Да откуда вообще взялся этот командир? Какая преисподняя его породила? Огромный, словно шкаф, с невероятными мускулами и наголо обритой головой, он производил сокрушительное впечатление. Вероятно, это был бы весьма привлекательный мужчина, если бы не ледяное жестокое выражение лица, которые выдавало в нём убийцу. Командир больше походил на уголовника, чем на лидера партизанского движения. Вполне возможно, Катя не так уж ошиблась в своих предположениях, потому что руки его были покрыты татуировками, которые так любят в местах заключения.

И что же делать? Оставаться в отряде под начальством этого монстра? Тогда она будет дезертиром, а как она уже усвоила, за любой проступок ждёт смерть. Остаётся только стать невидимкой и рассеяться в этой толпе партизан, словно её здесь и нет. Но с этим оказалась самая большая сложность. Командир начал обходить шеренгу новичков, рассматривая каждого. Катя стояла почти в конце как самая маленькая по росту, поэтому до неё очередь дошла бы не скоро, но уже сейчас её колени дрожали от страха.

Наконец гора мускулов приблизилась и к ней. Командир взглянул на новенькую, и его брови невольно поползли вверх. Но он быстро взял себя в руки, придав лицу привычное ожесточённое выражение, только глаза изменились. Они словно пригвоздили Катю к земле, замуровали, заставив оцепенеть. Катя даже не смела поднять глаз: она чувствовала всем своим нутром, что это жестокое чудовище взглядом раздевает её догола. Девушке почудилось, что она падает в обморок, но командир двинулся дальше, и ей полегчало.

Так закончился день знакомства. После такого вкусного ужина, что новенькие диву давались, все легли спать. Катя лежала вместе с новичками, но не могла заснуть. Она видела, как командир прохаживался по лагерю и то и дело бросал ледяной взгляд в их сторону. Девушка не могла глаз сомкнуть, ей казалось, что как только она уснёт, этот жестокий человек над ней надругается. Столь сильный ужас вызвал командир в сердце девушки, и не без причины. Уже раним утром он дал задание новеньким.

– Наши враги за ночь выстроили мост через Днестр, нам необходимо его разрушить как можно скорее, чтобы враг по нему не прошёл. Воспользуетесь этим, – и он бросил новеньким самые настоящие гранаты. Катя видела их впервые, но только по виду догадалась, что это.

– Кто не выполнит задание и не взорвёт ни одного объекта, тот на двое суток остаётся без еды.

Приказ был понятен, как и последствия его неисполнения. Но двое суток без еды казались мелочью по сравнению с поставленной задачей. Утром, при свете дня, взорвать тщательно охраняемый мост было настоящим самоубийством. Более того, до моста надо было добраться вплавь, что требовало огромных усилий. Днестр – не маленькая речушка, а широкая глубокая река.

Но делать нечего, приказ есть приказ. Уклонение от него карается смертью. Все новенькие взяли по гранате.

– Пока, детки, – съёрничал кто-то им в спину.

Опытные партизаны явно не ждали их обратно.

– Даже если кто-то из них доплывёт и выполнит задание, это уже помешает врагу перебраться. Должен же хоть кто-то доплыть, – услышала Катя за своей спиной абсолютно равнодушный голос командира. Её рука затряслась, и граната невольно выпала. Благо девушка не умела с ней обращаться и не сняла чеку. Граната покатилась в сторону, Катя – за ней, пока чья-то огромная нога в кожаном армейском сапоге не остановила её, наступив сверху.

Её сердце сжалось от страха. Катя подняла глаза. Над ней, словно скала, нависал командир.

– А ты можешь не ходить, я дам тебе другое задание, – холодно произнёс он.

Девушка и обрадовалась, и испугалась одновременно. Хорошо, что она избежит очевидной смерти возле вражеского моста на Днестре, но очень плохо, что ей явно придётся отправиться за командиром. Катя пошла за ним, всё-таки прихватив свою гранату с земли.

С каждым шагом удаляясь от центра лагеря и ловя на себе ехидные, недвусмысленные смешки партизан, Катя чувствовала, как её сердце тревожно сжималось. Наконец командир остановился возле какого-то сарая, собранного вручную из древесных стволов и веток. Он придерживал рукой дверь. В помещении было темно.

