Я ловлю удивлённый взгляд медовых глаз напротив, и неуверенный в том, что вынесу её испепеляющий взор, предпочитаю отвернуться и приступить к решению важных на этот момент вопросов.

— Август, — я намеренно обращаю на себя его внимание, — я хотел поговорить насчёт условий, что мы планировали обсудить, — мой голос звучит ровно и уверенно.

— Слушаю, — отвечает он, явно заинтересовавшись.

— Мне нужно, чтобы Сноу отпустил Финника.

Я смотрю на него в упор, замечая, что за равнодушным взглядом прячется недовольство и растерянность. «Думаешь, только ты можешь читать меня. Ошибаешься!»

— Он нужен мне. Для помощи и личной защиты, — продолжаю я настойчиво, — Старка Денери убили, несмотря на то, что с ним всегда была куча охраны. Значит, это сделал кто-то из своих. Я не хочу закончить, как он, поэтому мне рядом нужен человек, которому я могу безоговорочно доверять.

— Это исключено, Пит, — произносит Август, вытаскивает сигарету и начинает крутить ее в руках. — Президент никогда не пойдет на это.

— У него есть другие кандидаты на пост главы компании? — Я смотрю на Августа, он сохраняет молчание. И это самая лучшая реакция. — А раз так, то ему придётся принять мои условия.

— Я переговорю с боссом и дам тебе знать, — слишком уж равнодушным тоном произносит он, а потом, растягивая слова, словно наслаждаясь их вкусом, добавляет: — Правда, мне придётся доложить и о приезде мисс Эвердин… И о том, как «продуктивно» вы проводили время вместе.

Гадкая ухмылка появляется на его лице, и все внутри меня закипает.

— Ты не посмеешь, — цежу я сквозь зубы. И только порываюсь встать, как один из охранников тут же впечатывает меня в сиденье, силой удерживая на месте.

Я хватаю его, заставляя убрать пальцы с моего плеча.

— Руки убери!

Август медленно поднимается с места и, подойдя ближе, слегка наклоняется, вглядываясь в мое лицо.

— Посмотри на меня, — приказывает он холодным голосом, не терпящим возражений. Я неохотно поднимаю глаза, встречаясь с ним взглядом. — Ты сможешь выполнить порученное задание? Или Эвердин так на тебя действует, что ты напрочь позабыл все, чему я тебя учил? Может, стоит возобновить тренировки?

Все мое тело неосознанно передёргивает от воспоминаний «тренировок» с Августом и его командой убийц. Костяшек пальцев, разбитых в кровь, сломанных костей, запаха сырости и плесени темного подземелья, психологических манипуляций, пыток. Но все это оказалось ерундой. Дальше было хуже. Находиться по ту сторону оказалось легче, чем принимать в этом участие лично.

«Либо ты сломаешь слабака в себе, либо эта система сломает тебя!»

Нет. Я не хочу ещё раз переживать это.

— Я смогу всё выполнить в самом лучшем виде, — медленно отвечаю я, взяв под контроль гнев и боль.

Август изучающе смотрит на меня, затем кивает и похлопывает по плечу:

— Тогда готовь речь на предложение руки и сердца. Тебя ждет счастливая семейная жизнь.

***

Застыв в нерешительности перед уже хорошо знакомой высокой дубовой дверью, я выдыхаю и нажимаю на кнопку звонка.

Она будет рада.

Примчался по первой просьбе из другого дистрикта. Чем не влюбленный по уши парень?

Спустя минуту на лестнице слышны шаги, и с громким щелчком дверь распахивается, открывая взору стройные длинные ноги в пушистых белых тапочках. Не успеваю я поднять взгляд, как Аннабель бросается мне на шею, пряча лицо в воротнике рубашки, и крепко прижимается всем телом.

— Пит, ты приехал!

Я закрываю глаза. Перед лицом проносятся десятки масок, и я, выбирая нужную, срастаюсь с ней, становясь идеальным парнем, чувственным любовником, а потом и вовсе — надежным мужем…

— Разве я мог в такой момент оставить тебя одну.

Я сцепляю за её спиной ставшими влажными пальцы, приготовившись ловить каждый её всхлип, каждое слово, и горько улыбаюсь.

