========== Рождение ==========
Два дракона из ночной стаи по очереди несли караул высоко в горах, забившись в неглубокую одинокую пещеру. Они покинули свою стаю, перебравшись к этому месту, уже как несколько дней назад. Старый вожак сказал им, что яйцо вскоре проклюнется и паре лучше подняться высоко в горы, дабы ничто не помешало восходящей луне искупать их рождающееся чадо в своих белых лучах.
Летунья и её супруг Сочинитель, два гордых чёрных дракона с редкими серебристыми чешуйками и небольшими слезинками под глазами, вели свой бессловный диалог, прижавшись боками друг к другу, следя за стоящим у края яйцом. В любую минуту родители были готовы броситься к проклёвывающемуся детёнышу. Лунное сияние, порой задерживаемое редкими облаками, купает в своём свете постепенно серебреющее яйцо.
“Скоро”, — слышит Летунья в своей голове мысли супруга, подставляя под ласковое прикосновение его носа свою шею. Она волновалась и нервничала: это её первый детёныш. Однако сидящий рядом Сочинитель был островком спокойствия. Он верил в то, что всё будет хорошо, и тихая трель мыслей супруга успокаивала грозящую разразиться в её голове бурю.
“А вдруг…” — начинает драконица, поднимая свой взгляд на Сочинителя.
“Нет”, — тут же обрывает он, уже прочитав в её голове зарождающуюся паническую мысль. Пальцами своей лапы он осторожно проходится по её щеке, приподнимая чужую мордочку и ловя взгляд Летуньи. — “Всё будет хорошо. Оракул сказал, что нам нужно прилететь сюда. Разве он ошибался хоть раз?”
“Ошибался”, — напоминает дёрнувшемуся Сочинителю драконица. В его мыслях и глазах вспыхивает мимолётная обида, которую он не в силах скрыть. — “Прости. Не хотела напоминать”.
“Ничего”, — качает головой дракон, прикрывая свою возлюбленную крылом и слегка прижимая её к себе, вместе с этим начиная полностью оправдывать своё имя, рассказывая неуверенно улыбнувшейся Летунье на ходу придуманные истории и байки о том, каким прекрасным и сильным будет их маленький драконёнок, как они будут с ним играть и летать вместе со своей стаей, пересекая всю Пиррию от края до края. Улыбка на её мордочке становится всё смелее, и она даже прикрывает свои глаза, ощущая, как усталость бессонных дней накатывает на неё. Под тихий шёпот мыслей своего супруга драконица проваливается в беспокойный сон.
— Вылупляется, — тихий голос Сочинителя вырывает её из дрёмы, навеянной тёплыми рассказами супруга, где она, он и их маленькое чудо наслаждаются спокойной и столь недосягаемой для драконов жизнью. Мечта… Драконица открывает свои глаза и тут же вскакивает на свои лапы, забывая о шипах на своей спине. Её супруг слегка морщится, прижимая к себе “помятое” резким движением крыло.
“Прости…” — кидает она Сочинителю, ощущая с его стороны мимолётную вспышку боли и обиды, которая тут же сменяется скрываемым за надуманными “упрёками” беспокойством.
Их яйцо, покрытое серебристыми витыми узорами, слегка дёргается на краю. Драконица тут же бросается к своему проклёвывающемуся сокровищу и осторожно обхватывает его своими передними лапами, не позволяя ему скатиться в обрыв, в то же время до последнего момента держа его под лунными лучами, дающими силу всему её племени. Треск разрываемой скорлупки – родители слышат ещё не до конца сформированные мысли маленького дракончика. Он спешит покинуть ставшее слишком тесным убежище. Летунье хотелось помочь, отодрать коготками лишнюю скорлупу, однако драконица замерла, завороженно смотря за тем, как разбегаются во все стороны трещинки по поверхности яйца.
“Нельзя”, — на всякий случай предупреждает её маячащий за крыльями Сочинитель, чьё тёплое, уже никак не маскируемое беспокойство столь приятно обдаёт мысли драконицы. Вот небольшой осколок откалывается, падает под лапы Летуньи, и из-под прозрачной плёнки показывается маленький мокрый носик дракончика с крохотным яйцевым зубиком на своём кончике.
