Боже мой, что я творю?

— Я так не могу, — судорожно прошептала, стоило Адриану оторваться от моих губ.

— Где-то я уже это слышал, посмотрим, что ты скажешь сейчас, — хрипло сказал мужчина, опускаясь передо мной на колени.

Если кто-то меня сейчас спросит, какого я все это позволяю и с интересом, да что таить, с предвкушением наблюдаю за действиями Адриана? У меня не будет ответа…

Мое тело сейчас этакая электростанция, которая искрит и вот, вот сгорит внизу…

— Боже мой, — прошептала, когда этот извращенец закинул одну из моих ног к себе на плечо и…

Он… Оу… А-а-а…

Мои ноги задрожали, глаза закрылись, чтобы не видеть и не сгорать от стыда, а только чувствовать…

Александр тем временем справился с пуговицами блузки. Расстегнул бюстгальтер, чтобы тут же начать играть с грудью, сжимать и оттягивать соски, покусывать шею.

Это было настолько, настолько… Что из меня впервые вырвались настоящие стоны наслаждения. Волшебно и порочно.

От возбуждения кружилась голова, внизу уже не искрило, а полыхал настоящий пожар, разгорающийся еще больше от языка француза.

От этого сама лично прижималась сильнее к Александру, терлась об него и сама же изогнулась, чтобы поцеловать мужчину.

Казалось еще чуть-чуть и во мне совсем не останется никакого стыда, только оголенное острое желание…

Страстный поцелуй, руки на груди, язык внизу — все подводило, да что там подводило, толкало меня к краю пропасти…

Еще немного и …

Стоило мне натянуться, словно струна, как мужчины отстранились, как по команде. Я вся дрожала и совершенно не понимала, почему мужчины застегивают мою блузку, поправляют юбку.

Что происходит?

— Я… — выдохнула.

Возбужденные глаза мужчин вызывали еще больше вопросов.

Какого черта мы остановились? Я не помню, что было вчера, а судя по тому, что было сейчас, вчера был первоклассный секс и множество оргазмов. Так почему меня лишают возможности вспомнить? Это бесит и злит.

— Нам нужно всем пойти работать, — хрипло произнес Александр.

— Сейчас? — уточнила, закусываю губу.

— Сейчас, — сказал Александр, поедая меня глазами.

Я чего-то не понимаю?

— Ты же приедешь к нам сегодня на ужин? — спросил Адриан, приобняв меня, медленно поцеловал, позволяя почувствовать свой вкус на его языке.

Ох, твою ж…

— Я? — туман в голове мешал мыслить.

— Ты, — улыбнулся Александр.

— Не знаю, — зажмурилась.

— Будем ждать тебя в восемь, — сказал Адриан.

Не дав ничего обдумать, возбужденную, растерянную, выпроводили из кабинета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

— На тебе совсем нет лица, сильно отчитывали? — всполошилась Сергеевна, стоило мне зайти в кабинет.

— Не очень, — ответила, прочистив горло.

Так отчитывали, что в трусах повышенная влажность, в голове туманно, но вскоре ожидается прояснение, после которого наступит грозовой матерный фронт в сторону начальства.

— Точно?

— Вы не отпустите меня сегодня домой? Что-то мне нехорошо.

Еще как не хорошо, а как бы хотелось, чтобы было о-о-очень хорошо! Гады! Хоть сиди и плачь, потому что плохо. Внизу живота как будто вулкан разбудили, который, на секундочку, спал не один год и вполне себя комфортно чувствовал благодаря редким разрядкам.

— Ты же не передумала стать администратором? — прищурилась Сергеевна.

А вот на этот вопрос у меня сейчас точно нет ответа. Да и как пытаться думать, когда гормональный кипиш скандирует.

Секс! Секс! Секс! Секс!

Но Сергеевну лучше успокоить, иначе не отпустит.

— Не передумала. Живот крутит, — поморщилась, и Сергеевна кажись, покраснела.

— Ой, прости я… Иди, конечно, — поджала губы Сергеевна.

Понимаю, но не правду ведь говорить.

Кивнув, помчалась домой на такси. ерзая на заднем сидении, провоцировала таксиста на подозрительные взгляды в зеркало заднего вида. Домой так вообще взлетела по лестнице, как будто за спиной выросли крылья.

