Дождавшись наступления выходных, они отправились в пятичасовое путешествие до Копенгагена. Некогда процветающий клуб, теперь напоминал обветшалые руины, насквозь пронизанные горькой тоской по былым временам и разбитыми вдребезги надеждами. К ним вышел чернокожий пожилой мужчина, с невероятным проворством управляющий костылём. «Карин, потрясающе выглядишь, видимо годы нещадно обошлись только со стариной Бигги. Что ж прошу за мной» – указал он вглубь помещения. Отказавшись от помощи, музыкант с трудом влез на сцену, и с видимым облегчением расположился перед фортепиано. Наигрывая простейшие зарисовки, мужчина обратился к до сих пор хранившему молчание Мортену: «Хочешь научиться также, салага?».
Засмущавшийся мальчишка, стараясь не смотреть в глаза, ковырял носком ботинка пол. «Больно, застенчивый он у тебя. Ничего, мы еще вылепим из него настоящего шоумена, не хуже отца». Мортен с решительным видом устроился за инструментом, заставив Бигги посторониться. С отсутствующим видом, он принялся подбирать на слух, одну из прозвучавших ранее мелодий. Кажущиеся вначале разрозненными, звуки, стали постепенно накладываться друг на друга в нужной последовательности. «Кажется, прямо сейчас мы наблюдаем рождение будущей звезды» – прошептал музыкант, опасаясь ненароком нарушить этот хрупкий миг.
С завидным упорством, наследник именитого джазмена постигал азы, доводя до совершенства каждое изученное упражнение. Порой, он настолько погружался в этот процесс с головой, что засиживался в стенах репетиционной базы до наступления вечера. Чтобы лишний раз не травмировать психику Карин, переживающую о том, как сын доберется обратно, они выделили ему служебное помещение, где он мог спокойно провести ночь. Владелец клуба был не против: «Делайте, что хотите, всё равно не могу избавиться от этой помойки, даже за бесценок».
В благодарность, Мортен раз в неделю надраивал каждый сантиметр заведения до блеска. Совсем незаметно пронеслись несколько месяцев и молодому дарованию, наконец, представилась возможность явить многочисленной публике полученные навыки. В Копенгагене проходил крупнейший музыкальный фестиваль, в котором мог принять участие абсолютно любой. Мортену и его верному наставнику удалось впоследствии застолбить место в двадцатке. И хотя они не заняли призовое место, теплый прием со стороны зевак, послужил для него неким «звоночком», о том, что он движется в нужном направлении. Вчерашний ученик старшей школы с сертификатом об окончании на руках, юноша грезил о поступлении в Королевскую консерваторию, но конкурс на бюджетные места был столь велик, что на мгновение он даже приуныл. «Эх, если бы у них было достаточно денег или влиятельный покровитель за спиной». Давно не питавшая иллюзий Карин, предложила подыскать другой вариант. «Самое главное овладеть хорошей профессией, чтобы потом состояться в жизни. Занятие музыкой можно оставить в качестве приятного хобби» – пыталась она переубедить сына, не осознавая, что с каждым произнесенным словом лишь раззадоривала его сильнее.
Каково было удивление, когда он благополучно справился со вступительными экзаменами, став студентом отделения «фортепиано и вокальное искусство». По такому радостному поводу, джазовое сообщество закатило грандиозную пирушку «для своих». «Парни, в наших рядах затесался первокурсник Королевского учебного заведения. И все благодаря вашему покорному слуге»– поднялся из-за стола наставник, пытаясь отвесить шутовской поклон, но лишь завалился на сидящего рядом трубача. Как ни в чем не бывало, он продолжил свой тост. «Мы поднимаем бокалы за то, чтобы все задуманные тобой планы воплотились в жизнь. Только когда зазвездишься, постарайся не вычеркивать из памяти старину Бигги». По залу пронеслось раскатистое «УРРААААА!».
