– С тнем лостения сталсый блат, – сильнее обнимая Эвина сказал Джорджи.

– Благодарю Джорджи, – сказал Эвин и приобнял малыша в ответ.

– Это так мило, – с улыбкой проговорила Бет и поцеловала Эвина в щечку, приобняв его сильней.

Джорджи счел свои объятия и слова достаточными, в качестве поздравления, старшему брату и начал выбираться из этого тесного пространства. Не прошло и минуты после столь чудного момента близости, как маленький человек уже вбежал в гостиную, к гостям и начал радостно кричать своим детским голосом:

– Мама, мама, я постлавил Эвина, тавай кафету, – услышав эти слова Бет расхохоталась, гавнюк подумал Эвин, «маленький корыстный гавнюк», – мелькнула мысль у него в голове, и он улыбнувшись присоединился своим хохотом к безумному смеху Бет.

3 аккуратных стука в дверь отразились по просторному коридору до хозяев дома. Настало время встречать очередных гостей.

И вот уже в коридоре стояли Дэвид и Эмма Брауны, хорошие друзья нашей семьи, отец Эвина познакомился с Дэвидом в начальной школе предложив ему просто на просто поиграть в снежки, с тех самых пор они стали очень хорошими друзьями друг для друга, людей часто удивляла такая дружба, ибо отец и его старый приятель были абсолютно разными людьми, отец, говорил, как есть, в то время как дядя аккуратно подбирал слова во время диалогов с людьми, перечислять их различия можно до бесконечности, однако каждый раз когда семья Браунов приходила к нам в гости Дэвида Брауна и моего отца очень сближал алкоголь они могли сидеть вдвоем и выпивать так до самого утра, если бы не Эмма постоянно тыкающая в своего мужа по причинам и без.

– Все роботов собираешь, человек блокада, – с улыбкой, встречая старого друга, проговорил подходя к так давно уважаемым гостям отец.

Блокадой мой отец называл дядю Дэвида только потому что с его рта выпирали 2 передних резца верхней челюсти, делая прикус дяди Дэвида похожим на 2 выходящих заграждения, построенных в качестве обороны полости рта.

Едва завидев моего отца, дядя улыбнулся и расправив как птица крылья свои руки обнажив из, под рукава своего пиджака дорогие электронные часы направился в сторону моего отца и произнес:

– А ты все сидишь в своей компании, тупица. – С фантазией у дяди Дэвида было туго.

Эвин издалека услышавший их диалог посчитал их приветствие крайне тупым, однако на то они и старые друзья, проверенные временем, понимающие друг друга, но не дающие понять себя в моменты их встреч окружающим их людям.

Двадцати летний юноша подошел поприветствовать гостей, в очередной раз похвалив дядю Дэвида за хороший вкус в одежде, дядька в смокингах разбирался… Эмма Браун сделавшая свою любимую пышно-кудрявую прическу пришла в костюме комбинезоне, который под стать черному цвету смокинга своего мужа был довольно симпатичным и красиво облегал ее тело. На фоне этого комбинезона ее каштановые волосы и маленькая черная сумочка, с такими же черными кедами, надетыми на босые ноги, красиво выделялись в окружающей среде и предавали ей модельную внешность, хотя по профессии Эмма была зубным врачом.

Эвину всегда казался забавным тот факт, что жена дяди Дэвида работала зубным врачом, однако до сих пор так и не выпрямила ему 2 передних зуба, делающих его похожим на лысого суслика. Эмма оправдывала это тем, что ей нравится смотреть на своего мужа таким, каким он был в первый день их знакомства, вполне вероятно, что он ей таким и нравился в большей степени и по сей день, да и дядю Дэвида его зубы мало беспокоили. «Раз они так нравятся моей жене, пусть такими же и остаются» любил говорить он слегка выпивший моему отцу, периодически любившем лишний раз усмехнуться над генетической ошибкой своего приятеля.

– С праздником Эвин, – увидев направляющегося в свою сторону Эвина поприветствовал его дядя Дэвид.

– Здравствуйте, благодарю, – пожимая руку дяде ответил Эвин.

– Эви, какой ты большой парень стал, с юбилеем!!! – искренне поздравила его своим радостным, бархатным голосом тетя Эмма и направилась со своими объятиями к имениннику.

