– Разумеется! Глупая, слащавая, слезоточивая сказочка для домохозяек.

– Хочешь угодить жене? Купи ей виртуальный мир – игру на основе этого фильма. Пусть гуляет по выдуманному, но искусно смоделированному миру и общается с любимыми героями фильма.

В это время любопытства ради Донован вскрыла секретный файл в компьютере мужа с помощью его любимой поговорки: «Всё перемелется – компост будет». И с экрана монитора на неё глянул голый Гунн, обнимающий розоволосую девицу с наглой ухмылкой шлюхи. Девушка тут же выключила компьютер, чтоб не увидеть продолжения интима. Ревности не последовало, лишь усугубились в её душе неприязнь и отчуждение к мужу.

Донован подошла к огромному окну, которое занимало всё пространство стены. Сначала наблюдала за охраной здания, потом стала разглядывать прохожих, которых было прекрасно видно с высоты второго этажа. Вошёл Теофилиус.

Удивлённо спросил:

– Что ты делаешь в моём кабинете?

Его вопрос остался без ответа.

Жена рассуждала вслух:

– Как это люди могут так весело смеяться, шутить, подзадоривать других? Откуда столько энергии, стремления жить?

Она будто забыла, как без устали бегала по джунглям Савола, как уговаривала драконов не вести войну с людьми…

Гунн глухо спрашивал:

– А ты уже не видишь ничего хорошего? Ничего, чему можно было б радоваться?

Как сказать этому напыщенному адмиралу, что стены дома – это склеп? Что ей не хватает вольного воздуха и бескрайности тропических лесов?

И она отвечала:

– Всё, как всегда. Жизнь со смутной необходимостью жить ради нелепых, семейных продолжений и никаких более высоких целей…

– Ради семейной жизни с великим человеком,– поправил адмирал.

– Какая разница для меня кто мой муж, если…– Донован осеклась.

– Ты не договорила. Будь честна. Если что?

– Если я не люблю его.

– Ты жестока, Донован. Мне больно от твоих слов.

– А разве Вы спросили меня, хочу ли я быть Вашей женой, увозя меня с Савола?

– Сейчас я улетаю в очередной поход…приеду…постараюсь завоевать твоё сердце…А чтоб не скучала…вот, возьми кредитку, купи виртоигру, можешь выбрать любую в компьютерном салоне-супермаркете.

Гунн поцеловал её в щёку на прощанье. Донован стояла безразличная, как фарфоровая статуэтка.

Когда адмирал вышел за дверь, девушка брезгливо вытерла щёку краем шторки.

До сих пор Теофилиус Гунн считал себя счастливым человеком: всего в жизни добился сам. Верховная должность, куча любовниц, красавица-жена. И вдруг из уст Донован он слышит эту уничтожающую его самолюбие правду. Слишком долго его баловала всенародная любовь, он отвык от ненависти. Когда экран монитора-перископа отражал полные страдания лица умирающих инопланетян, их проклятья и стоны, их мольбы к Всевышнему о возмездии – это он воспринимал как должное, то были враги империи людей, но призрение близкого человека, которым он дорожил, раздавило его дух. Адмирал стал раздражительным и злым. В этот поход двое вояк попали под трибунал и были сосланы на радиационные планеты очистителями атмосферы.

Вернувшись после космических боёв домой, Гунн, как всегда незамеченным прошёл в комнату жены. Донован сидела у экрана громадного телевизора и гладила изображение артиста, застывшее в стоп-кадре. Актёр был редкий красавец. Девушка ещё и разговаривала с изображением, бурча что-то под нос. Она так мечтательно и нежно смотрела на актёра, что министр вооружённых сил галактики захотел задушить этого смазливого гада.

Теофилиус ехидно воскликнул:

– О, опять смотришь сериалы? Это ж выдумки для дур.

Завидев пьяную усмешку контр-адмирала, Донован возражала, переходя на фамильярное «ты»:

– Разве твоё спиртное – не уход в иную реальность? Ты не ищешь другой жизни? Что тебе даёт алкогольное опьянение?

– Во всей галактике «Млечный путь» не найдёшь более зловредной стервы, чем ты,– ругнулся солдафон, затем осторожно спросил,– Ты влюбилась в главного героя фильма?

– Да.

– Донован, это безумство! Нельзя любить актёра, на экране он один, а в жизни совершенно другой!

– А кто мне запретит его любить?

–Я сломаю все телевизоры в доме!