“Ну же. Ещё чуть-чуть”, — подбадривает она своего первенца, который на несколько долгих секунд замирает, делая свой первый настоящих вдох в этой жизни. Холодный горный воздух наполняет его лёгкие, и дракончик отвечает негромким писком своей матери, вновь начиная яростную борьбу со скорлупой, скребя своими крохотными коготками по её внутренней поверхности.
“Может, поможем?” — без прежней уверенности в мыслях топчется на месте Сочинитель. Его обеспокоенность перерастает в волнение.
— Нет. Он сильный. Да, малыш? — вслух отвечает супругу драконица, осторожно прикасаясь кончиком своего коготка к застывшему носику. Тихий писк, и детёныш вновь возится в яйце, пытаясь выбраться из своего тесного домика. Всё больше кусочков скорлупы отлетает в сторону, раздаётся победный треск, и маленький безымянный детёныш, путаясь в кусочках кожи, оказывается в лапах радостной матери.
“Такой маленький…” — морда Сочинителя показывается сбоку, и он вместе со счастливой Летуньей разглядывает крохотного, как ему кажется, дракончика. — “Смотри. У него мордочка прямо как у тебя. И серебристые чешуйки на кончике хвоста”.
Ещё не открывший своих глазок детёныш осторожно счищает с себя крохотным язычком остатки от яйца, жадно глотая прозрачную, мягкую кожицу и слизывая с лапок капельки липкой жидкости. Его чешуйки отдают синевой ночного неба, а на тёмных крыльях и животике поблёскивают под светом одинокой луны серебряные узоры, прямо как у отца.
“Малыш”, — тихо зовёт дракончика Летунья, вслушиваясь в испуганные, слегка нервные, но в то же время довольные мысли дракончика. Это его первая победа, принёсшая в жизнь много нового. Ведь он только что покинул укромный, тихий и удобный дом, в котором проспал так много времени, и оказался в незнакомом холодном месте. Дракончик не откликается на её мысленный возглас, продолжая заниматься своими делами, и в мыслях Летуньи вспыхивают искорки паники.
“Спокойнее”, — тут же успокаивает супругу Сочинитель, проходясь тыльной стороной коготка по спинке своего сына и помогая тому очиститься от остатков мокрой кожицы.
“Он не отвечает”, — делится своим беспокойством Летунья. — “А хотя… Важно ли это? Он наш. Твой и мой, маленький и чудесный сынок”.
“Именно”, — кивает дракон, улыбаясь и подставляя коготь с прозрачной плёнкой под мордочку дракончика. Маленькие, но уже острые клычки тут же впиваются в предложенное “угощение”.
— Малыш… — тихо зовёт Летунья дожёвывающего плёнку дракончика, и тот откликается, поднимая свою маленькую мордочку, силясь открыть свои глазки. Вот звёздный свет бьёт в мутные глаза дракончика, но тот будто бы не замечает его, оглядываясь по сторонам. В его голове драконица не видит отражения мира вокруг, лишь темноту и удивление по поводу того, что мир за пределами тесного яйца оказался точно таким же. Его выцветшие глаза поворачиваются к источнику шума, и дракончик осторожно тянет лапки к своей матери.
“Он слепой…” — две одинаковые мысли почти синхронно вспыхивают в головах драконов и между ними начинается короткий, бесшумный спор.
“Именно поэтому Оракул сказал нам лететь сюда! Он предвидел это… Он хотел, чтобы мы избавились от дракончика!” — не находила себе место Летунья, прижимая маленькое чудо к своей груди.
“Глупости”, — тут же поправляет её хмурящийся Сочинитель. — “Он всем так говорит делать”.
“Он мог предупредить!” — не унималась драконица, прижимая к себе своего негромко пофыркивающего детёныша.
“И что бы ты сделала?” — грустная улыбка наползает на морду дракона. — “Избавилась бы от яйца? Я бы не позволил. Да и разве так важно, какой он? Если он наш с тобой. Если он часть стаи, наше маленькое счастье. Я уверен, что, если бы детёныш не смог выжить, Оракул бы нас предупредил. Всё хорошо. Летунья… Всё хорошо”.
Крылья отца накрывают слегка потрясённую мать и тихо сопящего дракончика. Неуверенность покидала сознание Летуньи, уступая место тихому материнскому счастью. В конце концов, это её первый детёныш. И она будет его любить несмотря ни на что.
