Хорошо сказано, Аким Иванович. Парил. Как птица, что ли?…

Мысли путались и устроили в голове шумный хоровод. Аким понял что вот-вот потеряет контроль не только над своим телом, но и над разумом. Еще чуть-чуть и окутавшая его белая субстанция станет непроницаемой и он не только не услышит, но и не увидит больше ни жену ни детей.

Если отбросить всё рациональные объяснения, то становится уже очевидным, то что сейчас происходит никак не связано ни с радиовышками ни с военными, ни еще с кем-то кто имеет отношение к обычной земной суете. Пирамида, парализующая энергия – всё это очень похоже на то, что так тщательно отрицаемая «встреча» всё же состоялась пусть и в локальном масштабе. Сколько времени потрачено на изучение косвенных улик и взаимосвязей, сколько материала подготовлено для публикации в книге, и вот оно – объект изучения, сам явился….

Глаза слипаются, становится невозможно концентрироваться даже на простейших мыслях. Что он может сказать им на прощание?

– Не вздумай идти в полицию! Там никто тебе не поверит только назовут сумасшедшей. Я скоро вернусь, это наверное какой-то эксперимент! Не беспокойтесь за меня.

Вероника вновь отчаянно заметалась, выкрикивая не то мольбы не то проклятья в адрес похитителей. Аким надеялся что его впечатлительную жену не хватит удар от пережитого несчастья. Он видел как слезы ручьями текли из её глаз.

Хотелось верить, что это всего лишь сон. Что все скоро проснуться и все вернется на свои места.

Неожиданно мир стал двигаться быстрее. Вероника и дети скрылись за стеной дома, где-то позади, а пирамида придвинулась как будто ближе. Отверстие с прожектором расширилось. Мозг уже почти отключился и воспринимал реальность не совсем адекватно, но всё же профессор Веленский прикинул что всему причиной – движение луча. Его втягивали в пирамиду.

Голубое сияние вокруг стало сгущаться, внешний мир потускнел, подёрнулся плотной белой пеленой, пропали из виду кроны уцелевших яблонь и груш, печная труба с клочковатым гнездом неведомой птицы. До сих пор, находясь в состоянии некого психологического шока, Аким умудрялся сохранять спокойствие, и даже хладнокровие, вызванное скорее заботой о семье, чем какими-то внутренними качествами, но когда пришло понимание что вот сейчас весь мир померкнет и исчезнет, его накрыли отчаяние и страх. Ему захотелось закричать, зарыдать, но все органы отказались повиноваться. Одни лишь глаза вынуждены были беспомощно наблюдать как приближается бездонное непроглядное черное брюхо «пирамиды». Осознание безысходности и неизвестности проникло в глубины мозга и он немедленно подал сигнал все клеткам организма – бояться. Аким почувствовал что задыхается. Воздух перестал поступать в легкие – страх сдавил дыхательные пути. Чем ближе черный провал в пирамиде, тем сильнее спазмы в груди. В глазах потемнело.

Спокойно. Освободи свой разум. Прекрати сопротивляться.

Вдруг всё тело сотрясло словно от разряда электрического тока и Аким закричал от боли, когда легкие снова открылись и приняли в себя воздух. Это было воздействие со стороны, словно невидимый хирург произвел реанимирующие действия.

Засыпай. Отдохни.

Голубое сияние померкло, люк закрылся погружая всё в темноту. Но он не успел даже испугаться, как вдруг сильнейшая вспышка яркого белого света, снова ослепила его, и гораздо сильнее чем в первый раз. Он зажмурился, и попытался закрыться руками, и даже не удивился поняв, что они вновь ему повинуются. Правда толку от них было мало – нестерпимый свет проникал через любые препятствия и в какой-то момент ему показалось что веки стали прозрачными и сквозь них видны очертания ладоней. Это было уже не больно, но ужасно неприятно. Как будто пытаешься заснуть, а кто-то методично сверлит стену. Затыкаешь уши, прячешься под подушку, стараешься думать о чем-то отвлеченном – но ничего не помогает. Остается лишь бессильно кататься по кровати не зная куда себя деть от назойливого звука.

