— А что насчет твоего отца, Люцифер? — спрашивает, подняв на меня лицо, которое в свете заходящего солнца выглядит еще красивее.

— Не знаю точно, но он планирует визит к Господу. Сказал, что хочет поговорить о перераспределении полномочий.

— О каких полномочиях идет речь?

— Отцу не нравится, что Небеса не считаются с Адом. Например, на различных заседаниях, судах и прочих скучных собраниях, где вершится судьба человечества и Равновесия, в большинстве присутствуют ангелы, демонов совсем мало. Иногда нас не удосуживаются даже поставить в известность, — на моих скулах заиграли желваки. В этой ситуации ангелы действительно ведут себя дерьмово. Но зная отца… Одним разговором не обойдется. Он бесится, что не правит всеми мирами, как это делает Господь. Ему нужна абсолютная власть. На земле это называется тоталитаризмом, вроде бы. Вот отец и замышляет что-то подобное.

Власть — это плащ, который мы находим слишком широким на чужих плечах и слишком тесным на наших.

— И как он думает это исправить?

— Он не особо-то посвящает меня в свои планы и дела. Надо выведать побольше информации, если он, конечно, даст мне ее. Но я что-нибудь придумаю и дам тебе знать.

Небо играло розовыми красками, на море был абсолютный штиль. Невероятное спокойствие природы было совсем противоположно моему угнетенному состоянию.

— А что по поводу твоей матери? Как у вас обстоят дела?

Отстранившись от меня, Вики подходит к самому краю обрыва и садится, свесив ноги в пустоту. Я делаю то же самое.

Глубоко вздохнув, она начала говорить, смотря при этом на все, что угодно, но не на меня:

— Ты сам помнишь, что она мне говорила во время нашей с ней последней встречи. В моей душе начинает созревать ураган. Боюсь, чтобы меня не прорвало. Но сама я не знаю, что делать. Всё так запутанно и неясно. Покрыто дымкой таинственности и недоговаривания. Ребекка мне тогда сказала лишь то, что Сатана хочет свергнуть Создателя. А толку от этой информации? — наконец она решается посмотреть на меня.

— Тебе придется вновь связаться с ней.

— Знаю.

Наступило молчание. Немного угнетающе, но терпимо. Нужно уметь и помолчать. Особенно в таких ситуациях.

— Завтра же я наведаюсь к отцу. Мне тоже нужно побеседовать с ним за чашечкой чая, — поднявшись, я отряхиваю штаны, и помогаю встать девушке. Скоро нужно будет вернуть ее обратно в школу для встречи с Аменадиилом, дав перед этим несколько указаний.

— Расскажешь потом?

— Обязательно.

— Сейчас нам нужно просто ждать, Люцифер. Ждать дальнейших действий с обеих сторон и уже потом решать, что будем делать мы.

Я лишь киваю.

— Само собой, Вики. Так и будем делать. Но ты, будь осторожна, — взяв девушку за плечи, произношу прямо ей в лицо. Уясни это, умоляю.

— Я буду.

Она подходит и оставляет почти невесомый поцелуй на моих губах.

— Мне нужно в школу. Я договорилась о встрече с Аменадиилом.

— Конечно, сейчас я тебя перемещу. Пообещай мне еще раз, что будешь осторожна, — она кивнула головой раза три, чем заставила меня улыбнуться. Совсем ребенок. — После встречи с матерью свяжись со мной через Мими.

— Кстати, — Вики чуть отстраняется от меня, — Мими спасла меня тогда из Ада. Помогла выбраться и сделала все, чтобы я там не подохла, — после этих слов мои кулаки сами сжались. — Это ты ей сказал помочь?

Дорогая моя Вики, как бы я хотел все тебе рассказать. Но нельзя, ради твоего же блага.

Мне очень хочется быть с ней максимально откровенным, но речь идет о Мими, которая в последнее время тоже стала мне дорога. Как я раньше не замечал того, какая она хорошая и добрая? Даже слишком хорошая для демона. Хотя это все — глупые стереотипы, я в этом давно убедился.

Пока что Мими — единственная, с кем я могу обсудить всё происходящее в моей жизни, как бы странно это не звучало.

Думаю стоит умолчать об этом. Всему свое время и вскоре ты все узнаешь, Вики.

— Тебе пора, Вики, — коснувшись ее плеча, осторожно целую ее в лоб.Физически ощущаю ее недовольство.

