— Мисс Лоуренс мне больше не позвонит, — сказал пианист и направился к роялю, словно бы только музыкальный инструмент мог его утешить и развеселить. — Миссис Стедсон вовремя предупредила меня о том, что она работает в журнале. Ненавижу всех журналистов! Если бы я знал, что Тамзин — одна из них, я бы не пустил ее на порог.

Мария покачала головой, недоумевая, что происходит в пансионате. С Тамзин Лоуренс она еще не успела познакомиться, но уже была о ней наслышана. Кевлин ее расхваливал, но, оказывается, она успела соблазнить и осторожного Гая. Почему же ее предала Инга? Все это выглядело весьма странно.

Мария убрала пылесос в шкаф и пошла на кухню налить кофе мистеру Вентуре. Вернувшись с подносом в руках, она нашла музыканта сидящим на диване и читающим утренние газеты. Вид у него был сердитый, Марии захотелось поднять ему настроение оральным сексом.

— Спасибо за кофе, — сказал Гай, взяв в руки чашку.

— Если не возражаете, я поднимусь в спальню и застелю вашу кровать, — сказала она.

— Ступай, — пробормотал он, не поднимая головы.

— Вам больше ничего не нужно, сэр? — на всякий случай спросила Мария, чувствуя, что лифчик становится ей тесен.

Гай поднял голову, окинул ее внимательным взглядом, и ей показалось, что газета приподнялась у него на коленях.

— У меня к тебе просьба: передай мисс Лоуренс ее трусы.

— Хорошо, сэр, — пролепетала Мария. — Я готова оказать вам любую услугу, вы только скажите!

Гай прищурился и, отшвырнув газету, распахнул халат. Взору Марии предстал его великолепный детородный орган, вытянувшийся по стойке «смирно». Мария едва не упала на него.

— Раздевайся, — приказал ей Гай хриплым басом и принялся мастурбировать, пожирая пышнотелую Марию плотоядным взглядом.

Она проворно исполнила его приказ и продемонстрировала пышную грудь, выпирающую из лифчика. Кожа ее была похожа на кожуру спелого персика, а торчащие соски напоминали вишни. У Гая разгорелся аппетит. Он схватил ее за сиськи и начал их целовать. Мария запрокинула голову и легонько постанывала, поводя бедрами. Гай стал покусывать соски.

— Вам нравятся груди, как я вижу, сэр? Некоторым мужчинам больше нравятся ягодицы и ноги. Ой, что вы делаете, сэр!

Гай повалил ее на диванчик, она извернулась и сползла пониже, так, чтобы ей удобно было сосать пенис. Это редкостное чудо природы приводило ее в восторг своими размерами. Мария раскрыла рот и принялась лизать головку, сжав ствол члена в кулаке. Ноги ее дрожали от возбуждения, бедра ходили ходуном, по ляжкам текла пахучая влага.

Мистер Вентура вытянул член у нее изо рта и, усевшись на нее верхом, положил член между ее грудей. Полюбовавшись этой картиной, он сжал сиськами свой прибор и начал двигать торсом. Марии это доставляло особое удовольствие. Ей было приятно смотреть, как багровеет и раздувается головка, как выступает на ее кончике прозрачная капля. Движения Гая участились, он пришел в экстаз. Мария нащупала рукой клитор И начала мастурбировать.

Они кончили одновременно. Семя хлынуло из фаллоса, словно струя из гейзера. Густая горячая сперма залила Марии грудь и лицо. Она ахнула и стала облизываться, блаженно жмурясь от специфического вкуса этого угощения. Закрыв глаза, Гай глупо рычал, продолжая онанировать. В комнате потрескивали горящие поленья. Трусы мисс Лоуренс, лежащие на столе, добавляли толику пикантности неповторимому аромату, заполнившему гостиную.

В пансионате царило необычное оживление. Гости разъезжались по домам, обменивались на прощание адресами и телефонами, договаривались снова встретиться здесь через год. К воротам один за другим направлялись дорогие автомобили: вначале «ягуар», потом — спортивный «фиат-купе» и, наконец, «альфа-ромео». Инга и Ланс закрыли массивные парадные двери и стали готовиться к собранию членов секты последователей учения Орландо Торна.

