Я внимательно стал всматриваться в их лица, и увидел среди них Йоко. У неё была разодрана одежда, разбито лицо, порван рот, но она была жива. Я не знаю, чтобы я чувствовал, если б не увидел её. Но, то, что она жива, было лучше, чем, если бы она погибла этим утром. Она сидела и смотрела в одну точку, ни на что больше не обращая внимания, и я не стал её окликать.

На закате карательный отряд с добычей и пленными прибыл в замок Сюзерена. Японские замки кардинально отличались от каменных замков и крепостей средневековой Европы. Это были самобытные сооружения.

Меня посадили в земляную яму, с решёткой на потолке, а девушек приковали цепями на площади к специальным периллам. Утром решили начать торги, и распродать рабынь желающим. Ни еды, ни воды никому из нас не дали.

В яме оказалось полно клопов, она ими просто кишела. Вначале я с ними пытался бороться, давить руками и ногами, но вскоре измождённый усталостью и обезвоживанием организм начал засыпать и терять сознание, и тут его облепила добрая сотня паразитов. Я вынул из кармана платок с вышитой Йоко бабочкой, протер им свои слезящиеся глаза, потом прижал его к своим губам и положил обратно в карман.

К утру сил не было даже чесаться, в яме пахло нечистотами, потому, что помойного ведра тут было не предусмотрено. Рана от стрелы на ноге начала воспаляться всё больше и больше, а тут и до гнойного абсцесса не далеко.

На рассвете началась движуха. В те времена люди жили по другому графику. Они вставали с рассветом, то есть в 5 утра, и завершали деятельность на закате, около 7 часов вечера.

Девушек полностью раздели и стали по одной выводить на сцену. Желающие могли их рассмотреть и выбрать ещё на земле, у тех злополучных перилл, а вот сами торги начинались, когда их выводили на подиум.

Йоко купил сам сюзерен Миномото. На неё накинули кимоно и отвели в дом, специально построенный для жён и наложниц господина.

После торгов дошла очередь и до меня. Меня тоже раздели догола, и повели на допрос в пыточную. Как только меня притащили в подвал, то сразу же подвесили за руки к потолку, и стали ждать Миномото. Он явился только спустя минут сорок в сопровождении охраны. Рядом с ним шёл и начальник отряда самураев. В руках у него был мой Стечкин.

– Кто ты? – спросил Миномото.

– Кирилл, – ответил я.

– Ответ не верный. Я не спрашивал твоё имя, я спрашивал кто ты?

После этих слов палач нанёс удар бамбуковой палкой мне по рёбрам.

– Это длинная история.

– А я не спешу, рассказывай.

– Умеешь ты уговаривать. Я с другой страны, и к вам попал случайно. Я потерпел кораблекрушение, если так можно сказать. Я тут совершенно один, и как вернуться домой я не знаю.

Палач посмотрел на сюзерена, тот ему кивнул, и палач от всей души нанёс ещё один удар.

– Это правда! – заорал я, от боли и гнева.

– Допустим, а что это такое? – Миномото указал пальцем на пистолет.

Что-то придумывать и уходить от прямого ответа, было дорого для здоровья, и я решил говорить всё, как есть.

– Это оружие, называется пистолет. Внутрь его помещаются специальные стрелы, которые вылетают с большим грохотом, и убивают на большом расстоянии, пробивая броню.

Миномото уже доложили о силе этого оружия, и он хотел увидеть это лично.

– Ладно, далеко не уходи, я скоро вернусь.

С этими словами Миномото вместе со своей свитой вышел из пыточной, оставив меня висеть под потолком.

За всё это время у меня сильно затекли руки. Я знал, из инструкции по ОБЖ, что перетянутую при ранении жгутом конечность нельзя оставлять больше, чем на 2 часа. В противном случае начнут отмирать клетки, что приводит к некрозу ткани, гангрене и ампутации конечности.

К моему счастью вскоре Миномото вернулся и приказал меня развязать. Так же мне принесли чёрные шаровары, белую накидку и сандалии, а пришедший с ним лекарь обработал мою рану каким-то чудо бальзамом.

Когда я оделся, Миномото приказал следовать за ним. Я прихрамывая поплёлся за ним вслед.

