«Плацебо» – латинское выражение, означающее дословно «я понравлюсь». В Библии оно появилось вследствие того, что святой Иероним неверно перевел первое слово девятого стиха Псалма 114. Вместо того, чтобы перевести с иврита «буду ходить пред лицем Господним на земле живых», он написал «placebo Domino in regione vivorum» («буду угождать Господу на земле живых»)[30]. Кстати говоря, первыми «плацебо» были люди, а не таблетки. В Средние века, когда профессиональные плакальщики, получавшие плату, ждали начала молитвы об усопших на вечерне, они часто читали девятый стих Псалма 114 и в итоге получили прозвище «плацебо» в знак их неискреннего плача.

Плацебо-контроль – применение имитации действий, призванных отличить воздействие воображения от реальности – начали вводить в Европе в XVI веке в попытках прогрессивных католиков дискредитировать экзорцизм. Людям, якобы одержимым силами зла, давали ненастоящие святые предметы. Если человек откликался судорожными корчами, наблюдатели делали вывод, что его одержимость была лишь игрой воображения[31].

В конце XVIII века слово «плацебо» использовалось в контексте медицины так же широко, как сейчас: им называли безвредное лечение, направленное на поддержку процесса исцеления. До 50-х годов XIX века врачи не располагали эффективными методами лечения заболеваний, и плацебо было основным средством, которое им приходилось предлагать пациентам. Врачи обнаружили, что зачастую пациентам было достаточно верить в лечение, даже если сами врачи в него не верили.

Подобно многим другим скачкам в познании, место эффекта плацебо в науке было определено благодаря открытию, сделанному практически на поле боя. Ближе к концу Второй мировой войны одна медсестра ассистировала американскому анестезиологу Генри Бичеру в военно-полевом госпитале, расположенном на юге Италии. Однажды из-за тяжелых потерь в госпитале иссякли запасы морфия. Это случилось в самое неподходящее время: Бичеру предстояло оказывать помощь тяжелораненому солдату, которому требовалась срочная операция. Медсестра быстро сообразила, как поступить. В шприце у нее была лишь соленая вода, но она объяснила солдату, что сейчас сделает ему укол сильнодействующего обезболивающего препарата. К изумлению Бичера, после псевдоинъекции состояние солдата быстро стабилизировалось и он, по-видимому, не страдал от острой боли во время последовавшей операции.

После войны Бичер вернулся к своей работе в Гарварде, но увиденное не забыл. В 1955 году он опубликовал статью под заголовком «Могущественное плацебо» в журнале Journal of the American Medical Association (JAMA)[32]. В статье он рассказал о том, как эффект плацебо исказил результаты нескольких фармакологических испытаний, вызвав улучшения, которые по ошибке приписали тестируемым препаратам. Далее автор статьи заявлял, что примерно 35 % пациентов положительно реагируют на лечение с помощью плацебо, и утверждал, что добровольцы, получавшие во время испытаний реальное лечение, были подвержены воздействию эффекта плацебо. Поскольку сам акт приема лекарства, по-видимому, обладал неким терапевтическим действием, Бичер предложил при подсчетах истинной эффективности препарата вычитать улучшения в контрольной плацебо-группе из выявленного общего терапевтического эффекта препарата.

В 1962 году, после публикации авторитетной статьи Бичера, Конгресс США потребовал, чтобы в испытания препаратов включали контрольные плацебо-группы. Добровольцев предстояло распределять в произвольном порядке в группу получения либо испытываемого препарата, либо таблеток-пустышек, и ни исследователь, ни пациент не должны были знать, что именно и кто получает, пока не закончится испытание. Предложенное Бичером двойное слепое плацебо-контролируемое рандомизированное клиническое испытание было возведено на пьедестал как эталон для зарождающейся фармацевтической индустрии. Сегодня этот эталон занимает прочные позиции: новый медикамент должен одержать верх над плацебо по меньшей мере в двух достоверных испытаниях, чтобы завоевать одобрение Управления по санитарному надзору (FDA).

Однако Бичер способствовал преувеличению значимости эффекта плацебо, не сделав различия между реакцией на плацебо и другими факторами, искажающими результаты, например – случайными флуктуациями симптомов и спонтанной ремиссией[33]. Мало того, в большинстве ранних исследований, упомянутых Бичером в статье, не фигурировала контрольная группа, не получавшая лечения. В отсутствие такой группы невозможно исключить вероятность того, что улучшение, показанное участниками плацебо-группы, произошло бы в любом случае, даже если бы они не получали никакого плацебо[34].

С 90-х годов ХХ века в ходе ряда исследований изучался эффект плацебо с применением объективных физиологических измерений и участием групп, не получавших лечения. В целом результаты этих исследований показали, что убежденность, которую вызывает некое сильнодействующее лечение или вера во врача, будь то специалист, обучавшийся по методикам западной медицины, мастер акупунктуры или традиционный знахарь-целитель, по-видимому, мобилизует мощные внутренние механизмы самоисцеления[35].

Вера, разумеется, имеет специфику в зависимости от конкретной культуры. Если вы американец, верящий в силу западной медицины, тогда символом эффективного излечения для вас могут быть шприц для подкожных инъекций, капсула с полосками или хитроумное устройство с рядом кнопок. А представитель живущего в труднодоступном районе туземного племени, возможно, сочтет более эффективным пережевывание какого-либо растения, собранного при полной луне[36]. Но каким бы ни было это лечение, может наблюдаться купирование симптомов, потому что все, что повышает веру в конкретное лечение, усиливает способность этого лечения вызывать реакцию плацебо.

Под «всем» я подразумеваю действительно все что угодно. Ментальные процессы и социальные контексты, содействующие вере и надежде, позитивные ожидания и чувства, мотивация, предчувствие улучшения, видимо, тоже влияют на наш мозг, на наше тело и на наше поведение. В какой-то степени забота и внимание со стороны врача по отношению к пациенту может внести свой вклад в вызов реакции плацебо.

Есть такое чувство, что в клинических испытаниях на победу препарата над плацебо влияет географическое положение. К примеру, когда тестировался антидепрессант прозак, в США показанные им результаты были лучше, чем в Западной Европе и Южной Африке. Наряду с этим Дэниел Моэрман, профессор медицинской антропологии Университета Мичигана в Дирборне, обнаружил у немцев низкую плацебо-реакцию при гипертензии – заболевании, лечением которого недостаточно занимались в Германии. Но в испытаниях препаратов для лечения язвы желудка реакция была заметной[37]. И более того, физические свойства таблеток – размер, цвет, форма, даже цена, – влияют на эффект, который они оказывают на организм[38].

Большинство детей еще в раннем возрасте узнают, что если упал и ободрал коленку, мама «поцелует ее, и станет не так больно». В конце 80-х годов ХХ века провели одно очень интересное исследование – того, как ослабевает боль, если верить в эффективность псевдолечения. В нем принимали участие пациенты, перенесшие удаление зуба[39].

После удаления зубов, чтобы снизить послеоперационные боли и воспаление, а также ускорить заживление, часто применяют ультразвук. В этом эксперименте пациентов разделили на группы, и в течение четырех-шести часов после операции одни не получали никакого лечения, других лечили ультразвуком, а третьих – псевдоультразвуком. Исследование проводилось двойным слепым методом, поэтому ни исследователи, ни пациенты не могли распознать, излучает ли прибор звуковые волны, ведь для человеческого слуха ультразвук неразличим. Исследователи провели оценку отечности лица через сутки после операции; пациентов просили оценить уровень болезненности по шкале от «нет боли» до «невыносимая боль». Результаты оказались весьма примечательны.