– Лид, это к тебе? – изумлённо посмотрела она на подругу.

– Это к тебе, – справившись с волнением, ответила та. – Ты же кричала «помогите!»? Ну и вот. Принимай помощь. Хотя, я думаю, она ему самому нужна.

Ворвавшийся гренадер тем временем, держась за лоб, сел на скамейке и затуманенным взором окинул обитателей жилища:

– Ведь кто-то кричал? – неуверенно вопросил он. – Или мне показалось? Тонуть тут вроде негде.

– О-о, извините, – поспешила внести ясность Надежда Клюева, – у нас просто репетиция. Студенческий театр.

– Мы забыли закрыть окно, – вставила подруга.

– Да, совсем забыли. А с закрытыми окнами – никакого шума. Надо же, как неловко получилось!

– Ну, и хорошо, что всё у вас в порядке, – несколько окрепшим голосом подытожил гость. – Ну, конечно: кто бы догадался, что здесь репетиция? Вот и я…

– Никто бы не догадался, – утешила его Лидия. – В такой дикой местности – вдруг театр. Ха!

– Да я тоже из этого же околотка, – сказал незадачливый спасатель. – Мы скинулись втроём. Хотя в нашей хижине дверь будет повыше. – И он снова потрогал лоб, на котором явственно проступила ссадина.

– Всё старое тут, – посетовала Надежда Клюева. – Что дома, что дороги. Первопроходцы, наверное, строили. Дороги, то есть улицы – только чтобы двум телегам разъехаться.

– Дома теперь – только на дрова, – поддержала её Лидия. – Ремонтировать их невозможно. Тут нельзя даже делать отбивные – от стука всё развалится. Я боюсь, что может развалиться даже от Надиных криков.

– Ну, тогда я пойду, – посмотрел на дверь Андрей Баев. И он опасливо подтянул ноги, словно страшился зацепить ими простенок, порог или иную старую конструкцию.

– Нет, нет, нельзя так сразу, – запротестовала виновница происшествия, – надо вам отдохнуть, попить чаю.

– Андрей, – назвался Андрей, привстав и наклонив голову.

– Надежда, – откликнулась она.

– Лидия, – сообщила рыжеволосая подруга. – Дверь у нас, может, не очень, но чай – замечательный. Чаю – за знакомство?

– Присаживайтесь к столу, – пригласила Надежда.

– А, чай, правда, у вас очень хороший, – вынес своё суждение нежданный гость, дуя на горячий напиток, который закусывал печеньем. Обжигающий чай обожала Лида и иного не признавала, но Андрей вполне достойно справился с испытанием, выпив даже два стакана. После чего решительно засобирался:

– Ну, спасибо за угощение. Я пойду!

– Мы вызовем вам сейчас такси! – спохватилась Надежда и потянулась за телефоном.

– Нет-нет, – воспротивился визитёр, – ни в коем случае! Я прекрасно дойду сам. Ноги же целые, да и голова… – И он вскинул на плечо свою спортивную сумку.

– Тогда я вас… тебя провожу! – решительно заявила она.

– Проводи, проводи, – как-то спокойней, – одобрила рыжеволосая подруга.

– Как-то всё неправильно, – отозвался Андрей Баев. – Как-то всё наоборот.

Но возражать он не стал, а двинулся, сопровождаемый Надеждой, к своему пристанищу. Надлежало пройти с полкилометра и это для него лишь несколько малых минут, но приходилось умерять шаг, чтобы провожатая поспевала, не напрягаясь.

– Я с тренировки, – объяснял своё появление здесь Баев. – Вообще-то хожу по нижней улице, но там сейчас много грязи. Совсем почти рядом и живём-то… Вот здесь свернём на нижнюю, она Ключевская зовётся.

– Да, я знаю.

– Свернём – и я дома. Вон видишь, с зелёной калиткой? Это и есть наш хаус. Зайдём? Ребята не знаю, дома или нет; пришли – познакомлю.

– Нет, нет, в другой раз.

– Ладно, – с сожалением проронил он. – Спасибо, что проводила. Может, заглянете как-то с подругой. Адрес теперь вам известен.

– Я ей передам. А лучше вы к нам. Адрес вам ведь тоже известен!

– Ещё бы! – усмехнулся новый знакомый, и потрогал лоб.

– Надо бы обратиться к врачу, на всякий случай, а?

– Да времени нет, а там везде очередь. Да и зачем?

Ответом был смех.