Мне уже приходилось бывать в доме Денери. Вернее, в спальне Денери. Да плевать. В тот день мы пришли уже за полночь, её муж был в командировке в Первом, поэтому возможности рассмотреть интерьер мне в тот раз не представилось. Девушка тянет меня за руку, ведя за собой сквозь просторный холл в гостиную.

Она оформлена в том же стиле, что и коридор: золотистые ковры и молочные стены. Современная Капитолийская классика. Из полукруглых окон гостиной открывается вид на центральную улицу, мощеную позолоченной брусчаткой так, что она переливается, отбрасывая миллион радужных бликов, когда солнце в зените. В середине зала выстроен мраморный камин, вокруг которого расположена зона диванов и красных кожаных кресел. На противоположной стороне — лестница, которая, если мне не изменяет память, как раз ведёт к хозяйской спальне.

Над каминной полкой висит огромный портрет Старка и Аннабель. Рядом с девушкой на картине изображен высокий, худощавый мужчина с впалыми щеками, тонкими, светлыми волосами и бледно-серыми глазами. Вероятно, он был не так уж и плох в молодости, но стресс и годы жизни в Капитолии оставили на нём свой след.

— Я ведь его никогда не любила, — словно пытаясь оправдаться, поднимает Аннабель на меня глаза и усаживается рядом на диване, складывая руки в замок. — Родители выдали замуж, когда мне только пятнадцать исполнилось. Решили, что эта сделка поднимет компанию на новый уровень. Они, в общем-то, оказались правы. Спустя год они разбились на машине. Насмерть. Несчастный случай, который, уверена, не был случайностью. А теперь и Старк, — борясь с потоком слез, рассказывает она. — Хотя я и не любила его, но все же… привыкла, наверное, за столько лет. А потом они придут за мной, я в этом не сомневаюсь, Пит.

Комнату окутывает болезненная тишина, изредка нарушаемая всхлипами девушки на моем плече. Я слушаю всё, что она рассказывает о первых годах жизни в статусе жены Денери. Изредка киваю, глажу ее по голове, целую в висок, подставляю плечо. Оказывается, Аннабель всего лишь двадцать девять лет. «Не так уже и много» — ищу я положительные стороны будущего брака.

Муж был старше её на двадцать лет. Слишком грубый, вечно занятый, но по достоинству ценивший молодую красоту. По сути, Аннабель — девушка, проданная за деньги. Ей тоже приходилось спать с нелюбимым человеком против воли. Ломать себя, подстраиваться и прогибаться ниже, на публике продолжая сверкать, подобно ограненному алмазу. Где-то в груди щемит от её слов. Она, как и я, одинокий, никому не нужный человек в огромном городе денег и лжи. Такая уверенная снаружи, тихая и разваливающаяся на части внутри.

Оказывается, она помогает сиротскому приюту в Первом и построила больницу в Четвертом на собственные деньги. Почему я раньше не замечал этого? «Потому что всех девушек ты рассматривал только в качестве очередного рабочего проекта», — подсказывает внутренний голос.

Но зато она честная. И не притворяется тем, кем её хотят видеть. Я же давно потерял самого себя, научившись каждый раз подстраиваться, вылепляя себя нового, подобно пластилину. Был ли среди всего этого обмана настоящий Пит Мелларк? Вряд ли.

— Пит, ты меня слушаешь? — врывается мягкий голос в моё сознание, отрывая от самокопания. — Давай я принесу кофе, а то болтаю без умолку уже целый час, а тебе ничего не предложила, — в её голубых глазах читается беспокойство, соединяясь с чем-то едва уловимым, вроде сожаления, вины или чего-то ещё. — Я отпустила прислугу. Видимо, зря. Старк всегда говорил, что из меня отвратительная хозяйка.

— Ничего не нужно, не беспокойся, — я прижимаю Аннабель ближе.

— Чувствую себя предательницей, — тяжело вздохнув, произносит она. — Его не стало совсем недавно, а я уже обнимаю тебя в этой квартире, на этом диване… — моя будущая невеста резко садится и, перекинув через плечо волосы, добавляет: — Но знаешь, мне плевать. Ему всегда было всё равно. По сути он для меня не больше, чем деловой партнер.

— Если хочешь, поехали ко мне, — предлагаю я. Впервые я готов пустить девушку в свой дом (если, конечно, не брать в расчет Китнисс).

— Мне так страшно, Пит, — закрывая лицо ладонями, всхлипывает она. — Все время кажется, что за мной придут, как за ним, и никто мне не поможет.