Александр, нахмурился, почесав кудрявую бороду, воины рядом с ним подобрались, готовые исполнить любой приказ:

– Уж не подсыл ли ты, а то как-то подозрительно тут на перепутье ты нас встретил. Чем докажешь, что не с банды каких-нибудь душегубов?

– Ну, если бы я захотел, то и тут бы напал на вас, обычные люди мне не помеха. Но я в Престол направляюсь по делам Круга.

В подтверждение своих слов потребовалось нарочито небрежно продемонстрировать перстень, а лицу придать безразличное выражение. Дескать, не вчерашний ученик, а опытный чародей, отправивший уже к Морре не один десяток душ.

– Хм, ваша братия у меня на родине не в почете, но колдун в дороге может пригодиться. В ваших варварских землях всякое бывает. Но благотворительностью заниматься не буду. Место в повозке, харч и охрана моих парней стоит два грифона серебром. Один сейчас, другой по прибытии. Если поможешь на лесной дороге, то скошу цену, а то и заплачу со своего кошеля. Отправляемся завтра, как рассветет.

– По рукам, почтенный.

Вопреки опасениям Александра дорога оказалась безопасной хоть и долгой. Весна постепенно уступала место лету и главной досадой стали самые обычные мошкара и комары, а не упыри или разбойники. Несколько раз мы встречали другие караваны. Охрана облачалась в брони, доставала из чехлов оружие и настороженно разглядывала чужаков, ловя такие же подозрительные взоры. Но до стычек дело так и не доходило.

Копринус оказался очень образованным человеком, который не только помог мне в понимании языка южан, но и рассказал немного о своей родине. Выяснилась и причина неприязни к Кругу. Оказывается, новая правящая династия сделала упор на обучение таинству чародейства обычных людей, считая это более надежным способом усилить свое войско и власть. И одаренные старой закалки, кто не захотел вступать в новые ордена, стали сразу вне закона. Исключением являлись только дети Ишты. А недавняя война с Талабскими городами подтвердила жизнеспособность такой стратегии, когда после очередной крупной победы Кирения обзавелась новыми данниками, добычей и землями.

За историями на привалах, за неисчислимым множеством шагов по самой обычной дороге – новым опытом в моей жизни, время прошло почти незаметно. Попрощавшись с лесами, мы выбрались на берег Ляры – мощной полноводной реки, пронизывающей насквозь почти все Вольные Княжества от Меднограда до Приюта Сокола. Именно здесь, на восточном берегу, первый Великий Князь Велислав, обнаружив записи Рада, повелел заложить поселение, позже ставшим столицей всех объеденных под одной сильной рукой племен.

Тракт вблизи Престола оказался благоустроенным в отличие от лесных дорог. За те две версты, что прошли мы от чащобы до городских ворот, встретили сразу три постоялых двора и одну заставу с дозором княжеской дружины. Я разглядел на башне и стенах стрельцов со снаряженными луками и самострелами, а где-то за стенами еще чувствовались и одаренные Шенах и Аквиры. Но перегораживать дорогу нам не стали, ознакомившись с охранными грамотами, справедливо считая, что у ворот города устроят полноценный досмотр каравану.

Престол представлял собою огромный город на берегу Ляры. Место сосредоточения силы и могущества Вольных Княжеств. К тому моменту, когда вместе с поездом Копринуса я прибыл сюда, столица делилась на несколько крупных концов, ну или районов, кварталов называть можно на любой манер. Безусловно, на первом месте была крепость, поспешно меняющая уже обветшалые деревянные стены, помнящие еще первого князя, на новые, массивные, каменные. Каменщики при помощи одаренных возводили укрепления: башни, стены, ворота. Там же жили старшая дружина, заклинатели и жрецы.

Следующим по значимости считалось Вече – торговая площадь, где в древности вожди еще диких племен решали самые важные вопросы, связанные с властью и деньгами. Знатные роды, удачливые торговцы, посольства строили себе рядом хоромы, соревнуясь друг с другом в роскоши. К слову, незастекленных окон тут было не встретить, как и топящихся по-черному изб. Так что про варварские земли Копринус явно преувеличивал.

