— Нам нужно поговорить, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно суровее, но в этот момент влажный локон упал Кэрри на лоб, и она пыталась закинуть его назад рукой в мыльной пене. Джош тут же забыл обо всем, что хотел сказать, думая только о том, что кому-то следует помочь Кэрри, иначе мыло попадет ей в глаза.

Из-за спины отца выглянула Даллас да так и осталась стоять, удивленно озираясь по сторонам. На стенах спальни тоже красовались обои, посреди комнаты стояла новая латунная кровать с периной, покрытая пушистым одеялом.

— Ой, как красиво, — едва могла вымолвить Даллас.

Кэрри улыбнулась:

— Я рада, что тебе нравится, но вот твой папа, кажется, совсем не в восторге от этих перемен.

Девочка недоуменно посмотрела на отца.

— Но ведь это же так красиво, — она уже чуть не плакала. — Пускай все так и останется, ну пожалуйста.

Джош взял девочку на руки и крепко прижал к себе.

— Конечно, все так и останется. Отдирать обои слишком трудно, почти невозможно. — Поверх плеча Даллас он гневно сверкнул глазами на Кэрри, но она только безмятежно улыбнулась.

Кэрри перевела взгляд с Даллас, сидевшей на руках отца, на Тема, появившегося из-за его спины, и сказала:

— Дети, извините нас, пожалуйста, но нам с вашим папой очень нужно поговорить с глазу на глаз.

Джошу действительно нужно было многое обсудить с Кэрри, у него столько всего накипело на душе, но он был совершенно не готов к тому, чтобы остаться с ней наедине, когда она плещется в ванне. После того что он уже узнал о ней, он не удивился бы, если бы она вдруг встала и попросила подать ей полотенце. Но если это случится — он пропал.

— Наша беседа может и подождать, — отрезал он, опуская Даллас вниз.

Даллас подбежала к ванне и набрала полную пригоршню пены, недоуменно разглядывая ее.

— Это такие специальные соли для принятия ванн, которые пенятся, — начала объяснять Кэрри. — Они из…

— Дайте-ка я попробую угадать, — перебил ее Джош с изрядной долей сарказма. — Франция. Кто-то из ваших родственничков притащил ее для вас именно оттуда.

— К вашему сведению, так оно и было. А в придачу шесть новых платьев, — небрежно сказала она. С какой это стати она должна оправдываться?

Никакой вины ни за собой, ни за своими близки ми она не видела.

— Вам повезло, что вы родились богатой. Но таких счастливчиков на свете немного. Всем остальным, то есть нам, презренным рабам, приходится в поте лица зарабатывать свой кусок хлеба. Я уже не говорю о ковриках, обоях и прочей дребедени.

— Тогда, мне кажется, состоятельные люди поступают справедливо, когда делятся с другими своим богатством.

— Возможно, но получать подачки нравится не всем.

Кэрри из последних сил сдерживалась, чтобы не вспылить. Она хотела напомнить ему, что они, в конце концов, женаты и все, чем она владеет, в равной степени принадлежит и ему. Все, что она делала, все, что она покупала, предназначалось для ее собственной семьи. А что касается его уязвленного самолюбия, то она еще пощадила его гордость, не купив новый дом в городе, хотя там были очень славненькие, предназначавшиеся для продажи, а приведя в божеский вид его собственное жилище.

Кэрри проглотила обиду и, чтобы сменить тему, предложила Даллас принять ванну вместе с ней. Девочка нерешительно взглянула на отца и, не встретив возражений с его стороны, быстро разделась, а потом Джош подсадил ее в ванну. Когда Даллас начала плескаться в воде, Джош повернулся и вышел из комнаты, при этом его насупленный вид наполнил Кэрри ликованием.

Покинув спальню, Джош с облегчением перевел дух, но не тут-то было. Гостиная, совершенно не такая, какой была раньше, предстала перед ним во всей красе. И здесь ко всему приложила руку Кэрри, от нее нигде не было спасения, на всей комнате лежал отпечаток ее пребывания в ней. Джош обернулся к Тему и увидел, что мальчик разглядывает свое отражение в пузатом чайнике, булькающем на плите. Он понял, что его сын сейчас ощущает то же, что и он. Заметив, что отец смотрит на него, Тем моментально отпрянул от плиты, как будто почувствовав настроение Джоша, его неудовольствие по поводу того, что тут натворила Кэрри.