Свет шел со всех сторон и на этот раз сияние не ослабевало. Открыть глаза было не возможно. Подумать о чем-то другом кроме этого света – невозможно. Спрятаться, закрыться, упасть на пол, свернуться клубком – бесполезно. Свет не дает нигде спрятаться, проникает через веки в глазные яблоки, а через них по кровеносным каналам прямиком в мозг, на передние лобные доли. Это здорово раздражает. Бесит. Действует на нервы.

Какой изверг придумал такую пытку?!

Засыпай. Отдохни. Оставь все мысли.

Да-да. Этот голос с самого начала что-то нашептывает. Твердит, уговаривает. Успокаивает. Нет. это не мой голос. Это кто-то проник ко мне в голову вместе с этим проклятым светом и завел в моих мозгах радио и с равными промежутками транслирует прямо на подкорку эти слова.

Да, поначалу был страх. Недолго. Какие-то мгновения. Как раз когда закрылась эта амбразура. Когда почудилось что всё, конец.

Этот был момент такого дикого ужаса которого я не испытывал никогда в жизни. Так чувствует себя человек которого бросили в колодец с мешком на голове. Безысходность, бессилие, ожидание неминуемой смерти. Надежда теплиться лишь до того момента пока холодная вода не начинает проникать за шиворот и под завязки мешка, набивая рот и нос неминуемой погибелью. Ты еще вроде жив, но сердце хватает железными тисками, а в голове проносятся дурные мысли о не спетом на вечере выпускников шансоне или еще каком-нибудь не важном бреде, вроде забытого в гараже включенного паяльника. Дурацкое чувство бессилия и зря прожитых дней.

О да, я не сошел с ума!

Засыпай. Отдохни. Оставь мысли.

Неужели я действительно стал объектом похищения инопланетян!?

Но где я тогда? Что происходит? Движется ли пирамида или продолжает висеть над деревней и поглощать оставшихся жителей; может другой луч уже затянул в свое брюхо и Веронику с детьми, а может они уже проскочили через какие-нибудь «звездные врата» и уже в другой галактике?

У тебя пытливый ум профессор, думай. Хотя, если ты осознал, если ты принял этот факт, может действительно стоит успокоиться и перестать метаться?! Ты ученый, Аким Иванович. В конце концов любопытство поборет страх.

Спокойствие. Сердце не колотиться, глаза отдыхают и закрываются, тело само по себе укладывается прямо на белом полу….

Зачем метаться, нужно просто подождать.

Глава 3. Расследование

Трофимов сидел перед монитором и пытался наскрести хоть пару слов для сценария репортажа, но ничего не мог придумать. В голову лезли всякие разнообразные мысли, но нужные слова не приходили. Он не мог отделаться от навязчивой идеи, что долгое время уже занимается черте знает чем, работает над темами которые ему неинтересны, пишет материалы никому не нужные. Валерий всерьез задумался над предложением журнала «Дальневосточный капитал» перейти к ним на должность помощника главного редактора, полученного накануне. Давно пора подумать о карьере, сказал ему Гладков в ресторане, рассказывая о преимуществах работы в их издании. «Будешь писать реальные вещи, о реальной экономике», сказал он. – «И мало того, будешь сам корректировать работы других журналистов. Никакой «паршивой дезы» не пройдет мимо тебя, не проскочит!».

Про «дезу» Трофимов имел неосторожность пожалиться в кругу таких же журналистов, собравшихся после конференции выпить пива в баре, где так и сказал: «Этот министр любит есть дерьмо большой столовой ложкой! И ему это нравиться! Ему суют настающую «дезу», а он и рад, что всё «хорошо», «показатели растут», «люди счастливы». Поел, попил и укатил восвояси доносить эту собачью чушь президенту».

Откуда Гладков узнал об этом разговоре можно было только догадываться, да и не особо хотелось. Хорошо что на разговор его вызвал именно редактор «Капитала», а не его собственный начальник, который бы доходчиво растолковал кто несет «дезу», и кому следует заткнуться.