Тамзин встала с кровати поздно, да и то лишь после того, как ее разбудил настойчивый стук Инги в дверь спальни. Боль в анальном отверстии и ягодицах живо воскресила в ее памяти события минувшей ночи. После экзекуции и бурного совокупления повелитель взвалил ее на плечо и отнес в номер, где и швырнул, словно мешок с картошкой, на кровать. Одежда — измятая, влажная и скверно пахнущая — валялась на полу.

Тамзин окинула спальню диким взглядом, встряхнула взлохмаченной головой и воскликнула:

— Этот негодяй в маске едва не изуродовал меня! Он настоящий садист. У меня в промежности до сих пор пожар!

— Разве тебе это не нравится? — коварно усмехаясь, спросила Инга. Глаза у нее похотливо заблестели.

— Я сама еще в этом не разобралась, — ответила Тамзин. — Но ведь ты все знала наперед, не так ли? Во что ты втянула меня, подлая змея?

Инга присела на кровать и, взяв в руки плюшевого медведя, стала его гладить, выдерживая паузу.

— Разумеется, мне все было известно, — невозмутимым тоном ответила она.

— Кто он такой? — продолжала негодовать Тамзин. — Почему ему позволено входить в мою спальню и устраивать жуткие спектакли в подвале?

Инга прижала золотистого медвежонка к груди. Он издал рычащий звук, поскольку она случайно надавила ему на спинку.

— Ты узнаешь его, когда он сочтет это нужным. А пока скажу, что он очень влиятельный человек, заинтересовавшийся тобой всерьез.

— Любопытная у него, однако, манера выказывать симпатию к женщине! — воскликнула Тамзин. — У меня вся задница в рубцах.

Инга отложила в сторону медвежонка и пристально взглянула на Тамзин, положив руки на колени, обтянутые зелеными бархатными брючками.

— Но ведь тебе с ним было хорошо? — спросила она. — Ты ведь испытала оргазм, не так ли?

Тамзин вспыхнула застенчивым румянцем и, вдруг ощутив стыд, прикрыла простыней голые груди. Она все больше убеждалась, что все эти люди — Инга, Ланс, Дженис и даже Алекс — знают о ее интимных фантазиях больше, чем она предполагала.

— Да, ты права, я испытала необыкновенное удовольствие, — призналась она.

— Тебе хотелось бы снова испытать его? — спросила Инга, сверля ее пристальным взглядом голубых и не мигающих, как у сиамской кошки, глаз. — Не стесняйся своих желаний! Этот человек повелевает не только тобой, но и нами с Дженис. Если быть откровенной до конца, то следует сказать о нем гораздо больше. Но всему свое время, моя дорогая. Скоро ты познакомишься и с другими его учениками, людьми, испытавшими колоссальное удовольствие от участия в его обрядах. Одни из них играли роль рабов, другие — повелителей, но всем им стало после этого легче жить.

— Зачем все это нужно? — спросила Тамзин.

— Мы не вникаем в медицинские аспекты вопроса, это дело психиатров и психологов, уже давно и успешно изучающих эту проблему. Для нас важна развлекательная сторона дела, испытываемые при этом ощущения. Например, всех нас позабавило и порадовало твое выступление, дорогая.

— Как, вы все видели? — удивилась Тамзин, со стыдом отмечая, что из нее уже сочится смесь масла и ее собственной влаги, источающая острый характерный запах — свидетельство возбуждения.

— Господину нравится, когда за ним наблюдают, — ответила, не лукавя, Инга. — Доставляет это удовольствие и нам. Пока мастер занимался тобой, мы развлекались друг с другом. В общем, все остались довольны, в том числе и ты, дорогая. Так чем же ты не удовлетворена? Почему возмущаешься?

В Тамзин вновь пробудилось мрачное желание.

— Когда я снова увижусь с ним? — спросила она. Ее ягодицы сжались, едва она вспомнила, какое удовольствие доставило ей избиение. Прикосновение трости к нежной коже, ощущение своей беспомощности, понимание силы мужчины, овладевающего ею, — все это было для нее ново и необычно, волновало и возбуждало.

— Повелитель вновь будет с нами в конце этой недели, — ответила Инга. — А пока давай оставим разговоры о нем.

В комнату вошла Мария, одетая в эротический наряд французской горничной, позволяющий любоваться при каждом ее наклоне розовыми бедрами с черными подтяжками, и ягодицами, едва прикрытыми прозрачными трусиками. Она положила на покрывало трусики Тамзин, забытые ею в комнате Гая, и с улыбкой сказала: