– Я не верю ничему, что от тебя исходит. Этим слезам – особенно.
Астра вытащила из своей сумки пятисотку и шумно высморкалась, а потом бросила на пол салона.
– Я сняла квартиру… – начала она сбивчиво, прерываясь на утирание слёз и сморкание в купюры. – Недалеко от твоей работы. Я ни в чём не нуждаюсь. Всё, что я хочу – это чтобы ты иногда меня навещал. У меня тут больше никого нет.
– Ты же понимаешь, что я бы с удовольствием тебя убил? Или сдал начальству. Почему бы тебе не оставить меня в покое и не завести себе других друзей?
– Я понимаю. И ценю твою честность… Если я заведу тут друзей, мне придётся врать им о себе. Это не настоящая дружба. Это ложь. Я могу быть откровенна только с тобой, потому что ты знаешь, кто я. И ты можешь быть откровенен со мной, потому что тебе не нужно передо мной что-то из себя строить – я дракон. Что бы ты ни сделал, это не впечатлит меня. Вот ни капельки, потому что я лучше тебя во всём. Но я пойму тебя и поддержу, потому что у нас теперь одна общая ложь на двоих. И если мы будем сильны, умны и трудолюбивы, то многого добьёмся. Я обещаю. В человеческом обществе многие вещи вообще проще. Easy mode.
– Чувствуешь себя как лиса в курятнике?
– Скорее как образованный взрослый в школе для умственно отсталых.
– Надменная, как все драконы, – пробормотал Александр.
– Я? Ничуть. Я добрая и отзывчивая. Дать тебе денег, Графен? – Астра примирительно протянула ему половину пачки.
– Дай мне свободу, – резко ответил он.
Астра ехидно ухмыльнулась:
– Даже не думай, что я убью Марфу. Сам женился – сам себя освобождай.
– Только к семье моей не лезь! – зарычал Графен угрожающе.
– Я теперь твоя семья, – невозмутимо ответила дракон. – А сейчас вези меня на квартиру и отправляйся домой, пока Марфа не хватилась.
Графен ввёл адрес, который назвала Астра, и машина мягко взмыла в вечернее небо.
Александр чувствовал себя неверным мужем. Предателем Родины. Жалким хеленмарским холуём и драконьим прихвостнем, то есть всем тем, что презирал. Прошло две недели после их «счастливого воссоединения», как назвала это погибельное событие Астра. Сегодня он ушёл со службы пораньше, а вечером скажет, что задержался на работе.
Астра дала ему уродливые очки в чёрной оправе. Стоило надеть их, как они проецировали новое лицо поверх старого. Каждый раз это было немного другое лицо, но фальшивые лица роднили две детали – ужасная залысина и огромный нос картошкой. Очки как-то взаимодействовали с мозгом, поэтому у Графена менялась осанка и походка. Он горбился, выпячивал живот и шёл враскорячку. Астра говорила, что такая маскировка необходима, потому что Графена знала вся Россия. Если он будет ходить к ней в гости таким, какой есть, их быстро раскроют…
Ходить к Астре ему не хотелось, но, во-первых, она всякий раз канючила, чтобы он пришёл, а во-вторых, Графен подозревал, что она как-то контролировала его желания через имплант, потому что от мысли, что он снова её увидит, Графену становилось по-извращённому приятно. Это не имело сексуального подтекста – Александр не питал влечения к её подростковому телу, ещё не начавшему превращение в женщину, да так навсегда и оставшемуся детским. Физически, Астра была высокой, атлетически сложенной девочкой. Плотненькой, как хорошо кушающий, но очень спортивный ребёнок…
Беда была в том, что дракон пробуждала в Графене те плохие черты, от которых его в течение долгих лет брака отучила Марфа. Ему было тревожно возвращаться к привычкам молодости, когда он не думал о том, что подумают люди, а жил своей жизнью и делал, что хотел – без всякой ответственности. Ребячество, несерьёзность, инфантилизм – так это называла Марфа. Годами она лепила из него настоящего мужчину, ролевую модель для подрастающего поколения. Марфа гордилась получившимся результатом, и Графену это льстило. Он был счастлив считать себя достойным её скупой и строгой похвалы – верным мужем, заботливым отцом, умелым и чутким любовником… Единственное, чем была вечно недовольна Марфа, это его карьера. В свои тридцать семь Александр всё ещё был полковником и не рвался в генералы, хотя Папа Гендо намекал, что «Папа может». Не любил Графен ни политику, ни публичность. А любил воевать и убивать драконов. Эта единственная отдушина, пока не прикрытая заботливой женой, хоть как-то грела душу… Но тут в его судьбе появляется Астра, и всё коту под хвост!
