— Я не хотел смешивать свои потребности со своей жизнью.

— В смысле? И как долго ты вел этот образ жизни?

— Примерно год.

— Но клуб недавно открылся, верно? Где же ты удовлетворял свои потребности?

— Я посещал несколько других клубов, присматривался и искал подходящий.

— И что же тебе подошло, Престон?

Он посмотрел мне прямо в глаза и без колебания ответил:

— Ты.

Мое сердце затрепетало, и теперь уже потребности начали обуревать меня. Чтобы заглушить пульсацию между ног, я положила одну ногу на другую. И теперь заметила, как взгляд мужчины менялся прямо на моих глазах. Он становился темнее, острее, и Престон шире открывал глаза. Я замерла, прилипла к своему стулу, а бокал так и застыл около моего рта; я уже сделала глоток, но не проглотила.

Нет, мне нужно остановить это все. Я — его адвокат.

Смотрю вниз, чтобы чары рассеялись, допиваю вино и шепчу:

— Теперь все поменялось, Престон. Мы не в клубе. Я твой защитник. Если мы хотим найти того, кто тебя подставил, нам нужно сосредоточиться на этом. — Заканчиваю свой монолог и замечаю, что привычка теребить нижнюю губу вернулась. Смотрю на него и вижу, как он от нервозности ситуации стал ерошить свои волосы и тереть глаза.

— Дерьмо. Извини. Я знаю и не могу с тобой не согласиться. Не знаю, что нашло на меня.

— Все в порядке. Но мне нужно больше деталей. Мне нужно знать абсолютно все. Даже такие подробности, которым ты не уделил бы внимания. Давай, не стесняйся, — смотрю на него с игривой улыбкой, пытаясь разрядить обстановку.

— Все началось примерно год назад. Мы с женой сначала пошли в клуб вместе.

— Подожди, что? Ты женат? — Мне стало дурно, подступила тошнота.

А Престон опять смотрит в пол.

— Нет, больше не женат.

Слава богу, он не женат. Проглатываю слюну и успокаиваю свои нервы глубоким дыханием.

— Ладно. Разведен. И где теперь она?

— Я не разведен. Она умерла.

— Оу, Престон. Извини. Что случилось?

Не могу поверить, что я так сказала. Я ненавидела, когда люди спрашивали меня об этом.

Он мотает головой, не смотрит мне в глаза и еле слышно произносит:

— Покончила жизнь самоубийством. — Я молчу. Не знаю, что можно сказать. — Я пытался остановить ее, но не смог.

Можно с уверенностью сказать, что это больная тема для него. Не буду давить.

— Поэтому ты хотел оставить личную жизнь отдельно от клуба?

Престон кивает головой и делает большой глоток вина. Жду, пока он допьет до дна и надеюсь, что он уточнит кое-какие детали. Я молчу, и когда немного киваю в сторону, он понимает мой намек и продолжает объяснения.

— Как я и говорил, у меня есть потребности. Это были такие потребности, которые, я надеялся, мы сможем удовлетворять с моей женой. Однажды она доказала мне, что я ошибаюсь. Я не хотел ничего знать о тех людях, которые удовлетворяли мои… потребности.

Ух ты. Когда я это услышала, мне показалось, что острое жало вонзилось мне в грудь. Получается, я для него кто-то, кто удовлетворяет его потребности?

Я беру в руки свой бокал и задаю себе вопрос: почему мне так больно слышать о его нуждах?

Оказывается, я такая лицемерка.

Я ведь по этой же причине не хотела снимать маски на прошлой неделе, когда он просил. У меня тоже имеются потребности. И, так же, как и он, я не хотела открывать свое лицо и каких-то личных связей. Я была там, и больше туда ни ногой.

И как мы здесь закончим?

Престон начинает объяснять, как он жил несколько месяцев после смерти жены. Он побывал в нескольких клубах, но у него появлялось ощущение, будто он предает ее. Именно поэтому он не хотел каких-то данных о своих партнерах.

А затем я задаю ему вопрос помимо своей воли:

— Почему ты так против привязанностей?

Он смотрит на меня в упор, и я понимаю, что своим вопросом попала точно в цель его боли.

