– Ну вот иди и займись им, – сказал Калев и взялся за мышку.

Диана махнула на него рукой, вернулась на кухню и снова стала обдумывать, переставлять кофемолку и прочее, смотри выше, или оставить все, как есть.

Посещение галереи, благодаря которому супруги Кару покинули Старый город позже обычного и посему оказались невдалеке от места происшествия в момент, когда там, по всей видимости, разбиралась полиция, случилось в середине недели, среду или четверг, через пару дней Диана уже не могла вспомнить точно, собственно, и не пыталась, это убийство ее занимало мало, разве что, как «очевидца». Правда, ей очень не понравилось «перевооружение» класса грабителей… если, конечно, тут все-таки имело место ограбление… естественно, имело, наверно, преступник просто не успел залезть в карман убитому, кто-то появился в конце улицы или помешало еще что-то… само же преступление давно стало обыденным, практически в каждом номере «Линналехт» перечислялись нападения на прохожих, правда, людей, как правило не убивали, но сбивали с ног, избивали до потери сознания и тому подобное. В этих заметках обязательно приводилась сумма ущерба и даже возраст пострадавшего, вот только упоминаний о поимке хотя бы одного бандюги или, как мягко выражались журналисты, хулигана, Диана не встречала ни разу. Конечно, ловить уличных грабителей – дело непростое, если, разумеется, кто-то вообще пытался этим заниматься. Путь тут виделся один – поставить везде камеры видеонаблюдения и выставлять изображения заснятых ими преступников в интернете… впрочем, это не самое сложное, всего лишь вопрос денег, труднее было бы другое: убедить народ, что опознание преступника и доносительство – не одно и то же. Так ли? Разумеется, писать доносы нехорошо и даже неприятно, особенно, если узнаешь в грабителе своего соседа. Но что делать? Она вспомнила недавний случай, очередной, в расследование которого Андрес вовлек Калева, тогда убийцу не выдали люди вполне законопослушные… да, их можно понять, это ведь было не совсем обычное убийство… И вообще Диана считала, что для оправдания или, скажем так, понимания убийцы иногда можно найти вполне веские аргументы, но вот грабителя оправдать невозможно. Что же касается доносов… Видимо, она по натуре та еще стукачка, ибо ей частенько хочется на кого-то донести, например, записывать номера машин, водители которых не соизволивают пропускать прохожих по зебре и звонить в дорожную полицию (которой это наверняка неинтересно), или зимой жаловаться на неубранные тротуары. А что, спрашивается, почему перед их домом всегда чисто, а пройди по городу – везде снег да лед, почему их товарищество должно платить за уборку, а другие нет, и никого это не колышет… Но ладно, она отвлеклась от… Хотя отвлекаться было не от чего, происшествие в Старом городе особого интереса у нее так и так не вызывало, она даже не искала сообщений на эту тему в газетах…

Во вторник Диана и Калев обычно ходили в бассейн, уже второй год они старались посещать его раз в неделю, реже было бы слишком мало, а чаще чересчур дорого, да и времени потребовало бы больше, чем его можно было б на сие благородное дело выделить. К тому же плавание в тех условиях, в которых приходилось плавать, было отнюдь не абсолютным удовольствием, в бассейне, снабженном, как и все, надо полагать, нынешние искусственные водоемы, неким устройством, создававшим жуткую вибрацию якобы для массажа, плескалась куча немолодых женщин, почти перманентно подставлявших вибратору груди и задницы. И все бы ничего, но, во-первых, Диана отлично помнила муки соседа матери, некогда работавшего во вредном цехе и страдавшего вибрационным полиневритом, а, во-вторых, агрегат создавал мощное встречное течение, и плавать становилось попросту невозможно, приходилось торчать у дальней стенки, ловя моменты, когда онанистки, как Диана их окрестила, для разнообразия займутся чем-нибудь другим, например, попытаются поплавать. Единственным утешением было представлять полиневриты и полиартриты, которые эти дамочки в объятьях вибратора зарабатывают, но это, увы, могло случиться еще нескоро, так что успокоить расходившиеся в тяжелых бассейнных условиях нервы было нечем. Потому раза в неделю оказывалось более чем достаточно.

