Он допил свое виски и встал:

— Прежде чем ты меня продырявишь, Тон, разреши дать тебе на будущее два совета касательно моды. Никогда не носи коричневые ботинки с синим костюмом и не надевай легкий плащ, если собираешься скрыть оружие. Ну ладно, валяй, я готов.

— Я не собираюсь стрелять в вас.

Впервые в его глазах мелькнул гнев.

— Нет? Так на кой черт этот пистолет? И это дерьмо: «Вы можете умереть даже сегодня вечером»? Или ты только дразнишь и не даешь? Я рассчитывал, что ты меня пристрелишь. А то зачем бы, по-твоему, я так тебя доводил? Черт, я столько времени на тебя потратил, а ты теперь идешь на попятный?

Внезапно он повеселел.

— А что, если я добавлю полароиды?

— Что-что?

Свет вспыхнул очень ярко и сразу почти погас.

— Я как-то ночью нащелкал целую серию, когда она особенно расшалилась. Уговорил позировать в разных позах. Внушил ей, что это просто игра. Очень легко. Она понятия не имела, что вытворяет. На следующий день спросила про это — очень испуганно. Но я показал ей пустую камеру, сказал, что просто валял дурака. Всего я сделал снимков восемнадцать. Они где-то здесь. Интересуешься?

В тусклом свечении печки я увидел, как он смерил меня взглядом.

— Или предпочтешь видео?

— Видео?

— Ну, сначала это была восьмимиллиметровая пленка. Тогда видео еще не было. Но потом я перезаписал.

Он порылся в видеокассетах на полках.

— Мы тогда еще жили в Сан-Франциско. Знаешь, эти ранние утра, светлые, ясные и прохладные, такие бодрящие, когда все кажется возможным? Их уже не бывает, если тебе за тридцать, — пусть погода точно такая же. Мы всю ночь ловили кайф. Люс вообще-то наркотиками не баловалась, но я кое-чего подмешал в сок, который принес ей в то утро. Ночь была просто сумасшедшая. Мы были на вечеринке, вернее на парочке, а потом всей компанией поехали в Мейрин.

После я уже мало что помню, но когда мы с Люс наконец добрались домой, то были в полном обалдении, а свет был, ну, невероятный, и я вспомнил про камеру, которую занял у кого-то. Сначала я просто баловался, разбирался, как она работает, в полной отключке, понимаешь, и вдруг входит Люс и начинает танцевать под музыку, которую я включил. Только у нее были свои планы, ясно? А потому она начала медленный стриптиз, чтоб привлечь мое внимание. Ну, вроде я был занудой, который только и знает, что свои приборы, а ей требуется меня покорить. И покорила, не спорю, но прежде я успел много отснять. Меня немного смущал свет из окна у нее за спиной — того, которое всегда заедало от сырости, а ее хватало, когда с залива накатывал туман, но только не в это утро. И экспозиция, как оказалось, была почти идеальной.

Он улыбнулся.

— Ну, теперь ты меня убьешь? Или хочешь посмотреть на свою жену, когда она была еще милашкой? Ну, так как, Тон? Не держи меня в подвешенном состоянии.

Раздался оглушительный грохот, словно кто-то ударил по крыше трейлера огромным молотом.

— Что за черт? — охнул Аллен, и я не успел опомниться, как он был уже у входной двери. Я последовал за ним, сжимая пистолет. Ветер затих, оставив после себя нерушимую тишину.

— Вон он! — воскликнул я, указывая на треугольник белых огней в небе.

Аллен некоторое время провожал их взглядом.

— Наверное, военный, — сказал он наконец. — Зона пятьдесят первая прямо за теми холмами. База на озере Грум. Масса секретов, последние достижения техники. Надо полагать, пробил звуковой барьер. Мы здесь в десятках миль от гражданских маршрутов.

Огни удалились по широкой дуге и скрылись за грядой высоких холмов на западе. Аллен поежился:

— На…! Холодновато.

Он вернулся в трейлер. Я последовал за ним, все еще держа пистолет наготове. Аллен включил лампочку на полке.

— Работает от аккумулятора, — объяснил он. — На случай, когда ветер стихает.

Мы снова сели.

— И что дальше? — спросил он.

— Понятия не имею.

— Ладно. Вот мое предложение. Пистолет во сколько тебе обошелся?

— В две сотни.

