Сейчас же предстояло закончить суд над деревенскими. Теми, кто открыл ворота врагам. Кто позволил себе поверить их сладким речам о свободе выбора, относительности добра и зла, и прочем. Более тщательное расследование еще будет проведено, пока что под наскоро сколоченной П-образной виселицей с веревками на шеях стояли четверо. Бывший староста и его старший сын с табличками на груди: «Я впустил врага» и две женщины с табличками «Я раздвигала ноги перед врагами». Одна из женщин, совсем молодая, почти дитя, не прекращала плакать, лепеча что-то сквозь слезы и сопли. Вторая, та которую нашли в доме жреца, кажется впала в прострацию, и вообще не понимала, что происходит. По краю площади теснились местные – от мала до велика, их согнали сюда, пройдя по хатам. На всякий случай арбалетчики держали толпу под прицелом, бывали случаи, когда хаосисты внедряли в чей-либо разум разрушительную программу, способную пробудиться лишь в определённый момент.

Внезапно из толпы выскочила женщина и с воем кинулась в ноги Виктору:

– Господин рыцарь, прошу вас, пощадите мою Хельгу, ей только четырнадцать, клянусь вам ее заставили, они взяли ее силой, клянусь вам, господин рыцарь, пожалуйста…

Один из воинов оттащил ее и швырнул назад к остальным.

Виктор махнул рукой, Грим пинком выбил лавку из-под ног казнимых и их тела закачались в петлях.

ххх

Был первый час ночи. Алексей сидел за столом. Перед ним была наполовину опустошенная бутылка водки и стакан. От налил на два пальца и выпил, чуть поморщившись. С улицы доносился пьяный женский смех. И какой-то малоразборчивый назойливый бубнеж.

Вчера был День рождения Стаса. Алексей купил подарок – вертолет на дистанционном управлении, не дешевый, но какого черта, Стас хотел такой. И, идя на праздник, пообещал Лене (и себе, наверное, в первую очередь, себе), что выпьет максимум бокал шампанского. Что все не будет «как всегда».

Вышло иначе. С Леной был какой-то хмырь, кажется его звали Аркадий, он за каким-то хреном все пытался набиваться к Алексею в друзья, подсел к нему, пытался заводить какие-то дурацкие разговоры, – мол, без, обид, мужик, она сама выбрала, а раз так, то какие обиды, протягивал руку, Алексей пожимал, хмырь наливал себе и ему, Алексей, говорил, что не пьет, хмырь, пытался приобнять за плечо, говорил: «Давай, Леха, по одной за Лену».

Алексей нажрался. Он плохо помнил все, что происходило. Помнил, что пил с хмырем, потом пил с кем-то еще, потом был разговор с Леной на кухне, она говорила: «Ты же обещал, это же День рождения твоего сына, что, сложно хотя бы раз, в такой день…», а он, внезапно взъярившись, отвечал ей, чтоб указывала своему сраному Аркадию, а он и сам разберется. Помнил, как Лена плакала. Помнил, как пытался запускать вертолет и тот ударился в потолок, после чего упал вниз и больше не летал. Помнил слова Стаса: «Зачем ты пришел, папа? Больше не приходи!».

Алексей хотел умереть. Просто умереть. Чтобы все кончилось. Потому что, как дальше жить – он не знал.

На какой-то время он, должно быть выпал из реальности, голоса наркоманов за это время переместились в подъезд. Алексей ощутил порыв какой-то внезапной злости. Суки проклятые. Сейчас он им покажет. Какого хрена?! А если какой-нибудь торчок пырнет его ножом – так что же, может оно и к лучшему. Смерть – это то всего лишь конец жизни. А жизнь – это всего лишь не такая уж прекрасная штука. Алексей хлебнул прямо из горла и пошатываясь пошел к двери. Открыл, вышел в подъезд.

Четверо юнцов расположились около подъездного окна, почти на его площадке. На полу валялся шприц и коричневые картонные коробочки из-под непонятно чего.

– Ну-ка, валите отсюда! – крикнул Алексей, сфокусировав взгляд на юнцах. – А то щас милицию вызову!

– В смысле? – набычившись выдал крепыш в черной футболке и пошел, поднимаясь по ступенькам, на Алексея. – Ты че, хуила, проблем хочешь?