– Чего ты боишься? Ревнуешь к несуществующему любовнику? Сломаешь телевизор – пойду в кинотеатр или к соседям…а можно и к твоим друзьям. Кто откажет жене адмирала в просмотре любимого фильма? Я, кстати, купила виртоигру…за это Вам спасибо. И сейчас я уйду в неё.

Жена встала и демонстративно ушла. «Открытая война»,– понял военный.

Не дождавшись жену к вечеру, Гунн позвонил Уинфрэю:

– Болван! Насоветовал! Теперь Донован вообще не выходит из игры! Приезжай немедленно и ищи её. И чтоб была как шёлковая по прибытию…

– Но шеф, я не психолог…

– Невыполнение приказа?– заорал адмирал в телефон,– Хочешь, чтоб о моих проблемах узнал весь свет?

– Извини, Тэффи,– старался сгладить вину Уинфрэй,– Выезжаю.

Чет по приезду изучил правила игры.

– Ага, актёры запрограммированы на характеры, как в фильме.

Заместитель адмирала вошёл в игру. В доме главного героя отыскал Донован.

Устало сообщил:

– Муж тебя потерял.

– Я не уйду отсюда. Я останусь здесь, с ним.

И она кивнула на появившегося в дверях красавца.

– Ты умрёшь без еды и сна.

– Я умру, если уйду отсюда.

– Это всего лишь персонаж игры, он ненастоящий.

– Когда я вижу его, то радуюсь, как ребёнок. Когда долго не вижу – плачу. А как подумаю, что он для меня недосягаем, то реву навзрыд. Душа моя плачет и рвётся к нему.

Чет пытался вразумить цыганку:

– Пойми, то, что ты сейчас любишь – это миловидное лицо и игра актёра. Всё вместе взятое – притяжение обаяния.

      Донован отстранённо смотрела на несуществующий букет алых роз в вазе из аквамарина. На синих обоях красными огнями алели цветы, как красные гиганты звёзд в синем космосе, как маленькие костры-маяки в джунглях, что дарили надежду на счастье сбившемуся путнику.

Уинфрэй вышел из игры, нажав виртуальную кнопку на ремне.

Он доложил начальнику:

– Тэфф, я знаю, как вытащить твою жену из виртуального мира, вернуть её мозг из компьютерной иллюзии в нашу жизнь.

– Лично я считаю это невозможным. Хотя…что ты придумал?

– Ты даёшь согласие на любые действия?

– Попробуй вернуть Донни к нормальной жизни.

Чет вернулся в игру.

– Донован, ау, где ты?– кричал он, заходя во все комнаты особняка.

– Уинфрэй, что ты опять здесь делаешь?– отозвалась беглянка из самой дальней комнаты.

– Пришёл тебя спасать,– бодро отвечал Чет, входя.

– Тогда почему ты не в костюме суперробота?– пошутила девушка.

– Донни, я пришёл спросить тебя: зачем тебе нужен мираж? Ведь есть и настоящий Льютон Лэйн. Ты не хочешь его увидеть хоть разок7 А что, если он лучше, чем эта фальшивка-виртуалка?

– Ты прав. Я должна на него посмотреть.

– Теофилиус отпускает тебя…ну, как бы в отпуск…

Перед адмиралом появился довольный Уинфрэй.

Он сообщал:

– Ну, Тэфф, сейчас Донни пару раз поцелует ЛжеЛьютона на прощанье и вернётся в этот мир.

– Что ты ей обещал? Как тебе удалось её вернуть?

– В наш мир она вернётся, только не к тебе.

– К тебе?

– Ты что: сбрендил?! Я обещал, что ты отпустишь её отдохнуть… Она полетит к настоящему Льютону Лэйну на концерт. Да не хватайся ты за голову! Слетает, посмотрит, тот глянет на твою дуру и пошлёт домой. Я узнавал: у него таких дур тучами.

– Всё равно: надо предупредить актёришку, чтоб не раскатывал губу на королеву планеты Гунн, одну из самых богатых женщин галактики.

– Твоя жена цыганка, тебе не повезло.

– Разве сейчас это что-то значит? Кому нужна возня с расами?

– Не скажи. Цыгане – свободолюбивая нация, это у них в генах. Я читал про древних цыган: у них жена была вольна избирать мужа, и никто не мог её остановить.

– Сейчас не Средние века! И я не цыган! Я не позволю издеваться надо мной какой-то соплячке!