Поднявшись на гравитационном лифте, Графен уже собирался открыть дверь, как за спиной кто-то образовался – Александр почувствовал движение воздуха и заметил игру теней, но двери других квартир не открывались. Стремительно развернувшись, Графен увидел перед собой бабушку – божий одуванчик.
Та аж подпрыгнула:
– Что ты пугаешь, дурак? У меня сердце слабое. Смерти моей хочешь?
– Для начала, здравствуйте. Вы кто будете? – спросил Графен.
– Я тётя Варвара, соседка вашей дочки Астрочки. Председатель домоуправления, чтобы вы знали.
За спиной «тёти Варвары» зияла открытая дверь в противоположную квартиру. У двери была антигравитационная подвеска – это объясняло, почему она была быстра и беззвучна, как снайперская винтовка.
– Очень приятно! – буркнул Графен. – Чем могу помочь?
– Вам, Валентин, очень повезло с дочерью. Мне непросто угодить – я человек старого воспитания, была медсестрой в Первую хеленмарскую, и умею воспитывать детей, так что скажу прямо – такой чудесной девочки я ещё не видела. Приветливая, обходительная. По хозяйству мне помогает. Я её даже с внуками оставляю, когда по делам отхожу. Я Астрочку в домоуправление уже определила – она теперь за помощь пенсионерам отвечает. Золотая у вас дочь. Депутатом вырастет, не меньше. Я знаю, сама сына-депутата вырастила. Теперь фабрикой владеет. Но вот вы скажите, почему дочку так редко навещаете?
Графен начал думать, что бы соврать, но оказалось, ответа не требовалось.
– Я, конечно, понимаю, супруга ваша умерла – сочувствую сердечно, да и работаете на трёх работах, чтобы дочке достойную жизнь обеспечить, ей ведь в сентябре в пятый класс, но можно было бы и почаще к ней приходить, а то она, бедняжка, скучает – только о вас и говорит!
Графен опять хотел что-то вставить, как управдом продолжила:
– Но вы не волнуйтесь. Я её в обиду не дам. Кормлю её домашним – ест она хорошо, как парень. Красавица вырастет, в теле будет. Как я, когда молодая была, но тогда тяжёлые годы были – Первая хеленмарская. Мы из «Ольги» на руках людей выносили, из огня и радиации, кого могли, прямо на месте чинили – у меня до сих пор полевая медицинская машинка на ковре висит, хоть сейчас иди людей штопать.
Александр понял, что попал – мозг лихорадочно искал выход из западни, но тут за спиной открылась спасительная дверь, откуда в розовой пижаме с узором из белых зайчиков выпорхнула дочурка Астрочка. Схватив папу за галстук, она притянула его лицо к своему и чмокнула его в обе щёки, потом повернула свою румяную щёку так, чтобы он чмокнул в ответ. И он чмокнул.
Тогда она метнулась к старушке и, обняв её мягко, но крепко, развернула.
– Тётя Варвара, вы же так простудитесь, в лёгком платье одном, а тут сквозняк. Я к вам ещё зайду, с папой только пообщаюсь. Вы не переживайте, я обо всём договорюсь.
Было чудно видеть, как легко девочка-дракон взяла управдома в оборот, хотя та сама могла взять в оборот кого угодно.
Сочась обволакивающей заботой, Астра довела соседку до её двери, что-то лепеча и прижимаясь к той всем телом. Тётя Варвара сомлела и дала себя увести. Через минуту Астра вышла из квартиры соседки и прикрыла дверь.
Потом схватила Графена за руку и утянула в свою съёмную квартиру. Там она отобрала у него пакет с продуктами и уже хотела в нем рыться, как обычно делала, но наверху лежало любимое клубничное эскимо, так что она схватила сразу три штуки и кинулась к дивану, чтобы приступить к вдумчивому поеданию. Квартира была однокомнатной – старинная «студия» пять на семь метров. Взяв пакет, Графен прошёл к холодильнику и достал банку «Космодесантского крепкого». С голографической этикетки смотрел он сам – играя мускулами, нарисованный Графен что-то говорил. Нажав на изображение, можно было услышать его голос «После жарких боёв в космосе я люблю пропустить с друзьями по баночке «Космодесантского крепкого». Оно крепкое, как я сам. Попробуй его, и почувствуешь вкус победы на губах». Далее женский голос скороговоркой рассказывал про вред алкоголя для беременных и прочую лабуду.
