– Меня бы страшило такое будущее…

– Счастье, что не все мы ведаем дороги судьбы. Ступаем от точки до точки и не задумываемся, где оборвется многоточие. Ну все, последний каргур пошел. Вот эту невесту как раз и стоит пожалеть.

– Потому что она последняя?

– Нет, – старуха выбила прогоревший табак из трубки – время передышки закончилось, – потому что она умирает. Видишь синеву вокруг губ?

– Сердце?

– Ее отравили. Всюду свои игры.

В подтверждение слов старухи невеста повалилась на бок и закатила глаза. Ни дремлющий погонщик, ни расходящиеся по повозкам путники не обратили внимания на обмякшую вдруг фигуру.

– Подождите! – Саша беспомощно обернулась на удаляющуюся собеседницу. – Может быть, девушке можно помочь? Наверняка в караване есть лекарь.

– Ты сначала себе помоги, а душа этой уже пьет мертвую воду из колодца предков, – немного подумав, старуха добавила: – Никому не показывай свой дар, иначе и тебя ждет смерть.

– Дар? А какой у меня дар? – Александра, забыв об отравленной невесте, кинулась вслед за пророчицей, разглядевшей магию, о которой сама носительница ничего не знала.

– Не ходи в Агрид, – бросила старуха, забираясь в кибитку, где уже сидели ее спутники – все как на подбор черноглазые и черноволосые и в такой же разноцветной одежде.

– А… куда же мне тогда идти? – растерялась Саша, но ей не ответили. Смуглый мужчина с серьгой в ухе залихватски свистнул и стегнул кнутом лошадей. Повозка тронулась, подняв в воздух клубы пыли.

– Поостерегись! – Александру едва не сбила таратайка. Сидящий в ней парень белозубо улыбался. – Чего стоишь, разинув рот? Хочешь подвезу? – он придержал скакуна, рвущегося вдогонку за своими.

– А кто это был? – спросила Саша, отступая в сторону. Она провожала взглядом крытую телегу, увозящую старуху. И зачем вообще ее слушала? Зародила зерно сомнения и укатила, а ты теперь живи как хочешь.

– Разве ты не узнала Маниру, мать всех вуфян? Эх, девка, да за один ее совет коня с упряжью дают, а она просто так с тобой балакала.

– Да что балакала-то?! – «девка» едва не плакала. – В Агрид не ходи, там смерть? А куда идти-то?

– Живи своим умом, дура! – крикнули сзади, и Александре пришлось прыгать в канаву. Ее опять едва не задавили. Действительно, дура, стоит посреди дороги деревянным истуканом.

Когда пыль развеялась и все грохочущие повозки разъехались по четырем сторонам, а бывшая класиса наконец-то без риска для жизни выбралась из канавы, ее встретил упрекающий взгляд пса. Она совсем о нем забыла. А он нес службу, что было заметно по следу обуви на черном боку да разрезанной упряжи осла. Пока хозяйка глазела на толстушек, животину чуть не увели. А она даже не слышала лая.

«Чертовы трубы!»

Ночь застала путешественников на берегу реки. Саша развела костер, подвесила на треногу котелок, куда закинула пару картофелин и вяленое мясо, запасенные доброй Сесилией. В ожидании ужина обняла ноги и уставилась на прыгающее пламя. Холодом по спине прошлись тягостные воспоминания. Вот так же сидела она у костра с Даней, верным другом, погибшим по ее глупости. Александра застонала в голос, заставив всполошиться своего спутника. Барбос сел рядом и участливо заглянул в глаза.

– Рон! Славный ты пес! – она протянула руку и потрепала длинное ухо собаки. – А я плохая. Никогда, слышишь, никогда себе не прощу, что подставила Даньку. Тоже мне, спасительница! Привыкла, что девчонки с Земли мечтают домой вернуться. А тут… Может быть, у этой Марии на родине жизнь была несладкой, а в гареме и кормили, и поили. Ребеночка хаюрдагу родила бы и была бы тем счастлива…

Саша уткнулась лбом в колени, стыдясь злых слез.

Сейчас, когда Эльфийское княжество находилось в двух днях пути, и можно было не бояться, что тебя обнаружат и вновь превратят в рабыню, навалилась смертельная тоска. Ничего не исправить, ничего не изменить. И время вспять не повернуть.

