Никаких столовых приборов не было, хотя Аким предполагал что они появятся вместе с тарелками. Минуты две он смотрел на силикон борясь с желанием сложить из него домик, а не просто выбросить. Аппетита не было. Наконец он решился попробовать чай. На вкус оказался обычный черный заварной чай с сахаром. Холодный чай. Наверняка и о стальная «еда» тоже холодная. Стоит ли вообще это есть? Может все-таки поговорить с пришельцами и попросить что-нибудь земное? Навряд ли они пойдут на это. Да и где им взять земную еду.

Аким почувствовал жуткое раздражение, вышел из-за стола и принялся ходить кругами по комнате заложив руки за спину, как арестант по прогулочному двору тюрьмы. Ну а кто он как не узник здесь? Его похитили, поместили в камеру из которой выйти нельзя и в которой кроме стола, кровати и унитаза ничего нет.

Для чего я им нужен, Вероника…

Аким посмотрел на стол и силиконовую еду по-прежнему стоящую на вершине куба. Ладно, что бы там ни было, не собирается же он тут лечь и умереть от голода. Бунтовать и устраивать голодовку? Кому это нужно. Навряд ли это впечатлит тюремщиков. А что они там болтали о том что специально искали его? Для каких таких целей.

Аким снова сел за стол и стараясь думать о более высоких материях быстро закинул кусочек силикона в рот. Он попытался представить, что это действительно курица и картошка, но когда еда попала на язык вкусовые рецепторы тут же забастовали: да по вкусу эта «еда» действительно имела вкус картофеля и курицы, но ведь печеный картофель это и сочный прожаренный ломтик и хрустящая корочка, и специи; а курица? когда на зубах чувствуется каждое волокно, течет сок… Желеобразная масса образовавшая во рту напоминала химический состав быстрозавариваемой бурды в пластиковых коробках, которой стало полным полном и на Земле. Аким с трудом сглотнул «пищу» и запил «чаем», едва сдерживая рвотные позывы. Да… решительно – к этому нужно привыкнуть. Но сейчас это он есть больше не будет. Аким нажал голограмму с точками и панель с едой исчезла в кубе. Он хотел было разложить себе кровать, подумывая над тем чтобы просто полежать и подумать в тишине, чего кстати ему так недоставало дома, но тут открылась входная дверь и вошел все тот же зеленоглазый гассерианин.

– Акимат! – сказал он бодрым голосом.

Что за «Акимат»?

– Аким, – поправил его Веленский.

– Аким… ат, – четко повторил пришелец, разделяя слова более продолжительной паузой, чтобы человек уловил разницу.

Аким решил что это какая-то форма обращения принятая у инопланетян и не стал спорить и вдаваться в подробности.

– Я смотрю, ты научился говорить, – попробовал он пошутить, но пришелец проигнорировал замечание.

– Ты пообедал?

– Если так можно сказать, – усмехнулся Аким, – то да – я пообедал.

– А как еще об этом можно сказать?

Сначала Веленский подумал, что он шутит, но гассерианин стоял с самым невозмутимым видом, без тени иронии или сарказма. Неужели действительно ему интересно?

– Я бы сказал, что я принял пищу, а не пообедал.

– В чем разница?

– А как у вас говорят, когда тебе дают еду которую ты не хочешь есть, но все равно ешь, только чтобы просто не умереть с голода? – ответил вопросом на вопрос Аким, с интересом ожидая ответа.

– На Гассерине никто не умирает от голода и никого не заставляют есть если не хочется.

– Вам здорово повезло, – сказал Аким, – Про Землю к сожалению такого не скажешь. У нас очень много людей умирает от голода.

– И при этом есть люди которые не хотят есть?

Этот вопрос сильно озадачил профессора.

– Я немного не о том. Еда может быть такая невкусная что ее не хочется есть. Понимаешь? Насильно заставляешь себя проглотить еду, потому что если есть не будешь – то умрешь.

– Ты хочешь сказать, что есть люди которых заставляют принимать пищу, которую они не хотят, в то время как другие умирают от голода? Эти другие… они не смогли себя уговорить есть невкусную еду? Не поняли что могут умереть?

