Утро после диких снов

Можно было бы ещё немного поспать. Летние каникулы дают возможность отдохнуть. Но кошмарные, дикие сны заставили Павла Погодина проснуться. Такие сновидения – не отдых, а сплошные мучения и страдания. Да и текущие дела не давали ему возможности долго разлёживаться. Посмотрел на часы, надел на себя спортивный трикотажный костюм.

В общем, нормально, Проснулся ни поздно и ни рано, где-то, около восьми часов утра. В самый раз. Тем более, сегодня у него, студента уже второго курса биологического факультета МГУ намечалась важное мероприятие. Он запланировал со своей однокурсницей и любимой девушкой Юлей Морозовой съездить с самого утра на экскурсию в Главный ботанический сад имени Николая Васильевича Цицина.

Павел и Юлия учились на ботаническом отделении и собирались получить в университете профессию дендрологов, то есть стать специалистами, которые занимаются изучением и практической работой с деревьями. Ведь те же клёны или дубы, пусть не люди, но, вполне, разумные существа и требуют к себе внимания. Их надо беречь и защищать, как малых детей от разных бед, невзгод и болезней изучают и всю свою жизнь занимаются.

А неприятностей у деревьев предостаточно: растут порой в тяжёлых, в ненормальных условиях, сгорают во время пожаров, погибают в период наводнений, порой часто и незаконно люди занимаются их вырубкой… Одним словом, всех проблем, которые ложатся на плечи дендрологов, не перечислишь. Эта специальность востребована во многих местах – не только, к примеру, в лесхозах и в плодовых садах, но даже при строительстве новых объектов.

Но дендрология занимается изучением не только деревьев, но и самых разных кустарников, древовидных лиан, стлаников и других растений. Очень важны эти знания для специалистов по лесному хозяйству и по озеленению. Да, в общем-то, и каждому человеку, который бережно относится к природе, не мешает кое-что знать о жизни тех же деревьев. Все мы в ответе за них и должны бережно относиться к флоре и фауне нашей страны. Нам без них просто не прожить на Земле.

С этими мыслями Павел Погодин и спать ложился, и просыпался. Вот и сейчас он, когда умывался и чистил зубы, думал о деревьях. О чём же ещё думать, если он и Юлия свою жизнь уже, на студенческой скамье, посвятили только им. Быть им только дендрологами, другой судьбы для себя они не видят. Со школьной скамьи Паша и Юля занимались изучением древесных растений.

А приснился ему странный и даже дикий сон, который он запомнил в мельчайших подробностях с начала до конца. Привиделось, что идёт он с Юлей босые в рваных одеждах по каменистой пустыне, и мучает их страшная жажда. На огромном пространстве нет ни реки, ни ручья, даже маленькой лужи. Только жаркое солнце над головой. Эту пустыню с потрескавшейся глинистой почвой можно было бы назвать безжизненной, если бы вокруг ни произрастало великое множество берёз, клёнов, осин, лип, дубов…

Но у всех этих деревьев был жалкий вид, Без листвы, маленькие, с искривлёнными стволами, не имеющими коры. Они умирали под жарким пустынным солнцем без воды.

– Я не могу, Паша, спокойно смотреть на то, как они погибают, – не сказала, а прохрипела Юлия. – Мне горько от того, что мы ничем им не можем помочь.

– Мы в таком же положении, как и они, – выдохнул Погодин. – Через полчаса, а может быть и раньше, Юля, нам с тобой тоже придётся умереть. Самое страшное, что мы не в состоянии спасти не только гибнущие деревья, но даже себя.

Они уже не могли идти дальше. Упали на горячую, обожжённую солнцем землю. Уде не паниковали и почти не ощущали чувства страха. Только безысходность. Погодин и Морозова видели вдалеке полупрозрачных людей, которые медленно уходили за горизонт.

Окликнуть их, позвать на помощь не было сил. Да и кого звать? Двуногие миражи, которых на самом деле нет. Впрочем, возможно, те, кого мы считаем миражами, считают фантомами нас. Кто есть кто, не так легко разобраться.

