- Вы знаете, Стас Сергеевич, я, в какой-то мере, даже рад, что вы не помните ни меня, ни мою кухню. Будет увлекательно познакомить вас заново с моими талантами.

     - Петя у нас выдающийся молекулярный химик, - вставил свои "пять копеек" Алексей. - По классу еда и напитки. И повар отменный. А вот, поди ж ты, осел у нас в Славгороде. Не иначе, как прикипел к "трикстерам".

     - Серьёзно, - удивленно пробормотал Стас, - я, до своего обитания здесь, о них практически ничего не слышал.

     - Алексей шутит, Стас Сергеевич, - ответил Швецов, - в Славгороде я совсем по другой причине. Нравится мне тут. А то, что не слышали - неудивительно. Это знаменитости местного пошиба. А для меня или Киры Андреевны - ещё и бизнес. Люди, знаете ли. Любят что-нибудь загадочное, выходящее за рамки их обывательского существования. Хотя, признаться, нечто притягательное в них было. Оромантизированное. Этакие Робин Гуды современного века. Современного, естественно, по тем временам.

     - А на самом деле? - с интересом спросил Стас.

     - Воры, мошенники, аферисты... - пожал плечами Швецов, - и пресыщенные, скучающие нувориши. Конечно, встречались и неординарные личности. Вроде Антона Гершпеля. Хотя, Гершпель - это немного другая опера.

     - Почему же?

     - К моменту рождения Гершпеля, Общество уже полвека как перестало существовать. Звание "последнего трикстера" досталось Антону по наследству. Хотя, возможно, он сам себе его выдумал. Интересный был человек, Антон Гершпель. Обожал всякие загадки, несуразности. Вы знаете, Стас, он ведь тоже был математиком. Вернее, закончил математический факультет. Логическое мышление помогало ему в его, как бы помягче сказать... - задумался Швецов.

     - Аферах? - снова влез Алексей.

     - Ну, можно и так, - улыбнулся Швецов. - Хотя вам, Алексей, надо бы уважительней относиться к своей родне.

     - Вы рассказываете так воодушевленно, словно знали Гершпеля лично, - заметил Стас.

      Швецов удивлённо посмотрел на него:

      - А я и знал. Гершпель умер чуть больше пяти лет назад. Моему бару больше двадцати. Он сюда частенько захаживал. Я и Киру Андреевну хорошо знаю. И Филиппа. Они все у меня бывают. Хотя про тёмную сторону Антона я узнал много позже, когда Кира Андреевна создала брэнд на имени Гершпеля. У меня в баре он был знаменит другим. Пойдёмте, покажу.

     Стас поднялся и прошёл вместе с Петром к увешанной фотографиями доске за стойкой бара. Петр ткнул пальцем в одну. Седовласый, солидный человек улыбался за столиком, держа в правой руке вилку, словно салютуя. Перед ним стояла тарелка, полная колбасок вроде тех, что недавно ел Стас. Поперёк фото - надпись: "В следующий раз - в три раза больше! Антон Гершель".

     - Я временами провожу такие рекламные акции-соревнования, - объяснил Швецов, - Кто съест больше всех колбасок за минуту. Или бургеров. Или больше выпьет колы. Среди непрофессионалов, естественно. Жюри, призы, все дела. Гершпель выиграл один такой незадолго до своей смерти. Съел шесть штук. Не бог весть какое достижение, но он был так горд, что я решил увековечить, - улыбнулся Пётр. - Тем более, что он обещал в следующий раз поднапрячься и... Вот, даже подписал. А теперь это фото уже часть имиджа.

     - Надо бы и мне попробовать, - пробормотал Стас.

     - Попробуйте, попробуйте. Завтра как раз такой праздник у меня. Хотя планку в восемнадцать штук ещё никто не одолел. Рекорд пока - одиннадцать.

     Они вернулись за столик. Швецов посмотрел на Стаса:

     - Знаете, Стас Сергеевич, у меня сейчас странное чувство дежа-вю. Все эти разговоры, в разной интерпретации, мы с вами уже вели. И про трикстеров, и про Гершпеля, и про его наследство.

     - Петюняяя... - как- то странно протянул Алексей, и Швецов умолк.

     - Что? - спросил Стас. - Что наследство? Это как-то связано со мной и аварией?

     - Никак не связано, - устало произнёс Алексей, - я тебе уже говорил. Авария - чистая случайность.

     - Вы знаете, Стас Сергеевич, - вновь начал Швецов, - Не забивайте себе голову. Везде, где есть легенды и романтика, возникают "сокровища". Пиратские клады, испанское золото, нацистская казна. Некоторые из них - правда. Но, здесь не тот случай. Вся эта шумиха возникла из-за непонятных последних слов умирающего. Думаю, Кира Андреевна уже жалеет, что вообще их обнародовала.

     Швецов отпил воды из стакана и продолжил:

     - Да что мы всё о грустном? Лучше расскажите о себе. Или как там Булыжник поживает? Почему с собой не привели?

     - Откуда вы... - начал было Алексей, но потом сообразил, - Ах, ну да, мы же вас видели уже сегодня. В пансионате. С холодильником.

     - Видели. Кира Андреевна - умная женщина. У неё сейчас межсезонье. А у меня наоборот. Вот и помогаем друг другу. Я летом у неё поваром и грузчиком подрабатываю - недаром "Ручей" кухней славится. А она мне разрешает пользоваться оборудованием, которое ей на данный момент не нужно. Так и живём.

     Швецов поднялся и ушёл на кухню. Вернулся через пару минут, неся на подносе три запотевших стакана:

     - Давайте, выпьем. Только я чуть. Мне всю ночь к празднику готовить. - Поставил стаканы на стол. - Моё изобретение и, кстати, ваш любимый напиток, Стас Сергеевич. Почти не содержит алкоголя, но вставляет так, что только держись. Называю его - "особый жасминовый".

     Последнее воспоминание Стаса: он обнимает приятелей и пытается им втолковать: "Понимаете, друзья, восемь плюс четыре. Уловили? Восемь, мать его, плюс четыре..." Домой Стас вернулся уже поздно ночью.

     Сегодня, после...