Кто бы мне раньше сказал, что меня будет трясти от желания кончить, не поверила. Черт возьми, до сегодняшнего дня подозревала себя во фригидности. Но судя по тому, как туфли разлетелись в разные стороны, и моя тушка завалилась на постель, а правая рука залезла в трусы, фригидностью здесь и не пахнет.

Закрыв глаза, представляла, что нахожусь в кабинете, и несносные мужчины не останавливаются, а продолжают свои ласки…

Дыхание учащается, годами натренированный пальчик быстро находит нужный темп. Пальцы на ногах поджимаются, тело вытягивается, тихий стон и долгожданная дрожь.

Ка-а-айф…

— Я думала, что вчера ты знатно повеселилась, но судя по тому, что я вижу, не очень, — раздался голос Инны.

Из моего рта вырвался полувизг — полукрик. Щеки запылали, от стыда закрыла лицо руками.

Да что ж за день такой?

Нервы дали сбой, истерика радостно выскочила наружу, и вскоре из глаз покатились слезы.

Нет, я так не играю. Что за черт?

— Маргош, ты чего? — растерялась Инна.

«Уди противная!», — хотелось обижено вякнуть.

Дурацкий день. Дурацкие ситуации. Хочу быть маленькой и нажаловаться на всех маме. Хотя нет, что-то меня слишком повело.

И вообще, хорошо, что я взрослая, иначе маму инфаркт бы хватил. Двое мужиков в постели ее дочери — это за гранью маминого мировоззрения, как и моего впрочем. Но подлый внутренний голос, напомнил, что было в кабинете.

«Так ли за гранью, милочка?»

— Прости, я не думала, что ты так отреагируешь. Да и не думала, что придешь так рано, и сразу вот такое устроишь… Черт, да мне, думаешь, удобно? Я не могла глаз оторвать, это было так горячо. Что-то лишнее ляпнула. Это же не означает, что я по девочкам?

— Что ты несешь? — хохотнула, посмотрев на озадаченное и смущенное лицо подруги.

— Прости, — улыбнулась Инна. — В следующий раз отсижусь на кухне.

— В следующий? — приподняла бровь.

— Так я ушла от мужа, как мы с тобой вчера и договаривались.

— Что? — опешила.

— Ты не помнишь?

— Совершенно ничего, только как мы вышли из дома и поехали в клуб. Утром проснулась с двумя мужиками, провал в памяти и множество вопросов, — вздохнула, упав на подушку.

Рассматривая знакомый потолок, постепенно успокаивалась. Подумаешь, кто-то увидел, как я себя удовлетворяю. Как будто это что-то постыдное! Каждый хоть раз да точно делал, так что не стыдно. Неловко, может быть.

— Жалеешь?

— О чем? — нахмурившись, посмотрела на Инну.

— Что не помнишь, каково это, с двумя, — усмехнулась Инна, словно заглядывая в мои мысли.

— Может, ты перестанешь ухмыляться и расскажешь мне, как я до такого дошла? — закатила глаза.

Не за что не признаюсь!

— Хорошо, слушай, дело было так, — начала Инна, сев на постель.

После красочного рассказа Инны, я теперь точно уверена, что алкоголь мне противопоказан.

— Да не парься, все равно ты их больше не увидишь, — успокаивала подруга.

— Если бы…

Пришла моя очередь рассказывать, что произошло со мной с момента пробуждения.

— Офигеть, — воскликнула Инна. — Что ты будешь делать, пойдешь?

— Не знаю, — смутилась.

— Если мужики довели тебя до такого состояния, немного подразнив, то представляешь, что будет дальше? Иди, кайфуй и чхать, что их двое.

— Легко тебе так высказываться.

— Что тебя смущает?

— Их двое, Инна! — воскликнула.

— Не знаю, как ты, а я вижу один плюсы. Ласкают в четыре руки и два рта, еще и…

— Достаточно, — перебила подругу.

— Иногда, Маргош, нужно меньше заморачиваться и больше кайфовать.

— И это мне говорит женщина, которая замужем за геем, — фыркнула.

— Пока что замужем, — поправила меня Инна. — И спасибо тебе большое, Даня вчера, услышав об этом, предложил встречаться.

Подруга расцвела на глазах.

— Рассказывай уже, — улыбнулась, наблюдая, как ей не терпится рассказать все более подробно.