– Ты меня любишь, Паша? – спросила она. – Или нет?

– Как обычно, как всегда. Зачем ты спрашиваешь, Юля?

– Мне перед уходом из нашего мира в иную обитель будет приятно даже там знать об этом.

– Люблю, конечно, – он прикоснулся пальцем к её щеке. – Ты – всё, что у меня есть, и большего мне не надо.

Перед ними вдруг появился известный советский и русский дендролог, академик Владимир Николаевич Сукачёв в чёрном костюме, белой рубахе и при галстуке.

Он был почти таким, каким его изображали художники. Точнее даже, он – ожившее фото из минувшего века.

– А мы вас узнали, Владимир Николаевич, – слабым голосом произнесла Морозова. – Правда, вы умерли уже очень давно, в 1967 году.

– Ваша теория биогеоценоза гениальна, – сказал Погодин. – Она не земного уровня, а космического, мирозданческого.

– Я и не спорю с вами, молодые люди, – он присел рядом с ними, на корточки. – Не будем вникать в то, что я когда-то сказал или написал. Мне неприятно смотреть на то, как умирают в этом мире деревья.

– Всё правильно, Владимир Николаевич, – заметил Павел, – они из одной сферы жизни переходят в другую. По земным представлениям, умирают. Получаются, что они меняют один биогеоценоз на другой, более удобный для них.

– Умирая, они стремятся обрести иную жизнь, – предположила Юлия. – Может быть, у них что-то и получится.

– Так и есть, – согласился с ними Сукачёв. – Ничего не умирает. Всё и всегда живёт. Просто идёт перемещение энергии из одной обители Мироздания в другую. При жизни на Земле я пытался сказать и об этом, но меня, мягко сказать, не понимали. Да там, у вас, в мире земном, тогда нельзя было говорить об этом, да и сейчас тоже… нежелательно.

Всё трое, не сговариваясь, стали наблюдать за тем, как к горизонту небольшими группами движутся полупрозрачные люди.

Учёный объяснил лежащим на раскалённой земле Павлу и Юлии, что таким образом уходят души, духовные субстанции деревьев, выбираются из оболочек. Они уже простились с этим миром.

– Мы сейчас с Пашей тоже, наверное, будем уходить так же, – вяло пошутила Морозова. – Мы оказались в том месте, где выжить невозможно.

– Мы теперь отправимся к вам, Владимир Николаевич, – с горечью и досадой сказал Погодин, – в ваш мир.

– Не обязательно в мой мир, – возразил Сукачёв, – обителей в Мироздании бесконечное множество. Но вы-то даже здесь, всего лишь, гости. Никуда вы пока не отправитесь.

Академик пояснил им, что они, молодые люди, спят и видят один и тот же сон. Сообщил им, что и он прибыл сюда совсем из другого мира. Можно сказать, что тоже спит. Но это нечто другое, своеобразное путешествие его давней духовой субстанции.

– Но для вас, Паша и Юля, это сон, а для деревьев – недавний отрезок бесконечной Жизни, – пояснил Сукачёв. – Теперь обстоятельства вынуждают их перемещаться, возможно, преображаясь.

Сказав это, академик-дендролог исчез, потом, как бы, растворилась в пространстве и Юлия. Через мгновение проснулся и Павел.

Приведя себя в порядок, он направился на кухню. Там уже за столом его уже ожидали родители. Пусть выходной день, но привыкли они, Илья Николаевич и Зинаида Рудольфовна, вставать рано. Звёзд с неба не хватали, обычные работяги. Трудились не так и далеко от дома, на частном предприятии по производству бытовых металлических изделий. Отец – плотник, в основном, занимался изготовлением тары, а мать – учётчик готовой продукции.

Завтрак был лёгким: салат из свежих огурцов, пирожки с капустой и картофелем и чай. С утра слишком уж набивать желудок – никуда не годится.

– А ты, студент, как я понимаю, куда-то с утра уже собираешься идти? – спросил и Павла отец. – Дома не сидится.