Идея с живописью пришла ей в голову, когда Кейтлин было четырнадцать. Она тогда поехала с родителями в очередное турне по замкам Шотландии – третье за всю её жизнь. В тот же год Кейтлин подарили фотоаппарат, и она, не переставая, фотографировала всё – замки, горы, леса и пустоши. Но когда достала из конверта Kodak проявленные фотографии и стала просматривать одну за другой, то пришла в ярость. Всё это было не то.

Может быть, она фотографировала не очень хорошо. Кейтлин вполне это допускала. Фото у неё получались плоскими и тусклыми. В них не было той жизни, которую она видела в голове. И тогда она стала рисовать.

Рисовала Кейтлин и раньше – на полях тетрадей и в блокнотах, куда записывала домашнее задание, но теперь она стала рисовать всерьёз. А когда в восемнадцать встал вопрос о том, куда она хочет поступать – Кейтлин ответила абсолютно твёрдо: «Я хочу рисовать».

Большой скандал закончился покупкой билета на автобус и самовольным отъездом в Лондон, где какое-то время Кейтлин ночевала под мостом. Потом, как и пророчили родители, зарабатывала официанткой в пивной и подметала двор американского посольства, чтобы через два месяца встретить Джека, с которым она и жила четвёртый год.

Кейтлин радовалась, что ушла. Радовалась, потому что ей не надо было смотреть родителям в глаза, когда она впервые увидела свой настоящий сон. В том сне мужские руки путешествовали по её телу, скользили по бёдрам и даже проникали внутрь – и Кейтлин было хорошо.

Она тогда уже жила с Джеком, который был на два года старше её, знала, зачем мальчикам нужны девочки, но никогда не задумывалась о том, что могла бы делать это сама.

Пару дней она косилась на Джека, пытаясь понять, мог ли ей сниться он – как-никак просторный, но напрочь лишённый перегородок лофт, где они видят друг друга каждый вечер почти что голышом. Долгое отсутствие секса, потому что мальчики выбирают девочек поярче и подоступней, а на нищих художниц предпочитают смотреть издалека. Кейтлин представила себя в постели с Джеком но мгновенно поняла, что это – абсолютно «не то». Но через пару недель всё-таки призналась ему во всём – время она выбрала удачное, насколько могла, разговор был начат вечером, за овсянкой, которую они ели два, а то и три раза в день, и та мгновенно встала у Джека в горле комом.

– Что? – переспросил он.

– Ничего, – Кейтлин покраснела и отвернулась.

Больше они об этом не говорили, но через некоторое время Джек познакомил её со своей девушкой и стал частенько приглашать ту домой, а сама Кейтлин всё больше времени стала проводить, гуляя по берегу и пытаясь разглядеть в сизой дымке горизонта что-то из того, что видела во сне.

– Свободно? – Кейтлин с трудом выбралась из марева воспоминаний. Только теперь она поняла, что давно покручивает почти пустой бокал в руке. Подняла взгляд и увидела крупного парня с розовыми щеками и веснушками, расползавшимися от переносицы к скулам.

Кейтлин приходила сюда, потому что здесь всем было безразлично кто она. Она не вписывалась в компанию здоровых розовощёких мужиков, которые приходили в паб смотреть футбол, и они не проявляли особого интереса к тусклой девушке, сидевшей в углу. Но этот, похоже, был не таков – то есть, скорее всего, он тоже пришёл смотреть футбол. Но вот от Кейтлин явно что-то хотел.

Кейтлин подняла взгляд и оглядела полупустой зал, в котором и без её столика было множество свободных мест.

– Свободно, – сказала она, – я уже ухожу.

Поставила стакан на стол и, положив рядом несколько мелких купюр, поднялась со скамьи.

Рука мужчины легла на её запястье.

Кейтлин, повернувшаяся было к двери, через плечо бросила на него короткий, полный невольного презрения взгляд.

– Пусти.

– Не уходи. Я же просто…

Кейтлин круговым движением вывернула руку, заставив мужчину вскрикнуть от боли в перекошенном суставе, и, оказавшись на свободе, стремительно прошла к выходу.

На улице стемнело. Паб выходил в небольшой проулок, который в паре десятке метров от круглой двери пристыковывался к широкой улице.

