- Разве вас не заставляли в школе изучать этот роман?

- Потому-то я его и не стала читать.

- Но разве не вы одолжили тетрадь сочинений вашему племяннику по имени Дамиано или Теофрасто?

- Его звали не совсем Теофрасто, скорее Габриэлло.

- Так это вы писали сочинения?

- Боже меня упаси! Тетрадку я получила в наследство от моей бедной бабушки.

- А, понятно! Значит, их писала ваша бабушка?!

- Вовсе нет! Тетрадь ей самой подарили.

- Кто, черт возьми!

- Один гарибальдиец, невестой которого была моя бабушка, прежде чем вышла замуж за моего дедушку. Бабушка говорила, что он был красивый парень. Но дедушка был еще красивее, и потом у него был обувной магазин... Поэтому она вышла замуж за него, а не за гарибальдийца.

Мистер Каппа не ожидал столь подробного рассказа, но терпеливо дослушал до конца. Он сказал женщине-медиуму:

- Спросите у синьорины Анджелины, нельзя ли отыскать этого гарибальдийца и привести сюда в качестве свидетеля.

- Попробую, - ответила синьорина Анджелина - Но это потребует времени. Нас тут много, да и все перемешались... Дайте мне хотя бы пять минут.

Мистер Каппа и медиум закурили вдвоем одну сигарету. Не успели они ее докурить, как медиум снова впала в транс и забормотала:

- Кто-то там есть, кто-то там есть...

- Синьорина Анджелина, это вы? - спросил мистер Каппа.

- Нет, - ответил густой баритон.

- Чудеса! - воскликнул муж женщины-медиума. - Даже столик больше не нужен. Духи говорят сами.

- Ты гарибальдиец? - спросила медиум.

- Я личный секретарь сенатора Алессандро Мандзони, - ответил баритональный голос.

- Бессмертного создателя "Обрученных"! - воскликнул мистер Каппа, уронив от волнения пепел на свой жилет.

- Чудеса, - сказал муж женщины-медиума. - Оказывается, он был сенатором!

- Его превосходительство поручил мне передать, что сочинения он написал собственноручно, чтобы помочь племяннику своей жены, который был не в ладах с преподавателем литературы, - доверительно сообщил дух секретаря.

- Следовательно, тайная тетрадь, которую гарибальдиец подарил бабушке синьорины Анджелины и которая затем попала к синьорине Де Паолоттис, не что иное, как бесценный автограф самого Мандзони? - с присущей ему остротой мышления заключил мистер Каппа.

- Ничуть, - ответил личный секретарь писателя. - Речь идет об обыкновенной копии. Его превосходительство велел племяннику жены сделать двенадцать копий, а сам оригинал сжечь. Племянник подарил двенадцать копий сочинений своим лучшим друзьям, каждый из которых, согласно воле дона Алессандро Мандзони, сделал еще двенадцать копий. И так далее.

- Чудеса! - воскликнул муж женщины-медиума. - Значит, это синьор Мандзони изобрел непрерывную цепочку!

Мистер Каппа погрузился в долгое раздумье, после чего спросил:

- Если я не ошибаюсь, сейчас в Италии имеется по меньшей мере шестьдесят две тысячи восемьсот двадцать девять копий знаменитой тетради?

- Совершенно точно, - подтвердил дух личного секретаря. - Но все это должно остаться тайной. Ни слова школьному начальству и журналистам! Таково повеление Алессандро Мандзони. Понятно?.. Тогда я удаляюсь.

Мистер Каппа бессильно опустился на пол. Техническая сторона дела выяснена. Но факты оказались куда более серьезными, чем можно было предположить по анонимному письму, и затрагивали интересы куда более важных лиц, чем ученица Де Паодоттис.

В душе мистера Каппа вели смертельную борьбу два противоположных чувства чувство профессиональной чести и чувство долга.

В первом случае он должен был рассказать правду клиенту, которым платит деньги за расследование. Во втором - он обязан был исполнить волю Писателя, который требовал хранить гробовое молчанке. От столь тяжких переживании у него голова закружилась. И начались такие боли, что даже буйвол от них обезумел бы. Но мистер Каппа проглотил подряд две таблетки аспирина, и головная боль прошла.

Он расплатился с женщиной-медиумом и полетел в Бергамо, чтобы жениться на Роберте. Отвез ее на личном матримониальном самолете в Рим и примчался в свою контору за три минуты до назначенной заранее встречи с синьором Феррини.

В течение ста двадцати секунд ожидания он беспрестанно задавал себе один и тот же вопрос: что я ему теперь скажу? Минуту спустя в дверь постучали.. но вошел не синьор Феррини, а посыльный. Он протянул мистеру Каппа собственноручное письмо преподавателя лицея. Письмо гласило: "Глубокоуважаемый мистер Каппа, прошу вас прекратить дознание. Ученица Де Паолоттис в порыве благородства чистосердечно призналась мне в невинном обмане. Но у меня не хватило духу наказать ее за списывание сочинений. Прошлой ночью мне явился во сне Джузеппе Гарибальди и сказал сурово: "Как ты можешь требовать, чтобы обыкновенный ученик в нескольких строках рассказал обо всем том, о чем сам Великий Писатель сумел рассказать лишь на многих страницах?" По-моему, Герой двух континентов, как всегда, был прав. Аванс так и быть, оставьте себе.

Ваш покорный слуга Гуидоберто Феррини".