Француз понял, что никто на этом корабле на его выговоре понять не может, совет стал держать среди своих подчиненных. Перекинулись словами непонятными, да один из них на первый план вышел и на голландском заговорил.

Вы задержаны французским капитаном-капером на проведение досмотра, а те суда торговые, – он показал на два флейта наших, – конфискованы за провоз контрабанды в пользу короны французской.

Кака тока контрабанда, господин хороший? Мы товары мирные везем, а наш фрегат охрану ведет, – возмутился Арсений.

Корвет – легкий трехмачтовый корабль, предназначенный для разведки

Дрейф – отклонение движущегося корабля от намеченного пути под влиянием ветра.

Кабельтов – одна десятая часть морской мили, равняется 185,3 метра; в море небольшие расстояния измеряют кабельтовыми.

Каперство – в военное время преследование и захват частными судами коммерческих неприятельских кораблей и судов нейтральных стран, занимающихся перевозкой грузов в пользу воюющей страны.

Эфес – рукоятка шпаги.

На провоз товаров разрешение положено, – ответил человек, видимо, казенный, который на голландском говорить умел.

Там, у купцов наших и разрешение, верно, имеется, спросить надоть, – сказал Арсений.

Не обнаружено.

У них грамота государя нашего Петра Алексеевича в сундуках заложена… и товары мы не во Францию везем, а на аглицкий остров и отбор вести, значит, они должны, а не вы, господин француз, – сказал Арсений, немало разволновавшись.

Здесь территория ничейная и досмотр любой волен проводить, – отвечает ему капитан-капер, а сам руку на эфес шпаги заложил. Почувствовал Арсений, что время горячее подступать начало, переговоры в наглость французскую уперлись, и средство, чтоб разрешение найти здесь только в крепком кулаке заключается.

Значит, грабеж получается, и законом все это вы прикрыть собираетесь? – смекнул Яков.

Конфискация по согласию обеих сторон, – ответил казенный человек.

Како тако согласие? Потому ли, что ваших кораблей, способных к бою, три, а у нас только один?

Да. И в этом следствии предложение наше на мирное расхождение нацелено.

Хотите даром получить то, что по праву нам принадлежит, находальники французские? – уже по нашему не стерпел Арсений и как приложился кулаком к лику капитанскому, французскими духами вонявшему. Тут его светлый образ потускнел и покосился, ноги у него как-то подогнулись, и он пал без чувств прямо перед стоявшими. Что потом было, описывать тяжело. Конфуз страшный, переговоры честные были, а Арсений страстям волю дал. Правилами этикета европейского этого недопустимо делать. На Арсения Берг и Олаф с Яковом накинулись, успокаивать давай. А Первушка стоял невдалеке; как драку увидел, тут же подбежал и свой кулак-кувалду на голову человеку казенному опустил.

Тот рухнул сразу в бессознание, его даже потом к жизни привести не смогли. Так бревном недвижимым в шлюпку и спустили. Отчалили французские переговорщики, а Арсений стрелой к пушкам усвистал. Паруса размотали, крутой бейдевинд дали, а к корвету в помощь бриг французский пошел. Скоролучно бой приближался: люди мирного уклада дела оного не сыскали, теперь корабли беседу поведут и из пушки изъяснения весомые посылать начнут. У кого первым дерево треснет, тот и к согласию скоро заспешит. Сила железа всегда убедительно звучала, правда не всегда на стороне совести оказывалась.

Корабли французские вначале в заминке пребывали: как атаковать, решали. Яков управлением маневров командовал, пока Арсений у пушек стоял и это Богом посланное время с толком использовал. Повернул фрегат кормой к французам и ходу дал. Те спохватились и вдогонку бросились. Корвет и бриг чуть правее шли, когда вдруг Яков «Петра I» на новый курс положил, кругаля дал, в полный багштаг вошел и оказался бортом прямо перед бушпритами французских кораблей. Ахнул левый борт, вздрогнул корабль-фрегат, белое облако к мачтам взметнулось – это книпели, в паруса нацеленные, полетели. Порвали полотно белое у грабежников – у них ход и поубавился. Те давай поворачивать, борт подставлять, чтобы ответ дать, а Яков по ветру пошел и умело за бриг спрятался, да так, что корвету и выстрелить возможности никакой не оставил, иначе в своих рисковал попасть.

Давай шевелись, шевелись, олухи бестолковые, – кричал Арсений, командуя подготовкой к залпу новому.

