- Уважаемая сеньорита Третья, - начал он со значением. - Мне кажется, здесь сейчас происходит злостное издевательство, а не компенсация, существу, пострадавшему от ваших изуверских экспериментов. Я потерял всё: жизнь, родину, друзей, здоровье, а взамен мне предлагают катать шарики из навоза, или кусать сеньорит. Конечно, здорово. И это говорит мне существо десятого уровня. Нехорошо, как-то получается, вы не находите? Я человек 21 века, поэтому требую компенсацию, соответствующую этому веку. Например, интернет.

   - Ладно, - с шипением произнесла Третья. - Я внесу в твою матрицу объёмную базу данных, соответствующую времени, куда ты попадёшь. Теперь ты довольно мерзкое вредное и некрасивое существо?

   - Отнюдь, сеньорита, отнюдь, - продолжил Аламеда. - Вы мне должны были эту базу данных предоставить автоматически, как существу 21 века, и как самому большому пострадальцу от ваших опрометчивых действий.

   - О, бездна, - стала сердится Третья. - Чего ты ещё хочешь не красивое существо?

   - Просто хочу справедливости и настоящей компенсации. Например, умения лечить людей или хорошо разбираться в физике, или химии....или летать как птица.

   - Бездна тебя забери, - прокомментировала эти слова Третья. - Ладно, бездна с тобой, получишь ты умение "Лéкарство". Довольно теперь, вредное существо? Что, ещё не всё? Ты что-то ещё хочешь?

   Аламеда чувствовал, что, что-то не так, что эта троица готовит ему грандиозную пакость, но пока не видел, где подвох.

   - Да, ещё я хочу в качестве компенсации бонус....- заявил он.

   Тут все трое его собеседников взвыли:

   - Какой ещё бонус? Мы тебе предоставили самую лучшую компенсацию, какая только могла быть.

   - А я лишнего ничего и не прошу, - с иезуитской улыбочкой начал Аламеда. - Если цивилизация десятого уровня не в состоянии компенсировать мне все потери, то приходится только сожалеть и страдать.

   Троица чуть отошла в сторону и зашепталась между собой. Судя по их виду и репликам, они всё равно останутся в шоколаде, а Аламеда недополучит плюшек. Наконец, короткое совещание закончилось. Слово было предоставлено Первой:

   - Мы пришли к окончательному решению, - проинформировала она Аламеду. - И на этом ограничимся. Но.....Но, учитывая некоторые обстоятельства, мы пришли к выводу, что предоставим тебе, в виде исключения из правил, ещё один бонус, который ты получишь рандомно. На этом всё! Третья, запускай генератор случайных чисел. И мы, наконец, распрощаемся с этим вредным существом из цивилизации первого уровня.

   Третья, не дав Аламеде опомниться, запустила генератор. В результате Аламеде выпало умение "Кошачий глаз". Ладно, пусть будет, подумал Аламеда, могло быть и хуже.

   На этом троица развернулась от Аламеды и стала удаляться.

   - До свидания, - крикнул им вслед вежливый Аламеда. - С паршивой овцы, хоть......

   Он не успел договорить, как виртуальный мир свернулся в точку.

   "Estar jodido!". Это были первые слова, которые Аламеда произнёс в новом для него мире. Вернее он попытался их произнести, но получилось не то визгливое блеяние, не то кошачий мяв. Да, и как было столь экспрессивно не прокомментировать то место, куда он попал, и то тело, в которое его угораздило попасть.

   Что касается места, то помещение, в котором он валялся на каких-то грязных, мокрых и вонючих тряпках, было дыра дырой. В таких апартаментах не захотят жить даже бездомные сеньоры, у которых сроду не было гроша за душою. И здесь пахло. Совсем дурно пахло. И пахло, прежде всего, от самого тела, в которое угодил Аламеда, и от тряпок.

   - Надо же, - промычал Аламеда. - Такое маленькое тело, а такое вонючее. Получается я маленький cabeza de mierda. Печально.

   Дальнейший осмотр теперешнего места обитания Аламеды только усилил печаль. Помещение было небольшое: где-то пять на пять метров. Из мебели был низкий топчан, на котором и валялось его тело в грязных тряпках. Ещё у другой стены стоял большой сундук. Наверное, в нём хранили нажитое добро. Комнатку украшали две крашеные масляной краской табуретки и небольшой стол. Буквально в двух метрах от топчана на полу стояла ночная ваза, которая тоже совсем не озонировала воздух. Аламеда представил, что в ней находится, и от этого открытия настроение у него не улучшилось. Стены помещения были покрашены какой-то белой дрянью: известь, наверное, решил Аламеда. Комнатка имела только одно небольшое окошко, в котором имелась форточка, но сейчас форточка была плотно закрыта. Другой отдушины для поступления свежего воздуха, как профессор не всматривался, не было.

   - Так без свежего воздуха я копыта отброшу, как мамонт, - с грустью подумал он.

   Аламеда посмотрел на потолок. С потолка свисала на витом проводе одинокая лампочка накаливания. Это обстоятельство Аламеду обрадовало, значит, это не 1867 год, а гораздо позже, минимум 1920 год. Больше глаз ни за что не цеплялся, поэтому более точно определить какой сегодня год не представлялось возможным. Ни газет, ни часов, ничего в комнате не было.

   Теперь Аламеда стал рассматривать доставшееся ему от щедрот высшей цивилизации тело. Что мы имеем? А имеем мы дитё мужского пола, одна штука. Белой расы, что радует. Возраст где-то между двумя и тремя годами отроду. Дитё с проблемами речевого аппарата и с нарушениями координации движения, что не радует.

   И кто же нас кормит и воспитывает? Есть ли у этого дитя родители? Не само же оно здесь появилось от сырости. Сплошные загадки. Точно известно, что нас хреново кормят и совсем хреново содержат. Наверное, у этого дитя непутёвые родители. Может они злоупотребляли веществами?

   Бздынь...да-дах...! В соседней комнате что-то упало, и раздался голос, явно принадлежащий пожилой сеньоре. Аламеда на своей лежанке даже вздрогнул от неожиданности, но его обрадовал тот факт, что в доме появился ещё один персонаж. Правда, этот персонаж не торопился менять ему пелёнки, кормить и воспитывать: он в смежной комнате что-то сварливо говорил сам себе на непонятном языке. На каком языке говорила эта сеньора, Аламеда не мог понять. Не испанский и не португальский. Это точно. И не итальянский, Аламеда его прилично знал. И не английский, да и не французский. Голландский тоже исключаем. Может быть немецкий, или какой-нибудь датский? Да, чёрт бы с ним с языком, сеньора, иди, меняй нам пелёнки, мы уделались по уши. Честно говоря, грязные мы как черти и воняет от нас, сил нет. Но сеньора не спешила ухаживать за ребёнком, а возилась в другой комнате. Она не пришла, даже когда Аламеда стал орать в полный голос. Пришлось прекратить орать, ибо бесполезно. Теперь Аламеда гадал, от чего он быстрей загнётся: от грязи, от спёртого воздуха, от голода, жажды или от микробов.