Да он издевается на до мной?

– Нет, те кто умирает от голода у них просто нет вообще никакой еды; ни вкусной ни не вкусной.

– А есть такие которые едят только ту еду которая им нравиться?

– Есть конечно. Человек сам выбирает что есть. Но иногда в некоторых ситуациях он ограничен в выборе. Например когда сидит в тюрьме, за запертыми дверями и ест то что ему дают другие, а не то что он хочет.

Гассерианин кивнул как будто показывая что понял слова Веленского.

– Из твоих слов становиться понятно, что тебе не понравилась еда которую ты выбрал. Но это ты сам сделал выбор. Что тебя не устроило?

– Я сделал выбор?! Все блюда состоят из одного силикона с разными названиями. Какой же тут выбор?! Выбор это когда ты берешь то что тебе нравиться, а не когда тебе приходиться выбирать из плохого!

– На Земле много плохой еды? Такой которую никто не хочет выбирать?

– Предостаточно! Все магазины завалены тоннами химической гадости…

– И что с ней делают, если ее никто не выбирает?

– Хм… – смутился Аким, поняв что сам загнал себя в ловушку. – Ее все же берут. Те люди у которых ограничен выбор. Которые не могут купить то что нравиться.

– Потому что понимают, что иначе умрут от голода? – уточнил гассерианин.

– Да, все верно.

– Почему же они не берут вкусную еду?

– Они не могут ее купить.

– Почему?

– Потому что вкусной еды мало, ее на всех нахватает, и она стоит дороже плохой еды. – предвосхищая следующий вопрос инопланетянина Аким добавил. – А есть такие места на Земле где совсем мало еды. Ее не хватает на всех и люди умирают.

– Интересно, – сказал гассерианин. – Когда мы обследовали тебя сразу после Изъятия, то обнаружили в тебе избыточное сочетание органической материи необходимой для стабильного существования. Другими словами нам стало ясно что ты… очень много ешь вкусной еды. Больше чем нужно. По нашим наблюдениям на Земле очень много людей с такими же параметрами. Около 50% населения вашей планеты потребляет гиперизбыточное количество пищи, которая либо никак не усваивается, либо откладывается в лишнюю органическую материю. Если бы все они потребляли бы только необходимое количество пищи, то еды хватило бы на всех. Даже с избытком.

На это было трудно что-то возразить. Аким подумал что в своих исследованиях совершенно упустил из вида проблему распределения пищи и ее беспрерывного производства. Он много работал на проблемами воды и воздуха, но совсем оставил в стороне вопросы белкового голода некоторых областей планеты. Надо бы включить в работу эту идею, решил профессор.

Гассерианин еще с минуту наблюдал за человеком и видя что он больше не задает вопросов сказал:

– Пойдем, тебя ждет нат-Хар.

Они вышли из каюты и теми же коридорами которыми Акима привели в его тюрьму, добрались до знакомой «палубы». Лакс-нат-Хар сидел в своем капитанском кресле окруженный голограммами и светом кристаллов вмонтированных в панель управления. Он смотрел на расстилающийся перед ним звездный горизонт и некоторое время не обращал на вошедших никакого внимания, равно как и остальные члены экипажа занятые делами на своих рабочих местах. Делая какие то манипуляции руками, Лакс активировал голограммы, двигал их в разные стороны и что-то наговаривал сам с собой. Может быть он общался с членами команды или передавал какое-то сообщение, но ни микрофона ни другого приспособления которое бы походило на переговорное устройство не было. Да и голоса тоже слышно не было, только шевелились губы. Возможно, капитан просто напевает какую-нибудь гассерианскую песенку?

Ждать пришлось минут десять и все это время «зеленоглазый», так хорошо разбирающийся в диете землян стоял неподвижно, почтительно дожидаясь когда освободиться капитан. Наконец Лакс-нат-Хар опустил руки на подлокотники кресла и голограммы рассыпались светящимися точками а свет кристаллов потускнел.

– Здравствуйте, профессор! – поприветствовал Акима инопланетянин и поднялся навстречу. – Как вы отдохнули?