указать на личность жреца.

Оковы оказались пустыми не все. Какие-то дети не выдержали морского путешествия и скончались уже здесь, под этим огромным зданиям, которое указывало путь тем самым кораблям, на которых плыли эти дети. От них воняло трупным ядом и Клепий уже ничем не мог им помочь. Сделав оберегательный знак Колеса, он помолился богам об упокоении этих маленьких детей и пошел исследовать подземелье дальше.