— И ты думаешь лететь обратно? Ну, в самолет тебя пустят только после того, как запрут пистолетик в хитром плексигласовом ящичке, который обойдется дороже. Плюс, никак не думаю, что пистолет тебе нужен дома. Так как насчет такого? Я его куплю у тебя прямо сейчас за сто пятьдесят пять наличными?

Он кончил помешивать в печурке и бросил на меня быстрый взгляд:

— Пойду откопаю мой сберегательный вклад. Располагайся как дома. Выпей. Посмотри видео. Послушай кассету.

Он исчез в темной глубине трейлера. Послышались разные звуки, а затем — ослепительная вспышка.

— Улыбайтесь! Вас снимает «Откровенная камера»!

Я поднял пистолет. И новая вспышка в ответ.

— Люблю сделать пару-другую снимочков, когда меня кто-нибудь навещает, — пояснил Аллен. — Так сказать, на память. Не так уж часто выпадает случай.

Он положил камеру на стол вместе с помятой жестянкой из-под леденцов. Затем открыл жестянку, отсчитал восемь двадцаток и разложил их веером на столе, словно открывая свои карты.

— Видишь ли, правду сказать, я ведь так и не справился с тем, что Люс меня вышвырнула. Ну ладно, может, я не был образцовым мужем и отцом. Но, черт, где такие бывают? Она же вышла за меня на радость и на беду, и я считал, что мы так или иначе, а справимся, останемся вместе, как нормальные люди. Но она считала по-другому. У тебя найдется десятка?

Я поглядел на него в слабом желтом свете и поднял пистолет:

— Я застрелю вас сейчас.

— Нет, Тон, не застрелишь. Я это знаю, и ты это знаешь. Ну, это ведь как секс. Взгляд. Запашок в воздухе. В жизни есть некоторые правила, вроде того, что нельзя перестать ссать, раз начав. И ты меня сейчас не застрелишь. Мы оба это знаем.

Он устало вздохнул.

— Странно, как этот самолет вдруг пролетел над нами. Я не из тех психов, свихнутых на черных вертолетах ООН, о которых приходится читать, хотя тут в окрестностях два-три найдутся. Но не упомню, чтобы что-то подобное случалось прежде.

Продолжая говорить, он плавно протянул руку и забрал пистолет из моих пальцев. Сдвинул банкноты через стол, затем взял одну и сунул в карман.

— Ну ладно, если у тебя нет сдачи, то вот мое новое предложение. Скажем, сто сорок и в придачу одну из моих смонтированных записей. Чтоб тебе было что послушать на обратном пути.

Он толкнул кассету по столу к семи банкнотам.

— Тут недурные записи. Особенно рекомендую вторую сторону. Потрясающе! И не стесняйся, это только копия. Оригинал тут где-то.

Он взял пистолет.

— Таурус, э? Я про них слышал. Слывет надежным. Я давно подумывал обзавестись пистолетом. В этом штате иметь его почти обязательно. Плюс, ведь заранее не знаешь, когда тебе вдруг захочется покончить со всем этим, верно? У меня такое искушение возникало не раз. Но всегда мешает вопрос: а как? Ножи и бритвы для меня отпадают. Не выношу крови. Понимаю, что выгляжу слабаком, но что поделать!

Он улыбнулся своим воспоминаниям.

— Правду сказать, у нас с Люс в постели была только одна проблема: ей нравилось трахаться и во время месячных. Таблетки? У меня нет врача, а уж тем более щедрого на такие рецепты. Выхлопные газы в теории очень удобны, но на практике требуют больших предварительных хлопот. Подобрать шланг, чтобы он и плотно надевался на глушитель, и дотягивался до окна в дверце, и все прочее. Хочешь убить себя — отлично, но оказывается, что сначала надо переоборудовать подвал. Вот и думаешь: а, к черту, отложим до завтра.

Он одарил меня одной из своих фирменных сияющих улыбок.

— Ну а теперь у меня есть пистолет, и я могу устроить это сегодня же.

— Устроить что?

Наступило долгое молчание.

— Ты приехал сюда убить меня, но не убил, — наконец сказал Аллен. — Так что теперь мне придется убить тебя. Никакого желания у меня нет, понимаешь? Я ничего против тебя не имею, Тон. Наоборот, ты снял Люс с моей шеи и дал ей новый интерес в жизни. Без тебя она, глядишь, потратила бы больше времени на размышления, как это я умудряюсь сводить концы с концами, и, может быть, наняла бы адвоката проверить, на какие средства я живу. Но, спасибо тебе, она с головой ушла в любовные грезы юности. Ну, во всяком случае, в любовные грезы средних лет.