Мы вышли во двор, в центре которого стоял огромный бык. Воевода самураев дал мне мой пистолет, на меня сразу направили свои луки с десяток самураев.

– Покажи стрелы! – приказал Миномото.

Я вынул обойму, извлёк из неё один патрон, и протянул сюзерену. Тот взял патрон, повертел в руках и чуть не засмеялся. Он не верил, что такая маленькая штука, даже не острая, может кому-то навредить.

Я вставил обойму обратно. В ней оставалось 9 патронов, плюс тот, что у Миномото. Значит, в пылу битвы я израсходовал 10 патронов, так как в полной обойме их 20 штук.

– Ну, продемонстрируй мне силу своего оружия!

Я передёрнул затвор, прицелился в голову буйволы и нажал на спусковой крючок. От звука выстрела все вздрогнули, а бык с пробитым черепом упал, даже не пикнув. Закралась в голову мысль взять этого царька в заложники, но что делать дальше?

Командир карателей подобрал отстрелянную гильзу и подал Миномото. Он уже находил такие после перестрелки в деревне рыбаков.

Я объяснил на пальцах, как работает пистолет, и что такое патроны, которые я назвал в первый раз стрелами. Миномото решил попробовать выстрелить сам. Я объяснил ему подробно, что и как делать.

– Приведите мне ненужного раба и облачите его в доспехи.

Вскоре его приказ был выполнен.

Миномото, держа пистолет обеими руками, навёл ствол в грудь своей жертвы и нажал на курок. Пуля пробила тело раба на вылет вместе с доспехами!

– Веди следующего! – отдал он очередной приказ.

– Мой господин, – обратился я к Миномото. – Дело в том, что осталось всего 8 патронов. Больше их нет, и взять их негде. А они могут весьма пригодиться в будущем.

Досады Миномото не было предела, он выхватил меч и снёс им голову с плеч, приведённому рабу.

Такого ценного пленника как я, решено было помиловать и держать в заложниках столько, сколько потребуется.

Вечером на площади состоялась казнь. Приговорённых к смерти преступников поместили в рыбацкую сеть, и потом, подвесив их над котлом с закипающей водой, начали окунать их в кипяток. После истязания бросили их тела на съедение свиньям.

На ужин Миномото посадил меня рядом с собой. Напротив его столика висела молодая девушка, связанная по всем правилам искусства шибари. Миномото получал от этого эстетическое наслаждение и специально посадил меня к себе, чтобы я мог лучше рассмотреть все хитро-переплетённые узлы толстых веревок.

Хоть он был сатрапом и самодуром, но он был не дураком, и тянулся к знаниям. В моём лице он видел достойного собеседника, и относился ко мне с уважением. Во всяком случаи пока. Я старался не злоупотреблять оказанным доверием, и чтобы быстро ему не надоесть выкладывал имеющиеся знания дозировано.

Однажды, напившись саке, он завёл разговор на личные темы.

– Вот, скажи мне Кирилл, что тебе не хватает? Говори, не стесняйся, выполни любую просьбу!

Тут я понял, что у меня появился шанс освободить Йоко.

– Да, у меня есть желание, но я боюсь его озвучивать.

– Смелее, обещаю тебя не казнить!

– Обещаешь? Точно?

– Клянусь Буддой!

– Мне нравится одна твоя наложница, Йоко.

– Йоко? Не знаю такую.

– Ты купил её пару дней назад, она пленница с той же деревни, где жил и я.

– А-а-а, вспомнил. Так я, с ней даже ночь не успел провести ещё. Ждал когда заживёт её личико. Ты, правда хочешь её? – Эй, Ичи, – позвал он слугу. – Приведи сюда новенькую наложницу, как там её… Йоко.

Ичи, привёл Йоко. Она была, как и раньше в кимоно любимого белого цвета, но уже вышитом не орхидеями, а змеями. На её руке я заметил выжженное клеймо дома Миномото.

– Дарррю! – еле шевеля языком, сказал Миномото.

– С Вашего позволения, – проговорил я, едва сдерживая радость, потом я взял Йоко за руку и повёл в выделенную мне спальню.

Зайдя в спальню, я обнял Йоко и поцеловал. Её красота завораживала меня, звук ей голоса, её запах, я таял как масло на солнце. На её лице ещё оставались синяки и ссадины, но мне было не важно. От неё исходила внутренняя красота.