***

С новой усадьбой Баевых в Осиновке соседствовало домохозяйство Ивана Ивановича Мамалыгина, ранее возглавлявшего животноводческую отрасль здешнего мощного совхоза, а теперь уже давно пенсионера. Ему повезло: остатков мощности предприятия хватило аккурат до того времени, когда Мамалыгину приспела пора выходить на заслуженный отдых. И породистый племенной скот раздавали работникам в счёт зарплаты уже без него, и попёрли шифер с крыш коровников тоже без него, как и молочные алюминиевые фляги и много ещё чего. Старый зоотехник знал, конечно, какие дела творятся в отрасли, подарившей ему язву желудка, да и во всём совхозе, но уж ничего поделать не мог. Он только плевался, прослышав про очередной нокдаун коллективному хозяйству, и не удивился, когда оно оказалось, наконец, в глубоком нокауте. До того прискорбного момента Иван Иванович обустроил свою усадьбу как следует: рядом с домом, полученным от совхоза, построил уже на свои деньги, ещё один, попросторней. Явились тут и стайки, и баня, и летняя кухня, и гараж. Словом, полный набор построек, приличествующих уважающему себя домохозяйству. В ту пору тут жили ещё младшая дочка с мужем и ребятишками. Старшие дети – братья Мамалыгины обосновались в областном центре, и уже давно. Деревенский быт их больше не прельщал, хотя летом приезжали погостить. Тогда внуки ставили всё вверх дном, и двух домов даже казалось недостаточно, чтобы рассредоточить буйное подрастающее поколение. Со временем в город последовали и внучка с зятем, который попал под сокращение и устраиваться ночным сторожем за десять тысяч нипочём не желал. Так что у четы старших Мамалыгиных появился избыток жилья – по дому на каждого.

В это утро Иван Иванович по привычке окинул взором с высокого крыльца состояние окружающего мира, прежде всего – попадающих в поле зрения соседних строений. Большинство из них, возведённые в прошлом веке, имели весьма печальный вид, как ни латали и ни подкрашивали их владельцы. И только строящийся рядом двухэтажный коттедж Баевых сиял свежей древесиной сосновых брусьев стен и досок забора. Природный стройматериал издавал пьянящий запах. Пройдясь по двору и наспех помахав руками, что означало облегчённый вариант физзарядки, Мамалыгин проследовал в дом. Здесь предстояло важное дело, которое он отправлял ежедневно – вписывание очередных строк о текущих событиях в дневник. Хронику осиновской жизни Иван Иванович вёл давно, лет 20 – с тех пор, как сломал ногу, обороняя на ферме двух телятниц от взбесившегося быка. Почти месяц затем он пролежал в больнице – на вытяжке, потом в гипсе, и, чтобы разнообразить небогатое событиями пребывание в лечебном учреждении, стал описывать наиболее значительные события последнего времени, включая и скоротечную битву с совхозным быком. Может быть, от вынужденного безделья, или по иной какой-то причине, но ведение дневника настолько захватило его, что в первую же неделю он исписал тонкую ученическую тетрадь, хотя писал не слишком размашисто. И попросил жену принести ему тетрадь потолще. К тому времени, когда специалист твёрдо встал на ноги, уже и эта тетрадь оказалась почти полностью исписанной. Тут он решил вести записи настоящего времени, день за днём, а о делах давно минувших поведать бумаге позже – по мере того, как воспоминания будут посещать его и снова выдастся свободное время. Для нескольких же ежедневных строк оно всегда найдётся. И не проходило недели, в течение которой он бы один-два, а то и три раза не обращался к дневнику. Никогда Иван Иванович не записывал события разных дней на одной странице – каждому дню отводилась собственная, заключалось ли сообщение в двух строках, или же требовало её целиком. Поэтому в теле дневника имелась масса пустых полей. Зато исключалась путаница.

– А, ты уже занимаешься? – заглянула в его письменный уголок супруга, Агриппина Леонидовна. – Что-то интересное?

– Занимаюсь, – подтвердил Иван Иванович. – Потом расскажу.

– Ну-ну, а я пойду, подогрею чай.

– Ладно. Я скоро.

Мамалыгин открыл общую тетрадь в картонной корочке под номером 22 и записал:

«У соседа строители ещё не собрались – рано. Обычно подтягиваются часам к десяти. Это не то, что раньше. Нынешние не переработают! Сам Баев ни свет, ни заря принялся что-то копать в стороне от дома. Не иначе, готовит почву под огород. Человек себе на уме: взял участок с болотиной – камыш выращивать, что ли? Или водяной орех? Что-то задумал, факт. Из ума, вроде, не выжил. Огород нынче здесь небольшой посажен – всё пиломатериалом завалено, да ещё лужа. Садили они в основном на старой квартире. А сейчас, смотри, взялся копать. Интересно, для чего? Посмотреть надо будет. Погода стоит похвальная уже вторую неделю – перепадают дожди, и опять солнце. Всё растёт хорошо, особенно капуста». Подумав минуту-другую – не забыл ли чего? – Иван Иванович закрыл тетрадь и пошёл пить чай.