— Конечно, мне не добавит доблести то, что я хотел трахаться с другими, но я любил свою жену. Я скорблю по ней каждый день, тем более что умерла она по моей вине. Секс есть секс. Это человеческая потребность, но с другой стороны любовь — это единственное, что ты имеешь, — Престон делает паузу и смотрит на меня, и я знаю, что он не закончил свою мысль.

Прошу его продолжить:

— И то, что ты имеешь, это?..

Когда он открывает рот, чтобы продолжить, то выглядит очень потерянным:

— Я думал, полюбить можно только один раз.

Мы встречаемся взглядами и пожираем друг друга глазами. Ни одна деталь от нас не ускользает. Мы не улыбаемся, не смеемся, даже не дышим. Чтобы не сделать лишних движений, я покачалась на пятках и в итоге отвела взгляд. И следующей мыслью было: что же написать в своих отчетах? В голове пусто, поэтому я продолжаю свой опрос:

— Поэтому ты и решил открыть свой клуб?

— Да. Таким образом я могу контролировать все правила и в то же время чувства оставлять нетронутыми. С Беккой мы познакомились в другом клубе, когда моя жена уже умерла, и начали общаться как друзья. И она была мне по-настоящему близким другом.

В моих глазах слезы, когда я думаю, что Бекка и мне близкий друг.

И ее больше нет.

Все, кто был дорог мне, умерли. Я проклята? Так Бог хочет достучаться до меня за то, что я стала защитником в уголовных делах?

Эту мысль я отгоняю прочь.

— Кроме клуба, чем еще ты занят?

Он не отвечает, а достает что-то из заднего кармана и протягивает мне.

— Подожди, ты владелец «Бэбкок Констракшн»?

— Да, это я. — Престон смотрит вниз.

— Ладно, подожди-ка… — Я делаю паузу и вспоминаю свое странное свидание с Кевином. — Поэтому он постоянно говорил твое имя… он знал, что ты являешься владельцем «Бриджа», и хотел узнать, знаю ли об этом я.

Престон прищурился и сказал:

— Я не улавливаю сути.

— Несколько недель назад я познакомилась с одним парнем. Затем у нас была с ним встреча в баре, и все это время он вел себя странно, говорил твое имя, порекомендовал тебя, когда узнал, что я хочу перестроить свой дом.

Он громко и медленно вздыхает и произносит:

— Ах, да, Кевин. Мне очень жаль, что он так поступил с тобой.

Когда я вспоминаю этот инцидент с Кевином, по позвоночнику ползут мурашки.

— Хотя, мог ли он это сделать?..

— Сделать что?

— Это. Бекка. Всю эту подставную работу?

— Ни за что.

— Нет, ты не понимаешь. Он встретил меня как-то после работы и был очень зол на тебя. Он сказал: «Он ответит за мое исключение из клуба».

— Он никак не мог убить из-за такого случая. Не бывает настолько сумасшедших.

Бывает, и это правда. К сожалению, я видела самые разные случаи сумасшествия среди, казалось бы, порядочных людей.

— Я не была бы так уверена.

— Нет, Камии. Возможно, я не знаю его так хорошо, но он точно не убийца.

— Но кто-то же убийца. И поверь мне, ты никогда не узнаешь, на что способен человек, которого загнали в клетку. Он знал, что Бекка член клуба?

— Я даже не знаю, были ли они знакомы. Я получил его заявление, она его, как и все остальные, обработала.

Я написала имя Кевина в свою тетрадь в качестве подозреваемого. Теперь он единственный в нашем списке, кто мог бы подставить Престона.

— Кто еще знал тебя и Бекку? Мне нужен список всех членов клуба.

— Не получится.

Я смотрю на него в шоке.

— Ты сейчас шутишь? Мне нужно все тщательно изучить, а так как члены клуба можно сказать единственные, кто знал вас обоих, то, скорее всего, убийца среди них. Я знаю, что ты думаешь, в клубе все анонимно, но Кевин прекрасно доказал, что некоторые люди не могут держать свой язык за зубами.

— Нет. Ни за что не поверю, что убийца из клуба.

— И как ты можешь доказать мне обратное?

— Я знаю, и все тут. Люди, которые допускаются к нам, проходят высокий уровень проверки. Они бы не стали убивать человека таким способом. Тем более члена своего же клуба.

— Ты можешь думать, что угодно, но я могу исключить этот вариант только путем проверки. Например, та женщина, которая обращалась к тебе в клубе при мне несколько раз. Кто она?