Вода в котелке выкипела, поэтому мясо, подгоревшее с одного бока, досталось лишь псу. Сама Саша легла голодной. Да и не полез бы в горло кусок. Она долго всхлипывала во сне, скрутившись в повозке и прижав притихшую собаку к себе.

Гаррон тоже слышал последние слова вуфянки и теперь раздумывал, что бы они значили. Не он ли станет причиной смерти Шаши? Рано или поздно границу Агрида им придется перейти, не век же Цессиру-младшему оставаться в шкуре перекрашенной собаки? А значит, танцовщица обречена – еще не было случая, чтобы Манира ошибалась. Добровольно или силой, но носительница родового амулета будет доставлена в Агардар. Меняющие лики никогда не позволят, чтобы их строн затерялся где-то в эльфийских лесах.

***

– Что везем?

Река привела Александру к восточному пограничному посту Эльфийского княжества.

– Ткани из Врада и Шаму, – на этот раз Саша надела платье, пошитое на эльфийский манер – перехваченное под грудью атласными лентами и с кружевами по вырезу, собрала волосы в высокий хвост. Она не сразу выехала к мосту, а пригляделась к снующим туда и обратно женщинам, чтобы не выглядеть как белая ворона и не привлекать лишний раз внимание.

Не получилось. Стоящая недалеко от моста компания мужчин субтильного эльфийского телосложения, среди которых той самой вороной выделялся здоровяк с копной черных вьющихся волос, развернулась в ее сторону.

«И чего глазеют?»

– Смотри, какой уродец! – воскликнул один из эльфов, кивая на застывшего на облучке повозки пса.

Гаррон не дышал. Он сразу узнал лорда Ханнора, по невесть каким делам забредшего так далеко от родового замка. Рядом с ним в намеренно скромном облачении, пытаясь таким образом скрыть принадлежность к правящему дому, стоял эльфийский княжич. Остальные Гаррону были не знакомы, но скорее всего входили в состав непременной для наследника свиты. Беда детей всех царствующих особ – они никогда не остаются в одиночестве.

– Я думал, ты об осле, – лорд Ханнор подошел ближе, чтобы рассмотреть странного пса. Рон сжался. Он вообще нырнул бы на дно телеги, боясь, что каким-то чудом родственник его узнает, а потом будет припоминать казус, называя то «милой собачкой», то «шелудивым псом», что будет зависеть от его настроения. Но и трусом казаться совсем не хотелось – в этом случае мнение эльфов и Изегера Цессира-младшего волновало меньше всего. Как ни странно, Гаррон даже в собачьем обличье не желал в глазах Шаши выглядеть жалким.

– Нет, Изегер! У этого уши побольше! – княжич бесцеремонно ухватил Рона за край бесконечно большого лопуха и потянул вверх. Эльфы дружно засмеялись.

– Вы пса продаете? – поинтересовался лорд Ханнор, не глядя на девушку. Создавалось впечатление, что он вообще не видел, с кем разговаривает. – Моей жене он понравился бы. Забавный.

– Мне он тоже нравится, – Александра вздернула нос. – И уши его нравятся, и хвост. И короткие лапы, над которыми вы сейчас смеетесь. Потому что он, в отличие от вас, мой друг.

– Я не смеюсь, – Изегер, наконец, обратил внимание на собеседницу. – Я вообще очень серьезный человек.

– Они смеются, – Саша мстительно показала пальцем на покатывающихся от смеха эльфов. Рон пытался выдернуть лапу из цепких пальцев одного из фаворитов княжича. Потерпев неудачу, Цессир-младший полностью положился на вспыхнувшие собачьи инстинкты и больно цапнул весельчака за руку, несмотря на то, что та очень знакомо пахла.

– Ах ты, скотина! – эльф наотмашь ударил пса. Субтильность оказалась обманчивой. – Рон перекувыркнулся через край телеги и плюхнулся на доски моста. Но противник не удовлетворился – последовал пинок, отправивший собаку в реку.

– Сволочи! – выкрикнула Саша и, ни минуты не раздумывая, забралась на перила моста. Благо физическая подготовка позволяла действовать быстро. Александра жутко боялась потерять пса из вида.

– Стой! Куда?! – только и услышала она голос здоровяка, когда спрыгнула в реку. Вода накрыла ее с головой.

– Сумасшедшая! – чернявый, отплевываясь от воды, волок на берег девицу, которая прижимала к себе едва живого пса. – А если бы я не успел?