Что же касается истории вашего собственного появления здесь, Валентин Георгиевич, то она еще ничего не доказывает. Если бы все действительно было так просто, как вы говорите – «коли природный процесс возможен и даже замечен свидетелями, то вскоре его обязательно научатся повторять искусственно» – тогда нашу, реальную, а не вымышленную, Землю уже давным-давно посетили бы инопланетяне множества различных цивилизаций. Потому что в нашей Галактике по данным из вашего времени – сотни тысяч землеподобных планет. Даже если на одной из тысячи развилась разумная жизнь, то, поскольку маловероятно, что именно наша, земная, цивилизация является самой первой и древней из них – инопланетяне, подчинившие себе тот процесс, что перебросил вас сюда, давно бы на Земле побывали и не раз! И их сверхсветовые космические корабли уже должны были бы бороздить просторы вселенной во всех направлениях!
– А вот не во всех, Иван Антонович! На Земле много ли таких вот «дырок», через какую мы сюда попали – однако попали же? Причем своей энергии не тратя, из «потенциальной ямы» не выбираясь, а как ком с горы. Значит, самая простая гипотеза – что это «нуль-пространство» анизотропно: где-то непрошибаемая стена, где-то истончается, а где-то и провалиться можно. Ну как километр в степи и километр в Гималаях, это совсем разные вещи. То есть из какой-то точки Галактики можно в строго определенную другую попасть с наименьшими энергозатратами, «тоннель» пробить – но только туда, и никуда больше, как перевал в горах. И вовсе не значит, что даже имея звездолет типа «Темного пламени», можно долететь куда душа захочет, хоть в Туманность Андромеды. Ну и мы не знаем, какая навигация в подпространстве – может, с увеличением дальности так невязка растет, что неизвестно куда вылетишь.
– Вот вы сами и нашли собственный ответ на свой же вопрос о том, почему в «Туманности Андромеды» пока не появились ЗПЛ далеких цивилизаций, – рассмеялся Ефремов. – Сами же говорите – «нуль-пространство может быть анизотропно». Наконец, ну оставьте вы бывшему моряку романтику досветовых скоростей – в чем-то схожую с романтикой парусного флота.
– Ну… пожалуй. А вообще, знаете, вы правы, вполне может быть Великое Кольцо – если цивилизации, уже открывшие «прямой луч», будут в меньшинстве, путешествия с его помощью именно в любую точку галактики – слишком сложны, а для передачи информации о своем открытии расстояние между звездами будет слишком велико. Уже после Эры Великого Кольца будет Эра Встретившихся Рук – когда усовершенствованные звездолеты-прыгуны – все или хотя бы большинство вещающих миров своим сообщением свяжут. А пока – вполне может, что именно земляне, в своем секторе Галактики, среди ближайших разумных соседей первыми изобретут «гиперпривод».
– Еще может быть, одинакова ли у разных цивилизаций скорость научно-технического прогресса? – заметил Ефремов. – Возможно, у кого-то будут иные ценности, чем власть над природой, безудержное совершенствование мертвой техники? Если даже на Земле есть народы, развивавшие иной, духовный путь.
– В точку, Иван Антонович. Как раз ту, которая – антипример. В Ленинграде случилось мне со знакомым вам Львом Николаевичем Гумилевым пообщаться в прошлом году, когда он только что докторскую диссертацию защитил. Говорили мы в том числе и о всемирном – так заметил он, что и среди земных цивилизаций вопрос «что самое главное, самое важное» был различен. Нам, как и всем европейцам, кажется, что это – «познание окружающего мира, законов природы», из чего наша научно-техническая цивилизация и развилась, кстати, этот путь мы еще от древних греков унаследовали. А вот, например, для персов-зороастрийцев главным был вопрос, что есть Добро и что есть Зло – а всякие мелочи, вроде совершенствования плуга или конской упряжи в сравнении с этим, тьфу! Для индусов было – в кого ты переродишься после смерти. Для китайцев – как разумно общество устроить, «чтоб дети чтили отцов, а отцы заботились о детях». Однако же европейцы с их наукой оказались сильнее – не мудрее, не духовнее, но сильней. Потому что, даже если предположить мир, где существует магия, а не какие-то духовные практики – выставить в поле сотню, тысячу обычных людей с мушкетами будет куда проще и дешевле, чем воспитать одного умельца метать файерболы. Да вы сами, Иван Антонович, через руки почтенного Бахадыра прошли, и он ведь реально помог вам, как врачи не сумели – однако же студентов-медиков обучать можно на потоке, а такие как Бахадыр это самородки, штучный товар. И где в итоге оказались китайцы и индусы во всей их мудростью, когда пришли европейские колонизаторы с пушками – и какой тип цивилизации стал в итоге господствующим на нашей планете? Маркс все же был гением, открыв, что материальное производство в конечном счете решает всё. Я не вижу планету, где могло бы иначе – ведь не может там с самого начала, с первобытных времен, быть одно единое племя, которое после породит один общий уклад? Невозможно представить землеподобную планету без разнообразия ландшафтов – а значит, по Льву Николаевичу, там будут разные племена с различными ценностями – которые породят и различные цивилизации. И достаточно среди них оказаться хоть одной «научно-технической», как она со временем согнет под себя все остальные. Просто потому, что не мудрее – а сильнее. А значит, и у тех, кто дорастет до Великого Кольца – в приоритете будет именно наш, технический путь.
– Ну, насчет индусов я с вами могу поспорить, – ответил Ефремов. – Во-первых, какое-то у вас превратное представление о мудрости, противопоставляющее ее силе. Думаете, что мудрый человек – это тот, который сидит день-деньской в каком-нибудь древнем храме и размышляет только над вопросами, не имеющими никакой связи с жизнью? Да, некоторые и современных ученых такими вот людьми представляют, нас, палеонтологов, например. Ищут, понимаешь, никому больше не интересные древние кости, а больше их ничего не интересует, – Иван Антонович подмигнул. – Разве же мы, советские ученые – не то же самое, чем были мудрецы для древних и средневековых людей? И индийская мудрость очень много на самом деле сделала для развития индийской науки и техники, вы просто не представляете, сколько. Скажем, некоторые используемые древними индийцами приемы металлургии обогнали свое время, как считают многие ученые. По-настоящему, техническая отсталость Индии от Европы проявилась лишь с наступлением в Европе эпохи капитализма.
Во-вторых, хочу вам напомнить, что в последние века Средневековья, то есть как раз в решающее для развития Европы время, в Индии у власти находились вовсе не индусы, а мусульмане – Империя Великих Моголов, высшая знать которой была скорее тюрками. По существу, Империю создали пришельцы-захватчики, чуждые Индии. Хотя они и включили в состав правящего элемента государства индусскую знать, той всегда было меньшинство. Так что сваливать возникшую техническую отсталость Индии на культуру индусов – выглядит нелогично.
И в-третьих, пока страна была единой и имела крепкую власть, она отнюдь не была слаба. Правители Моголов и поощряли развитие науки, и сами совершали немало завоевательных походов, объединив под своей властью почти весь полуостров. И на пике своего могущества войска Моголов успешно били тех же европейцев – португальцев, а затем англичан.
Империю Моголов сгубил религиозный фанатизм ее последнего крупного правителя – падишаха Аурангзеба, который устроил массовые гонения на индусов. Естественно, это привело к взрыву ответного возмущения – народным восстаниям, бунтам, мятежам наместников и вассалов, затем – к схваткам новых претендентов на власть взамен свергнутых Моголов… Индия превратилась в арену непрерывной «войны всех против всех». К этому добавились вторжения захватчиков из Ирана и Афганистана. Англичане начали завоевывать Индию всерьез, когда она была уже предельно ослаблена и разделена на много враждующих друг с другом государств. И то, когда этим государствам удавалось заключать временные союзы – они наносили англичанам серьезные поражения. Но в итоге узкоклассовые и династические интересы местных правителей возобладали над общенациональными – и англичане разбили всех своих противников поодиночке. При этом часто используя в качестве ударной силы войска самих же индийцев…