На секунду Кейтлин замерла, вдыхая холодный воздух, и тут же пожалела об этом, когда сильные руки схватили её за плечи.

– Да стой же ты! Я просто хотел…

Кейтлин ничего сделать не успела. Мужчина коротко вскрикнул и повалился на землю, а когда Кейтлин развернулась, чтобы понять, что произошло, то увидела прямо перед собой знакомое лицо в обрамлении копны чёрных волос – теперь они были распущены, а вместо давешнего твидового пальто на мужчине была байкерская куртка, расстёгнутая на груди.

– Всё хорошо? – ровно спросил он.

Кейтлин замешкалась, подбирая такой ответ, чтобы не оборвать разговор. В голову закралась предательская мысль изобразить деву в беде, но тут же исчезла – это было ниже её достоинства.

– Вижу, что хорошо, – ответил мужчина сам себе и отвернулся было, чтобы уйти. В последнюю секунду Кейтлин перехватила его за локоть, заставляя остаться на месте.

– Я не буду спрашивать, кто ты такой, – сказала она.

Мужчина замер. Обернулся. В глазах его появилась растерянность, словно он разрывался между желанием остаться и желанием уйти.

Кейтлин молчала, не зная, что ещё сказать, и внезапно мужчина повернулся к ней лицом.

– Я подвезу тебя домой, – произнёс он.

Кейтлин улыбнулась одним краешком рта.

– Пойдём. Я люблю ходить пешком.

И снова секундная растерянность в глазах, от которой на сердце почему-то станло тепло. Кейтлин была почти уверена, что в этих глазах не так часто можно увидеть признаки слабости, но она точно их уже видела – и это было настоящее. Более живое, чем сухие строчки учебников и фотографии старых камней.

– Пошли, проводишь меня.

– До самого Ист Энда? – мужчина поднял бровь.

– Ну да. Здесь немногим больше часа пешком.

Незнакомец усмехнулся.

– Пойдём.

Больше не говоря друг другу ни слова они вышли на людную улицу,. Кейтлин лишь слегка касалась незнакомца плечом, но от этого малюсенького прикосновения по телу разливалось тепло. Не было того чувства, которое Кейтлин испытывала всякий раз, если её касался чужой. Молчание, повисшее между ними, действовало успокаивающе.

– Как тебя зовут? – спросила Кейтлин, когда они уже двигались вдоль реки.

– Ты сказала, что не будешь ни о чём спрашивать, – напомнил тот.

– Перестань, – Кейтлин резко шагнула вперёд и, развернувшись, остановилась, перекрывая таким образом дорогу спутнику. – Я же не спрашиваю твою фамилию или где ты живёшь.

Мужчина какое-то время молчал.

– Грег, – наконец сказал он.

– Грег, – повторила Кейтлин, пробуя имя на вкус. Было похоже, но всё равно немножко «не то». – Грегори? – когда она произнесла имя вслух, рассыпая по каждой клеточке искры мурашек по телу пронеслась волна пламени,.

– Грег! – резко отрезал тот.

В глазах его сверкнул огонь, который, Кейтлин была уверена, она тоже видела множество раз.

– Хорошо, – послушно подтвердила она и тут же обнаружила, что уголки её собственных губ ползут вверх.

– Что смешного? – произнёс мужчина резко.

– Ничего, – Кейтлин попыталась подавить улыбку, но та стала только шире. Она покачала головой и поспешно отвернулась к реке, силясь спрятать её в темноте.

– Что? – рука Грега накрыла её руку, пальцы до боли сжали локоть, заставляя повернуться и посмотреть на него. Обида поднялась внутри, но страха не было. Секунду они смотрели друг на друга, а потом Грег медленно убрал руку. – Прости.

– Ничего, – Кейтлин улыбнулась, но теперь в её улыбке не было прежней искренней радости. Она отвернулась к реке и попыталась успокоиться.

Грэг замер рядом, чуть касаясь её плеча своим.

– Красиво здесь, – произнёс он.

Кейтлин покачала головой. По другую сторону реки разгорались огни ночного города, кое-где виднелись рекламные щиты, и она знала, что многие в самом деле считают это красивым, даже рисуют – но только не она.

– Город – как уродливый нарост, – сказала она зло.