Телепортация сознания – странная штука. Войдя в межмировой портал на Арабелле, после кратковременного затмения в глазах я обнаружил себя сидящим за столом на кухне квартиры Кольки Стрешнева. Сам владелец жилплощади остолбенело смотрел на меня с приоткрытым ртом, а его рука с чашкой чая так и застыла на полпути.

– Игорян, это ты?.. – тихо и неуверенно прошептал Колька. – Ты не поверишь, но вот прямо сейчас у тебя глаза полностью черные были, как у какого-нибудь пришельца! Я когда-то читал про такое, только всерьез не воспринимал. А вот сейчас наяву увидел. Вот как она, ментальная телепортация, со стороны выглядит!

– Так… Товарищ Стрешнев! – произнес я, поскольку мысли мои все еще подтягивались с Арабеллы на Землю, вслед за разумом. – Что я здесь делаю? Точнее, что мое тело здесь делает? Я же должен был у тебя на диване лежать, спеленатый веревками, и страдать под пыткой тяжелым роком! А вместо этого я сижу у тебя на кухне и преспокойно пью чай!

– Ну, это… в общем-то… пытки не потребовались! – растерянно ответил мой друг и смущенно улыбнулся. – Твой «альтер эго» сам мне все выложил, да еще и рад был безмерно, что его хоть кто-то выслушал. Его, походу, на той стороне все сумасшедшим считали. В общем, зовут его Аграфен Бортник. Тебе это имя ни о чем не говорит?

– Очень даже говорит. Именно таким именем меня и называли те, кто там меня узнавал. Планета Арабелла, Меллинорова долина, деревня, э-э… Рашка, кажется. Или Ряшка – не помню точно. Тебе эти названия не знакомы?

– Насчет планеты и долины ты прямо в точку попал! – утвердительно кивнул Колька. – А вот родная деревня у Аграфена по-другому называлась – Борть. Я тут специально в Инете посмотрел: борть – это дупло дерева, в котором пчелы живут. А бортник – это тот, кто мед у них добывает, типа пчеловод лесной. Понятие это исконно русское, а твой сменщик вообще разговаривал так, будто прямиком из царской России сюда заявился! Блин, Игорян, ты только представь: там, в твоей Альтернативе, существует русская колония!

– Мне и представлять не нужно – я только что там был. И пчелы там вот такие – с мизинец размером! Но ты давай все по порядку рассказывай: что, где и как. И главное – почему?

В общем, история с подменой тел и разумов обрисовалась такая. На Арабелле, в горной деревушке с пчелиным названием Борть жила семья Бортников. Логично, что с такой фамилией им сам бог велел добывать мед в лесу. Бортники этим и занимались из поколения в поколение, а секреты мастерства и расположение дупел передавались по наследству. Дело было поставлено на широкую ногу и приносило неплохой доход, поэтому в медовом «бизнесе» участвовали все дети немаленькой даже по колониальным меркам семьи Бортников: пять сестер и семь братьев.

Все, кроме одного. Младший из братьев, Аграфен, с детства грезил путешествиями и приключениями, и его занимала не добыча меда как таковая, а сами странствия по окрестным лесам, полным тайн и загадок. Поначалу Бортник-отец смотрел на отлучки сына косо и раз от разу порол непослушного сорванца. Но потом, здраво поразмыслив, рассудил: медовое дело расширяется, а старые угодья истощаются. Поэтому семье свой лесной разведчик будет очень даже кстати.

Так Аграфена освободили от всех хозяйственных обязанностей, чему он был безмерно рад, и отправили в леса – искать новые деревья с бортями. Чем он и занимался примерно с десяток лет, причем весьма успешно. За это время семейное «медовое» дело выросло в полноценное производственное предприятие, а нескладный курносый подросток превратился в самого настоящего лесного следопыта, на которого уже обращали внимание деревенские девушки.