Дальше шли всевозможные мастеровые улицы, переулки и городища. Кроме рабочего люда тут вперемешку уживались мелкие купцы, городские дружинники, переселенцы и даже лешие. Как Вече, так и мастеровые кварталы прикрывало второе кольцо стен, тоже по большей своей части деревянных. Снаружи же, раскинулись обрабатываемые поля, пастбища, крестьянские хозяйства и хаты самых бедных горожан. Поодаль, на другом берегу разбили лагерь наемные стяги, предлагающие свои мечи боярам, купцам и путешественникам.

С Копринусом мы попрощались во дворе киренийского посольства, куда он привел свой караван. По правилам посланник герцогов должен был проверить товары на соответствие списку разрешенных к торговле. После чего свою бирку давали и люди Великого Князя. Волокита грозила затянуться надолго, так что я отдал остаток платы, попрощался и направился в сторону крепости. В Круге мне наказали найти двухэтажный терем, на двери которого должна быть вырезана семиконечная звезда. Письмо предназначалось мастеру Димитру, хозяину этого самого дома.

Стража у крепостных ворот привлекла мое внимание – предо мною стояли явно княжеские дружинники. Высоченные, все как на подбор. Облаченные в начищенные до блеска кольчуги. Без мечей, только копья с широкими наконечниками да боевые топоры. На алых плащах выделялась вышитая медвежья лапа – знак рода Велиславовичей. Скучающим взором воины провожали всех проходящих мимо людей, подпирая спинами створки открытых ворот. Без лишних препятствий я миновал их и сразу увидел искомый дом.

Придворный волхв оказался намного моложе, чем я предполагал – мужик не более чем тридцати зим. Темные волосы, собранные в хвост, безбородое лицо без единого шрама, оспин, будто вырезанное из мрамора, темные карие глаза. Худощавое тело. Богатая одежда из парчи и шелка красного и синего цветов. Пальцы, унизанные золотыми перстнями. Это если было смотреть на него обычными глазами. Чародей же мог различить потоки силы, уже связанные в узлы рядом с ним.

Про узлы, думаю, надо пояснить. Рассказывая про свою учебу, я упустил этот момент.

Любой смертный накапливает и тратит энергию или силу. Делает он это обычно неважно и накопленных запасов хватает разве что на самые примитивные вещи. Можно сказать, что он подобен решету, в котором удается удержать только отдельные капли. Но если человека как следует натаскать, развить его тело и разум, ограничить его в определенной еде и пьянстве, то решето превращается в треснутый сосуд. После чего ученика знакомят со способами наполнить себя ворожбой от разных стихийных Источников, осторожно зачерпывая из них, иначе кувшин от напора может разбиться. Одаренные же вообще не нуждаются в накоплении, мы сами являемся частью этой силы после Пробуждения. Но у этого есть и вполне серьезная проблема – этой энергии настолько много, что заставить ее делать определенные вещи, нужные конкретно нам, довольно сложно или долго. И так было до тех пор, пока один из Пресветлых Князей не научил своих учеников отделять от общего потока небольшие сгустки, сразу придавая им нужную форму и сообщая нужный закон воплощения. Для волшебного взора это как раз и выглядит как узлы, сплетенные из разноцветных и разных по толщине нитей. Достаточно мысленно к нему потянуться и нужное заклинание сразу проявляется в нашем мире. И чем больше таких узлов колдун может удержать в один момент, тем он считается искуснее. Для меня пределом стояли три, и это считалось отличным результатом, лучшим из моих погодок в Малом Круге. Сколько мог контролировать Хельге, я так точно не узнал – он никогда при мне не творил ворожбу в полную силу, но постоянно рядом с ним было семь. Хотя, может, ему просто нравилась эта цифра.

Придворный волхв держал рядом с собою восемь. Причем некоторые из них уже проявились, закрывая защитными чарами тело. Кроме количества, являлось удивительным и их исполнение. Я не мог сказать, из какого Источника он черпал силу. Нити Лейра и Морры причудливо переплетались между собой. Я лишь в паре книг читал о таком, не встречая вживую. Но в любом случае к этому человеку стоило относиться с уважением. Поклонившись, достал из походного мешка письмо в чехле, открыл тубус и положил свиток, скрепленный печатью, на рабочий стол.