– Прошу к столу! – любезно подозвал к столу гостей отец Эвина.

Все тут же повиновались. Все гости за исключением двух персон уже сидели на своих местах и что-то бурно обсуждали, кто-то тискал Джорджи, накладывал пришедшим салаты и прочие блюда, вздымающие свои приятные ароматы прямо в ноздри пришедших к трапезе, жадно вдыхающих их. Нетронутыми остались лишь 2 стула, для брата чуть помладше именинника и давнего друга Эвина, которого звали Митч.

Митч был старым другом Эвина, он жил в 15 минутах ходьбы от дома Эвина, невысокого роста паренек, вечно носящий кеды, трико и худи, очень много худи, лицо у него было невыразительное, маленькие карие глаза, вытянутый нос, коричневые кудрявые волосы и вечно сухие губы, но несмотря на его внешность с ним всегда хотело общаться большое количество людей, все потому, что по их словам, он был прикольным в плане общения, также он был тайно влюблен в Бетти, он тщательно это скрывал, однако Эвин и Бет давно уже это поняли, но на их дружбе это никак не отразилось, Митч уважал Эвина, а Эвин уважал Митча, это был первый настоящий друг Эвина.

– Аккуратней Джорджи! – Еле успев поймать комочек счастья, обещавший подобно одному знаменитому яйцу разбиться оземь мать Эвина тихонько приподняла и поставила на ноги своего сынишку.

– Холосо мама, – ответил Джорджи.

– Может поешь вместе с нами за столом, а потом я с тобой поиграю? – предложила очень выгодную сделку для ребенка любящая мать.

–Тут есть твой любимый клубничный пирог, – не дожидаясь ответа сына добавила она.

– Холосо, только мне нузно плинести тигла, он тозе любит клубничный пилог, – сказал Джорджи и пулей вылетел из рук матери за драгоценной игрушкой, с которой так любил проводить время.

– А вы с ним родственные души, – посмотрев на Эвина произнесла Бет.

– Может быть и так, – Ответил Эвин, и на секунду взглядом уставился в стену, вспоминая свои легендарные походы, выполняющиеся под руководством этого тигра. На секунду в голове мелькнула картинка, на которой был изображен череп, Эвин дрогнул, попав опять в настоящее время, сердце начало биться чаще, Эвин чего-то боялся, но не мог понять, чего именно. Не долго думая, дабы избавиться от этого отвратительного ощущения Эвин вернулся к диалогу с Бет.

– Родственные души… – еле слышно произнес Эвин.

– Что? – спросила Бет.

– Дааа, проехали, как тебе мой салат? – Вежливо поинтересовался Эвин, целенаправленно отходя от прошлой темы диалога.

Бет, отвлеченная от старой темы беседы недолго думая начала судить салат Эвина по всем критериям кулинарии.

Под смех гостей и радостные новости отец Эвина привстал со своего места и направился в сторону Эвина, чтобы поздравить его с такой замечательной датой. Еще не дойдя до своего старшего сына, он услышал тишину, все затихли, всем хотелось послушать поздравление столь важного для каждого из присутствующих человека.

– Когда-то давно я и не думал, что… Не успел договорить глава семейства, как его перебил голос сверху.

– Падазди, папа, я сяс спусюсь!!!, – раздался громкий, торопящийся голосок, всеобщего любимца.

– Хорошо, жду! -, с улыбкой прокричал отец своему мчащемуся со всех ног к лестнице сынишке. Вот уже маленькие ножки, добежавшие, до лестницы начали быстро перебирать ступеньки

– ПАДАЗДИ ПА…!!! Детский крик резко оборвался, за громким па последовал звук кувырка, Джорджи перекрутился на лестнице, затем плашмя шлепнулся об пол, раздался тихий звук хруста маленькой, хрупкой, детской косточки. С прекрасных уст ребенка начала лениво сползать на деревянный пол алая кровь.

В миг все затихло, и мертвенная тишина самой страшной человеческой тайны волной окатилась о стены дома.

– Джорджи! –, окликнул младшего сына отец.

Не дожидаясь ответа, отец быстро опустил бокал на стол и рванул в коридор к сыну, виски, распластавшийся в бокале разлетелся по столу, задев находящиеся рядом блюда и виновника торжества.