Джош подошел к огню. Дым от очага больше не стелился клубами по комнате, как прежде, значит, Кэрри распорядилась прочистить дымоход. Против собственной воли Джош уселся в кресло-качалку, одно из двух, стоявших у огня. Он развалился на мягких подушках, которые украшали кресло, и почувствовал, как весь этот уют, эти звуки и запахи действуют на него умиротворяюще.

Увидев, что отец сел, Тем решил, что и ему стоит попробовать, и взобрался на соседнее кресло.

Откинувшись назад, Джош закрыл глаза и погрузился в приятную истому, на миг представив себе, что все это — его настоящая жизнь. Вот он слышит, как его жена и дочь возятся в спальне и хохочут во все горло, и этот смех делает его самым счастливым человеком на свете. Вот он чувствует запах хорошего ужина, и до его слуха доносится бульканье рагу на плите и потрескивание горящих дров. Когда Джош открыл глаза и посмотрел на своего сына, удобно свернувшегося калачиком в кресле, он почти уверовал в то, что все это, так похожее на рисовавшееся в мечтах, действительно, принадлежит ему. Ведь именно так он представлял себе свою новую жизнь, когда посылал в брачное агентство запрос относительно невесты, которая умела бы готовить, стирать и вообще вести хозяйство. Он хотел, чтобы его детям было хорошо, и ради их благополучия был готов пожертвовать собственным счастьем.

Однако ему нельзя позволять себе слишком увлекаться. Иллюзии развеются как дым, и на смену им придет суровая реальность. Все это не вечно, скоро всему этому наступит конец. Взглянув на Тема, Джош увидел, что мальчик задремал в кресле. Отцу еще предстоит осушать детские слезы, когда Кэрри покинет этот дом, пресытившись игрой в фермерскую жену. И ему как-то придется объяснять им, что взрослые иногда бывают чудовищными эгоистами, и проявить при этом такое же терпение, как и в тот момент, когда дети остались без своей матери.

Подняв глаза, он увидел, что дверь спальни приоткрылась и оттуда появилась Даллас, которую Кэрри нарядила в белую хлопчатобумажную ночную сорочку. Совсем новенькую, отметил про себя Джош, прямо из магазина. Он почувствовал, как на него накатывает новая волна ярости. У него самого еще не скоро появилась бы возможность купить своим детям какую-то новую вещь.

Но когда Джош увидел Кэрри, его злость моментально улетучилась. Она была одета в сорочку из ярко-розового шелка, а поверх нее — в красный кашемировый халат. Влажные спутанные волосы Кэрри рассыпались по ее спине и плечам. Джош с усилием сглотнул и с такой силой сжал подлокотники кресла, что костяшки пальцев побелели. Сейчас ему безумно хотелось освободить ее плечи от этой ткани и целовать ее нежную белую шею.

— А теперь, — сказала Кэрри, державшая в руках два черепаховых гребня, — я разрешаю мужчинам расчесать нам волосы. — Кэрри перевела взгляд с Джоша на его сына, потом опять на Джоша. При этом выражение их лиц доставило ей огромное удовольствие.

Тем попытался протестовать:

— Вот еще, не буду. Это девчоночье занятие.

Но Джош немедленно прикрикнул на него:

— Это не причина для того, чтобы отказываться причесать сестру.

Улыбаясь, Даллас подошла к брату, и он, не переставая, однако, ворчать себе под нос, начал осторожно распутывать ее волосы.

Кэрри стояла в дверях, на ее лице появилась призывная улыбка. Она протянула гребень Джошу.

— Я не считаю… — начал Джош, но при этом. Тем сразу прервал свое занятие и вопросительно посмотрел на отца. По его виду можно было догадаться, о чем он думает: если отец откажется причесывать, то он и подавно не будет этого делать.

Джош издал глухое рычание, будто загнанный в ловушку зверь, и протянул руку за гребешком.

Улыбка на лице Кэрри стала еще шире, она подошла к Джошу, вручила ему гребень и уселась на пол у него между колен. И в то же самое мгновение, как он коснулся ее — причем сделал это очень осторожно, стараясь не дотрагиваться до ее кожи, только до волос, — Кэрри уяснила для себя две вещи. Первая — что всякий раз, когда они приближаются друг к другу, между ними возникает что-то вроде магнитного притяжения, и вторая — что ему уже приходилось причесывать женщин после купания. Ловкими, уверенными движениями он водил гребнем по ее волосам, и она начала подозревать, что у него в прошлом был богатый опыт в подобных делах.