ГЛАВА 2
«There was a knight and he was young a-riding along the way Sir, And there he met a lady fair among the stacks of hay Sir» (Nina Simone –"Young Knight")
Студенческие годы Мортен вспоминал с теплотой в душе. Только в стенах консерватории, некогда стеснительный парень, смог побороть все комплексы и раскрыться с иной стороны. В большей степени этому поспособствовало судьбоносное знакомство с Кристен. Её взрывной темперамент заставил его выбраться из «зоны комфорта». С ней он впервые побывал на тусовках, сопровождающихся легкими наркотиками и распитием алкоголя, а также преодолел рубеж от «мальчика» к «мужчине».
Но всё это осталось позади, теперь его жизнь представляла собой череду корпоративов, где он с такими же непризнанными гениями, исполнял набившие оскомину "New York" и "Sway". Вот и сегодня, они веселили родственников некой фру Серенсен. Для своих восьмидесяти она неплохо сохранилась, громко смеясь, она то и дело приглашала мужчин на танец. К огорчению дамы, желающих выступить в роли партнера так и не нашлось. Гости были увлечены поеданием блюд, не обращая внимания на любые раздражители со стороны. В конце концов, настал момент, которого все так долго ждали, официанты ввозили настоящее произведение кондитерского искусства размерами в два этажа.
«Happy Birthday to You…» - тут же подключился квинтет, презентуя переработанную версию «поздравительной» нетленки, во избежание авторских отчислений. Отыграв положенные сорок минут, Мортен с чувством выполненного долга отправился в «моечную», где его уже поджидал знакомый официант, с туго набитыми пакетами наперевес. За годы «импровизированного турне», он успел завести приятельские отношения со многими представителями сферы обслуживания. В связи с довольно нестабильной финансовой ситуацией, они были просто необходимы. Проделав долгий путь до Христиании, музыкант быстрым шагом направился в подъезд. Лифт не работал еще с момента его заселения, поэтому Мортену пришлось самостоятельно взбираться на последний этаж, молясь о том, чтобы ручки сумок не порвались в самый неподходящий момент.
Справившись с этой миссией, он уже собирался вставить ключ в замочную скважину, как вдруг чуткое обоняние уловило пряную нотку женского парфюма. «Интересно, какую красавицу сюда занесло?». Девушки нечасто заглядывали в его холостяцкую берлогу, едва заслышав о том, что Мортен проживает в столь непрезентабельном месте, они тут же недовольно поджимали губки. Приходилось раскошеливаться на номер в самом дешевом мотеле или при самом лучшем раскладе – действовать на их территории.
В коридоре он с трудом нашарил выключатель, после чего с грустью констатировал, что единственные «выходные» туфли подверглись мести со стороны обиженного питомца. Должно быть он снова, машинально закрыл окно и коту, жаждущему новых впечатлений, пришлось провести весь день в четырех стенах. Избавившись от ноши, Мортен отправился на поиски пушистого безобразника. Альфред, как ни в чем не бывало, смотрел телевизор и даже ухом не повел при появлении хозяина. «Теперь за каждую провинность, ты методично будешь уничтожать вещи? Меня совсем не устраивает такое положение дел. На этот раз обойдемся предупреждением». Если это впредь повториться, я буду вынужден перевести тебя на специальную диету, состоящую из сухого корма» – припугнул он, в душе зная, что котяра будет вести себя, как и прежде. Со вкусом потянувшись на подушке, Альфред издал полное презрения «Мяяяяу» и, перебравшись на подоконник, принялся вычищать густую шерсть.
Мортен настолько избаловал его, тратя последние деньги на покупку свежей рыбы или куриных грудок. Употреблять в пищу полуфабрикаты, которые вовсю рекламировали с экранов, он отказывался напрочь. Так было не всегда, когда-то и пакетик «Вискаса» казался ему манной небесной. Одинокий, промерзший до костей комочек, уже был готов принять неминуемую гибель, но тут теплые, любящие руки спасли его от царящей непогоды, обеспечив кровом над головой.