Щелкаю пальцами и она исчезает вместе с солнцем, так стремительно уходящим за горизонт.

***

Массивные двери тронного зала распахнуты настежь, лениво встречая меня во владениях владыки Преисподней. Здесь практически пусто, но от этого не менее помпезно и пафосно. Каждый раз пытаюсь скрыть отвращение на лице, чтобы не выслушивать нотации от отца.

Наслушался уже за жизнь.

— Отец, где охрана? — замечаю, что в зале никого, лишь он, восседающий на своем любимом месте. Он так любит власть, что практически не покидает трон. Таким темпами, у него скоро геморрой будет. И вряд ли его кто-то вылечит. Разве только Смерть.

— Я всех разогнал, — отвечает, смотря на стену. Казалось бы, его совершенно безэмоциональное лицо не должно вызывать никаких эмоций, что было бы логично, но оно почему-то ужасно раздражает.

— И зачем же? — усаживаюсь на бордовое велюровое кресло рядом с ним, доставая из пиджака пачку сигарет и зажигалку и тут же бросаю на столик из красного мрамора, потому что от взгляда на его самодовольную физиономию курить резко перехотелось. Закинув ногу на ногу, устраиваюсь поудобнее, соединив подушечки пальцев обеих рук — нужно выглядеть как можно более естественно и расслабленно, чтобы он ничего не заподозрил. Зная, что отец при желании может прочесть мои мысли, абстрагируюсь и настраиваюсь на похуизм на максималках.

— Я планирую пересмотреть весь состав в ближайшее время, — медленно протягивает, продолжая рассматривать стену. — Это касается не только охраны.

— А чем тебя не устраивает нынешний? — прекрасно понимая ход его мыслей, все же уточняю, чтобы не выглядеть подозрительно. Хотя перед Сатаной особо не скроешь истинных чувств и мыслей. Чертов рентген.

— Сопляки и тюфяки, — цедит сквозь зубы, переводя злобный взгляд на меня. Жду продолжения, но его походу не будет.

— Никому нельзя доверять, — неожиданно для меня продолжает, но уже с ноткой грусти в голосе. — Рассчитывать можно только на себя, и на семью… хотя иногда бывает так, что и на семью положиться нельзя. Запомни это, сын.

Что это было? Мне показалось, или это “отцовское наставление”? Еще чего не хватало! После всего, что он сделал с Вики.

Да и о какой семье может быть речь? Мою настоящую мать он изгнал, а “воспитывала” меня какая-то сатанинская подстилка. Ничего толкового от нее я не получил. Как и от отца, в принципе.

Ну ничего, справляюсь.

Видимо, отец заметил мою фрустрацию и попытался прочесть мысли. Я почувствовал это.

— Не переживай ты так из-за этой Непризнанной, сын, — смотрит мне в глаза, выжигая взглядом. — Не она первая, не она последняя. Надеюсь, ты понимаешь это?

“Спокойно, Люцифер, не время и не место. Еще будет шанс. Нужно держать себя в руках” — считаю про себя до десяти и делаю глубокий вдох в надежде успокоить гнев, нарастающий изнутри.

— Знаешь, я ведь тоже любил. Но ни к чему хорошему это не привело. Такова наша сущность, — его глаза снова лениво блуждают по стенам огромного помещения. — Она была прекрасна и невероятно красива, словно вешний цветок посреди пустой адской земли. Я влюбился как дурак, и поплатился за это. Никогда не повторяй моих ошибок, сын, никогда.

Я сразу вспомнил слова Лилит и стал закипать.

О какой любви может идти речь, урод?

— Моя мать заслужила лучшего, чем все это! — не выдержав, вскакиваю с места, планируя высказать ему все, что думаю.

— Это было задолго до того, как я познакомился с твоей матерью, Люцифер, — спокойно продолжил свой рассказ, не заметив моего опрометчивого поведения. “Один, два, три, четыре…” — продолжаю считать про себя, пытаясь усмирить ярость. — Мы познакомились, когда она была простой Непризнанной, прямо как твоя Уокер, — фамилию Вики он произнес с особым презрением.

“Вот теперь я точно хочу курить” — взяв сигарету из пачки, зажимаю в зубах, поджигая ее. “Еще не хватало про его похождения слушать… Решил на старости лет своим бельем грязным потрясти перед сыном, как низко для Сатаны”.