Итак супруги Кару в очередной раз посетили бассейн, поплавали и понервничали. Они только вернулись домой и переодевались, когда зазвонил телефон, Калев снял трубку, и до Дианы, менявшей неподалеку уличные брюки на домашние, донесся возбужденный голос Андреса, слов она, правда, не разобрала, но поняла, что произошло или происходит нечто чрезвычайное. Калев по обыкновению ограничивался односложными ответами типа «да», «нет», «ладно» и только напоследок удивленно произнес странное словосочетание, которое Диана перевела, как «фамильная честь». В конце стоял, то есть подразумевался, вопросительный знак.

– Что случилось? – спросила Диана, когда Калев положил трубку.

– Думаешь, я понял? – ответил тот философски.

– Но это был Андрес?

– Андрес, Андрес.

– И чего он хотел?

– Чтобы я наконец обзавелся мобильником.

– Калев, я серьезно!

– Ему нужна моя помощь. Срочно!

– В связи с чем?

– С очередным убийством, конечно.

– Каким?

– Придет, расскажет.

– А при чем тут фамильная честь?

– Придет, расскажет, – повторил Калев флегматично.

– Сейчас придет?

– Угу.

– На обед? Но у меня ничего такого…

– Это нет, – остановил ее Калев. – Не суетись. Ему не до обедов. Это, пожалуй, единственное, что я понял из его сумбурных выкриков.

Андрес примчался через четверть часа, торопливо скинул в прихожей верхнюю одежду и быстро прошел в комнату, забыв на полу у шкафчика для обуви свой любимый и единственный портфель свиной кожи, что лучше всего свидетельствовало о его растрепанных чувствах.

Он сел в ближнее к двери кресло и произнес мрачно и без всяких предисловий:

– Калев! Ты должен немедленно пустить в ход свою пресловутую интуицию! Мы в отчаянном положении.

– Мы это кто? – осведомился Калев.

– Мы это Кару.

– Хм!

– Да. Не знаю, слышал ли ты, может, читал где-то об убийстве в Старом городе?

– Так, краем уха. Точнее, глаза, – ответил Калев неопределенно. – Ты о том бизнесмене, которого застрелили средь бела дня в нескольких десятках метров от улицы Виру?

– Именно. Так вот, этот бизнесмен – компаньон Мадиса. И улики указывают на него.

– Под «ним» ты подразумеваешь Мадиса? – уточнил Калев.

– Да.

Диана громко ахнула. Три брата Кару предыдущего поколения, не сделав достойного вклада в демографию, произвели тем не менее на свет каждый по сыну, и теперь братьев Кару было опять-таки три, только не родных, а двоюродных. Калев был младшим из них, Андрес средним, а старшим Мадис, который в прошлом году справил пятидесятилетний юбилей с размахом не то чтобы купеческим, но немалым, сняли ресторан, гостей набралось полсотни, от одноклассников и однокурсников до сотрудников и родственников, тогда еще экономический спад не начался, и Мадис прилично зарабатывал, принадлежавшая ему ремонтная фирма была нарасхват, сейчас дела как будто шли хуже…

– Разумеется, Мадис его не убивал, – сказал Андрес после недолгой паузы.

– Разумеется.

– Но против него имеются довольно веские улики.

– Подробнее, – бросил Калев.

– Погоди. Понимаешь, сегодня вторник. Если до конца недели мне не удастся придать делу иной ход, я буду вынужден передать его кому-то другому. Поскольку главный подозреваемый – мой родственник… Понимаешь?

– Понимаю.

– Это хорошо, – вдруг успокоился Андрес. – Тогда слушай.

Он задвигался, рассеянно пошарил у кресла, искал портфель, не иначе, потом махнул рукой и стал говорить без шпаргалки, Диана удивилась, но не очень, обычно Андрес то и дело заглядывал в свои бумаги, но в действительности он всегда знал все наизусть и сверялся с записями только для порядка.

– Так вот, этого Силтника, компаньона Мадиса то бишь, Лембит Силтник его звали, не просто застрелили. Его ограбили.