Осенью 1993 года коллега по работе предложила мне взять у нее щенка русской псовой борзой – девочку, которая пять дней благополучно пребывала на этом свете. На тот момент представителей данной породы я видела только в кинокартине Сергея Бондарчука «Война и мир» по одноименному роману великого Льва Толстого.
Незадолго до моей встречи с коллегой муж начал подумывать о заведении собаки. Он заинтересовал и меня. Мы вместе изучали кинологические публикации, чтобы выбрать, само собой разумеется, исключительную, неповторимую породу. Сыну тогда было пять лет, и мы считали, что собака не только станет сердечной отдушиной для каждого члена семьи, но и окажет положительное воздействие на воспитание единственного ребенка. О русской псовой борзой речи не велось вообще. Наверное, в голове крепко засел стереотип, что такая красивая, редкая и дорогая собака – не про нас.
Ничто не откликалось во мне, когда я мысленно перебирала образы собак из общераспространенных пород. Муж тоже не мог отдать предпочтение ни одной породе. Мы словно заблудились в лабиринте, отыскивая выход. Поэтому дальше разговоров дело не шло. Приобретение щенка откладывалось на неопределенный срок, который мог никогда не наступить. Встреча с коллегой явила свет в конце запутанного тоннеля мысленных блужданий. Как только до сознания дошло, какого именно щенка мне предлагают, ноги ослабли, а в сердце екнуло от приятно нахлынувшего волнения – борзая была тайной мечтой детства, и мечта эта, оказывается, осталась во мне. Мечты не умирают. Во всяком случае – пока мы живы.
Не ответив коллеге ничего определенного, но и не сказав «нет», я направилась домой окрыленная. Муж радужный мой настрой не разделил. Он категорически возражал. На следующий день муж купил в книжном магазине открытку с изображением русской псовой борзой и положил передо мной на стол со словами: «Ты только посмотри на эту длиннющую и хитрющую морду с высокомерным барским выражением! Она нас ни в грош ставить не будет. А вот мы будем ей прислуживать пожизненно». Муж не претендовал на роль пророка, когда произносил слово «пожизненно», но будущность подтвердила это его пророчество.
В то время у меня не нашлось аргументов в защиту избранницы, чтобы спорить с законным супругом, и я уступила. По крайней мере так выглядело мое молчание. Но на протяжении месяца вслед за описанным событием частенько со мной бывало следующее – голова вдруг начинала приятно кружиться, и одновременно возникала мысль: «Где-то там растет моя девочка». Я не гнала эту благостно волнующую мысль, а с сожалением убирала в дальний отдел памяти. Жила дальше…
Спустя месяц судьба опять свела меня с коллегой. Я зову ее Натель. Хоть мы и занимаемся одним делом, но работаем в разных местах, поэтому можем не видеться очень подолгу. А тут – надо же такому случиться! – встреча ровно через месяц. И где? В общественном транспорте.
Я ехала с работы домой, когда на одной из остановок в автобус вошла Натель. Она меня сразу увидела, и лицо ее просветлело. Кресло рядом со мной было свободно, и Натель плюхнулась в него с нескрываемым вздохом облегчения, словно космонавт, приземлившийся после долгого путешествия в межзвездном хаосе. Я напряглась – понимание, что сейчас предстоит принять немедленное решение, зависло надо мной. Над головой занесли то ли топор, то ли лавровый венок. Что точно – я не могла определить в первые мгновения.
Натель сходу принялась возмущаться: мол, почему не забираю щенка, причем самого красивого, которого она и так дает в рассрочку. Борзой девочке неделю назад перевалило за месяц, и Натель, по ее словам, было тяжело управляться с оставшимися восемью из девяти щенков в помете (алиментного взял владелец отца щенков). Пока Натель говорила, до меня доходило, что жизнь вступает в какой-то новый оборот, которого уже не суждено избежать. От интуиции не ускользнуло, что, с одной стороны, меня используют, и с другой − мне доверяют. Получалось, что я – дура наивная, но человек хороший. Эти размышления скользили по поверхности сознания, но не могли тягаться с охватившей меня эйфорией. Душа пела песню любви и кружилась в воздушном танце. Повеселевшая и заискрившаяся необъяснимым задором, я извинилась перед Натель за проволочку и пообещала на днях прийти за щенком.