Но сам Аграфен на девушек не особо засматривался. Его интерес был прикован к необычному ореховому дубу, росшему на холме неподалеку от его деревни. Этот дуб некогда посадил сам Повелитель Благодати, и в народе ходила легенда, что властелин миров заложил в него частичку своей души. Повелителя уже давно нет, но его душа все еще находится в дереве и ждет, пока ее кто-нибудь оттуда не высвободит. Это случится в тот момент, когда герою будет грозить смертельная опасность – лишь тогда душа Повелителя вернется в новое тело. В общем, легенда сводилась к тому, что смельчак, который совершит «прыжок веры» с самой верхней ветки этого дуба и останется в живых, станет новым властелином миров!

Глупая байка – ведь результат-то очевиден. Но, как это ни странно, желающие находились! Примерно раз в год какой-нибудь «вьюноша со взором горящим» приходил к дубу, залезал на него и… кладбище под холмом расширялось еще на одну могилку.

Правда, в последние годы претенденты на корону Повелителя как-то повывелись – то ли естественный отбор сделал свое грязное дело, то ли люди перестали верить в чудеса. Но Аграфена это не остановило. Здраво оценив и переосмыслив легенду, он понял, что без смертельного прыжка с дуба не обойтись никак. Но вот про смертельное приземление в легенде ничего не говорится! И он придумал интересную идею: обвязать ноги витым веревочным узлом, а другой конец веревки закрепить на ветке. А длину веревки просчитать ровно настолько, чтобы не влететь в землю головой.

Фактически, сам того не зная, Аграфен изобрел роупджампинг. На первый прыжок народ собрался со всей округи – ведь прямо у них на глазах их односельчанин мог стать новым Повелителем! И первое испытание прошло успешно – в том смысле, что герой, спрыгнув с дуба, таки остался в живых. Вот только нужного эффекта оно не дало – специально приглашенный маг определил, что в ауре испытателя не было выявлено никаких изменений. То есть Аграфен оставался все тем же, кем был и до прыжка. То бишь конченым идиотом!

Теперь при встрече с Аграфеном люди скептически хмыкали, однако наш герой не опускал рук. Предположив, что для достижения результата нужны еще какие-то дополнительные условия, он просто начал перебирать разные варианты. Аграфен прыгал с дуба и ночью, и в дождь, и голым, и с песней. И даже ночью в дождь голым и с песней! Только зевак, желавших запечатлеть возвращение Повелителя, с каждым разом приходило все меньше и меньше.

Спустя полгода Аграфен совершал свои прыжки уже в гордом одиночестве, а народ в окрестных деревнях уже откровенно стал посмеиваться над неудачником и даже крутить пальцем у виска. А из родного дома его и вовсе выгнали. Отец не выдержал насмешек односельчан и заявил, чтобы Аграфен убирался прочь и не возвращался, пока не станет Повелителем.

Тяжко было нашему герою, и он совсем было впал в отчаяние – от родительского содержания Аграфена отлучили, а работать он не привык. Но вскоре у следопыта появилась новая благодарная публика – крайненские разбойники. Зная все окрестные леса вдоль и поперек, он нанялся проводником к любителям легкой наживы. В результате банды стали появляться там, где их раньше никогда не было, устраивать внезапные налеты на деревни и удачно уходить с награбленным добром от разъяренных преследователей.

А Аграфен в свободное от «работы» время продолжал совершать прыжки с орехового дуба. Прыгал он до тех пор, пока с ним не случился странный случай: при очередном восхождении на дуб сухая ветка подломилась под его ногой, и Аграфен навернулся с очень приличной высоты, пересчитывая ветви своими ребрами и мысленно прощаясь с жизнью.

И в этот момент на него словно нашло какое-то затмение. Очнулся Аграфен, уже лежа на земле под дубом – в общем, целый и невредимый. Только на боках желтели почти сошедшие синяки, а на голове обнаружился немаленький шрам, но уже засохший. Зато за поясом у следопыта торчал невесть откуда взявшийся небольшой железный топорик. Да и одежда на Аграфене была совсем другой: меховые сапоги из неизвестного, но очень прочного материала, прошитый кафтан с какой-то белой подстежкой, и… утепленная каска с ушами!

Пребывая в легком офигении и совершенных непонятках, верхолаз вернулся в лагерь к крайненцам – и там его чуть не линчевали! Оказалось, что, отлучившись на ночь «к знакомой девице», их проводник отсутствовал десять дней, отчего его заклеймили трусом, и дезертиром, и даже изменником.