– Слышь, лох оборзевший, – подал голос другой, – ты щас за базар ответишь.

Остальные засмеялись.

Дальнейшее Алексей помнил плохо.

Его били.

ххх

Происходящее было крайне неожиданно. Жрец Внутреннего Круга с сияющей поперек лба стрелой Закона прибыл в деревню через портал. Искрящаяся плоскость портала развернулась прямо в центре деревни перед виселицей. Жрец был не молод и не стар, ему могло быть тридцать лет, а могло быть и триста. Он мельком и без особого интереса глянул на повешенных. Он искал Виктора. Он сказал, что Виктор должен идти за ним. Он предъявил необходимые полномочия. Виктор передал командование Гриму и шагнул в портал вслед за жрецом.

Он оказался в храме. Он не знал, что это за храм, но храм был построен согласно стандартной планировке всех Храмов Закона. Богатство убранства говорило о том, что это не простой храм. Может быть один из храмов Столицы. Виктор не разу не был в Столице и мог ограничиваться лишь предположениями. Жрец отвел его в зал для молитвы. Виктор встал перед священным Алтарем и преклонил колени. Он молился долго. Может быть сутки или дольше, ощущение времени изменило ему.

А потом к нему пришло Откровение. Он понял, что избран для новой миссии. Он должен пойти в иной мир. Он должен помочь человеку, благодаря призыву которого его миссия станет возможной. Он должен служить Добру и Порядку, уничтожая Зло и Хаос во всех их многочисленных проявлениях. Он должен быть готов к тому, что этот чуждый мир окажется не похожим ни на что, привычное ему. Он получит лучшее оружие. Лучший доспех. Помощь магов, которые обеспечат его максимальным количеством заклинаний, перенесенных на амулет Порядка, который всегда будет с ним. Возможно, он не вернется назад. Но такова миссия. Чем большую территорию нового мира он сможет очистить от Хаоса и Зла, тем больше шансов, что однажды этот мир познает истинное Добро и Порядок.

Виктор понимал, что ему выпала великая честь. Он был готов. Борьба с Хаосом была смыслом его жизни. Какая разница – где и как? Какая разница в каком мире? Он знает. что должен делать и он исполнит должное.

ххх

Алексей пришел в себя в своей квартире наутро. Лицо было разбито, левый глаз почти не видел, все тело ныло и болело. В квартире царил погром. Разбитый телевизор, опрокинутый шкаф, обломки посуды. А посереди кухонного стола на тарелке – зловонная куча говна.

Алексей, морщась от запаха, открыл ящик стола и достал кухонный нож. Острый. Сам точил. Прошел, шатаясь, в ванную комнату. Сел на пол. Положил левую руку на бортик ванны. Крепче сжал нож. Не было страха. Была боль. Было желание покончить со всем. Что бы он не делал – получается только хуже. На хер такую жизнь. Набожная бабушка в детстве учила его: «Когда тебе плохо, помолись и Бог обязательно поможет». Когда-то по малолетству он верил и даже иногда молился (точнее, просто обращался к Богу, просил о помощи, ни одной молитвы он знал). Ни разу никто не помог. Потому что нет никакого Бога. Все это дерьмовые сказочки для придурков. А если есть, то он просто жестокий говнюк, которому на все насрасть. «Где ты, Бог? Мне плохо! Мне очень плохо! Так где же ты? Помоги мне!», – Алексей не замечал, что последние слова произносит вслух. Мокрой от пота ладонью он сжал рукоятку ножа. Хватит. Пора кончать.

– Никто тебе не поможет… – пробормотал он и вдруг услышал:

– Я могу помочь.

Алексей обернулся и увидел в дверях ванной комнаты рыцаря в доспехах с мечом и щитом.

«Опять белка» – мелькнуло в голове у Алексея. Он криво ухмыльнулся рыцарю и снова сосредоточился на ноже.

К его удивлению рыцарь вложил меч в ножны, сделал шаг вперед и легко вынул из его руки нож. Затем он без труда подхватил Алексея одной рукой поперек туловища, поднял его, вытащил из ванной и перенес в спальню, где положил на кровать. Алексей не сопротивлялся. Рыцарь приложил облаченный в железную перчатку палец к его лбу и произнес короткую фразу на неизвестном языке. Алексей погрузился в сон.