С порога квартиры я уверенно и твердо заявила мужу, что борзую девочку пора забирать. Сначала он обомлел от неожиданной вести, затем забегал по квартире – муж воздевал к потолку руки и просил меня одуматься, пока не поздно. Но я держалась непреклонно. Он приводил всевозможные доводы «против». Мне приходилось туго, и тогда чутье посоветовало обратиться за поддержкой к сынку. Пятилетнее создание невинно заявило, что девочку надо срочно выкупить. Для мужа сын является непререкаемым авторитетом, самым важным человеком в жизни, поэтому все, на что муж решился, это отметить: «Cами будете с ней возиться».
На следующий день я и сын прибыли к Натель. В просторной многокомнатной квартире нас встретили два очаровательных творения природы: бабка и мать щенков.
Колоритные – красного и муругого окрасов – борзые поражали воображение своей неземной, воистину божественной красотой. Притом в большей степени, чем с киноэкрана или картинного полотна. Ярко-красный (у бабки) и муругий (у матери) – то есть красный с редкой черной остью – окрасы томно переливались в бронзовых лучах заходящего осеннего солнца, что светило сквозь окно и придавало изысканности природным плащам, в которые были одеты животные. Они и впрямь выглядели наряженными в верхние одежды, поскольку у каждой щипец, грудь, живот и ноги ниже локотоков были белыми.
Стройные и высокие, грациозные и величественные, интеллигентные и не высокомерные, умудренные нелегким многовековым опытом своих поколений, борзые внимательно изучали нас пронзительным взглядом красивейших – огромных и на выкате, черных, блестящих, влажных – глаз. Скачав визуальную и энергетическую информацию, они плавно приблизились, чтобы обнюхать и тем самым получить последние сведения о прибывших людях. Исполнив задуманное и оставшись, судя по всему, довольными будущими хозяевами своего потомка, собаки полизали моего маленького сыночка в нос, от чего тот пришел в полный восторг. Он громко засмеялся, подпрыгнул на месте и захлопал в ладошки. Царственные особы в ответ приветливо махнули доходящими до пола хвостами, украшенными длинной, тончайшей, свисающей волнами шерстью, и снисходительно заулыбались: «Совершенно не владеет чувствами. Ребенок – что с него возьмешь…» Борзые важно удалились с видом исполненной миссии.
Натель провела меня и сына в дальнюю комнату. Там, в углу, посреди белых пеленок, уложенных на полу, мы увидели сплошное черное пятно, из которого торчала головка одного из щенков. Он уставился на нас мутными, но серьезными глазами крохотного волчонка. Натель удивленно воскликнула: «Ваша вас узнала!» Она выхватила за шкирку щенка и отдала мне в руки. В то же время пятно стало деформироваться и превратилось в семь борзых малышей. Я ожидала взять на руки огненного окраса комочек (ведь только что видела красных предков!), а мне всучили «Черную Ноченьку» – так впоследствии я часто звала свою первую борзую. На мой понятный всем присутствующим немой вопрос, читавшийся в расширенных глазах, находчивая, быстро мыслящая и общающаяся скороговоркой Натель без промедления ответила, что детки пошли окрасом в папашу. Отец их, дескать, такой же красивый и такого же темно-шоколадного цвета, как… недолго думая, она указала пальцем на расположенный по центру комнаты полированный стол. Стол мне не очень понравился, да и не достало воображения, чтобы разглядеть в предмете мебели русскую псовую борзую. Но я уже не могла упустить мечту, копошившуюся в моих объятиях, страстно лизавшую мою щеку и успевшую на радостях увлажить мой новый свитер.
Детство я провела в общении с охотничьими собаками – курцхаарами (их еще называют «легавыми» и «легашами»), так как отец и дед были заядлыми охотниками на пернатых. Меня еще семимесячной малышкой нередко оставляли одну на улице под присмотром мальчика курцхаара по кличке Хэль, и тот никого не подпускал к детской коляске в радиусе двадцати метров. Он страшно рычал на прохожих, нарушавших определенную им на глаз границу, и не отлучался с поста до возвращения бабушки (матери отца) из магазина. Хоть бабушка и полагалась на Хэля в вопросе моей охраны, ее уму подобное поведение пса было непостижимо.