Теперь время ядрами пришло окатить врагов злосчастных. У каждой пушки суетились три пушкаря. Один из них клоцом ствол чистил. Второй что-то искал, а третий с водой канитель разводил остужая орудие.

Что ты ищешь, растяпа, возьми пыжовник, вон пенька осталась. Давай, налегай, – продолжая регулировку наводить, орал во все горло Арсений. Через минуту-другую орудие к зарядке готово было. И фрегат как раз к месту залпа приближался.

Арсений, торопись скоро залп давать! – кричал Яков.

Полный багштаг – курс корабля относительно направления ветра в 135 градусов.

Книпели – два пол-ядра, скрепленные цепью.

Клоц – цилиндрическая щетка из щетины, насаженная на длинный шток и служившая для чистки ствола пушки.

Пыжовник – для удаления пеньки или пыжей использовали своего рода штопор – пыжовник.

Пенка – веревка.

Картуз – платяной мешочек с зарядом пороха.

Пыж – клочок сена или лыка, обвязанный пенькой.

Пробка – деревянный цилиндрический предмет.

Протравник – игла, снабженная делениями для прокола картуза через специальное отверстие в стволе.

Пальник – деревянный шток с намотанный на него фитилем.

Бомбардель – относится к малой судовой артиллерии. Небольшая пушка выполненная из бронзы, смонтированная на вилке.

Ни живота, ни головы не жалеть! За государя нашего… . Орудия заряжай! – кричал Арсений.

Картуз! – команду дал Поспелка.

Есть! – ответили матросики, когда работа закончена была.

Пыж!

Есть!

Пробка!

Есть!

Пыж, еще!

Есть!

Ядро!

Есть!

Протравник бери живей, – сказал Арсений, стоя на изготовке у орудия и держа пальник в руках.

Готово!

Мы готовы, Яков.

Сейчас подойдем.

Как только два корабля поравнялись друг с другом, Яков крикнул: «Огонь!». Арсений поднес пальник к стволу, и орудие вздрогнуло, изрыгнув дьявольскую начинку. Вслед и остальные так же закурились дымом. Двадцать два ядра впились в борт брига, пробив его насквозь, и кое-где палубный настил снесли. «Ура!» – троекратно прокричали матросики наши, обрадовавшись удаче, но ответ последовал немедля. Из десяти пушек, что на борту француза имелись, также дым пошел, и на корабле-фрегате ощутили, сколь непродолжительна радость была, как и счастье в жизни.

Треск-скрипение древа корабля-фрегата от попадания ядер французских разломили сердце Арсения. Хоть и урону немного было, так фальшборт в трех местах пробило, да обшивку немного разодрало; кто-то в крови загибался от ран полученных. С брига не только ядра прилетели, а и картечь, из мушкетов и бомбарделей посланная. За корабль сильно испужался Арсений и подумывать начал, не уйти ли подобру-поздорову. Тем паче что превосходство не на стороне нашей находится.

За корму кораблям вражьим зашли и увидели, как кличут их. Корвет «Ройаль де Дюнкерк» звался, а бриг, уже покалеченный, – «Голубка», так надпись значила. Зайдя им за бак, корабль-фрегат Арсения неожиданно еще порцию железа в нос получил. Решили ответить и подготовили послание. Снова грянули пушки и по «Голубке» ударили, всю корму ей разворотили, аж осела немного. Но корвет еще невредим был и с разворота уже возвращался, наготове у него все было, так что снова досталось «Петру» нашему. В двух местах борт пробили ядра неприятельские, снасти повредили.

В таком событийном движении шло сражение в течение четырех склянок, пока корабль «Голубка» под угрозой утопления окончательного из бою не вышел и к купцам нашим не подался. А вот корвет французский, наипаче, всячески стремился ущипнуть, заклевать нашего «Петра». Дело совсем худо стало, когда третий корабль французов на выручку пошел на смену «Голубке». В планах стояло скорейшее ее потопление, чтоб приступить к корвету, но, видимо, прочуяли французы затею Арсения и все старания канониров его в прах обратили. Теперь сызнова два корабля невредимых ущерб нашему «Петру» чинили. Всякая уже возможность на викторию при новой обстановке была утеряна. И тут снова подумалось Арсению: «Не пришла ли пора отворачивать, иначе и корабль потеряем и викторию не добудем». Уж больно врагам фрегат удалось подпортить, и теперь без ремонта нечего было и сряжаться к морю Балтийскому. Отошли потихоньку, а корвет в погоню было бросился, как новый поворот дела увидел. Но где там! Арсений паруса наладил по ветру и такого стрекача задал, что скоро в точку превратились все преследователи его.