– Заходи, – приказал бритоголовый Кате, жадно обшаривая её ледяными глазами.

Катя не шелохнулась.

– За-хо-ди, – повторил приказ командир, чеканя каждый слог.

– Что я должна буду там делать? – спросила дрожащим голосом девушка.

– Ничего того, что не свойственно всем бабам.

Что он имеет в виду? Что свойственно всем бабам?

– Что именно? – спросила девушка, так и не входя в хижину.

– Я отдал тебе приказ, мои приказы не обсуждаются.

Катя невольно на него взглянула. По выражению его лица было ясно, чего именно он хочет. Катя не раз видела подобное выражение лица в Кишинёве на танцплощадке. Именно так молодые мужчины смотрели на Христину, когда та выплясывала перед ними. И Катя отчётливо поняла, что именно приказывает ей командир.

– Я получила ранее приказ от командира взорвать мост, – нерешительно дрожащим голосом возразила она, – и я полна решимости исполнить этот приказ.

Лицо командира, и без того ледяное, окаменело. Затем он оглушительно рассмеялся.

– Ты? Выполнить приказ?

Катя дрожала как осиновый лист под этим громогласным смехом, звук которого оглушал её, как волны бушующей во время шторма реки. Она закрыла глаза, чтобы выстоять под этим натиском.

Командир резко подскочил к ней и железными пальцами схватил за горло.

– Уклонишься от исполнения приказа на реке, и я убью тебя лично, но перед этим потешусь с тобой несколько раз так, чтобы ты ещё долго помнила.

Что именно имел в виду командир, Катя в силу своей юности и неопытности не понимала, но тон его был таков, что девушка поверила: ничего хорошего её не ждёт.

– Так что либо исполни приказ, либо сдохни там, не возвращайся, – и командир отпустил её шею, оставив на тонкой белоснежной коже красные отметины.

Девушка закашлялась, пытаясь отдышаться. К какому же монстру она попала! Но делать нечего, нужно идти на реку выполнять приказ, иначе смерть или ещё хуже – сарай этого монстра. И Катя, крепко сжав гранату, пошла, пошатываясь, к реке. Там партизаны-новички уже сплавлялись вниз по течению.

– Где ты так задержалась?! – хотел было отругать Катю возглавляющий отряд новеньких, но увидел следы пальцев на её шее и тут же отвернулся.

– Не то место ты выбрала, девочка, – заметил он грустно, показывая Кате, как активировать гранату.

– У партизан все командиры такие? – тихо спросила Катя. Почему- то ей показалось, что она может довериться этому незнакомцу.

– Не знаю, партизанских отрядов много, но наш самый отчаянный. Мы выполняем самые сложные боевые задания.

– Которые вам даёт командование армии? – с надеждой спросила девушка.

– Да.

– Значит, ваш командир подчиняется действующим офицерам?

Возглавляющий отряд новичков понял, куда клонит девушка.

– Даже не думай кому-то жаловаться, бесполезно. У нашего командира здесь карт-бланш. Армейские не вмешиваются, главное, чтобы задания были выполнены, такое условие. Я же тебе говорю, не то место ты выбрала.

Катя горько улыбнулась. Не вовремя он сказал ей об этом.

– А можно сменить отряд? – поинтересовалась девушка.

– Ни в коем случае! – шёпотом одёрнул её собеседник. – Уход из отряда, по какой бы причине он ни был, приравнивается к предательству. А знаешь, что будет за предательство?

Руководитель красноречиво провёл пальцем по горлу.

– Ты бы лучше не сопротивлялась, а приняла нашего командира. Вам, бабам, это легко, раздвинула ноги – и всего делов.

При этих словах Катя вспыхнула, как маков цвет. Увидев смущение девушки, молодой партизан замолчал. Понял её беду – она юна и невинна, не способна дать командиру того, чего так хочется каждому мужчине от женщины. Он пожалел Катю в глубине души, но ничем не мог помочь.

– Я думала, что иду родину защищать, а не служить утехой партизанам, – горько заметила Катя, подходя к воде и крепко сжимая в руке гранату.