Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Что скажешь? – спросил через минуту.

– Я девочка, Эггер, и я выросла в баронском доме. Меня драться на ножах никогда не учили. Что я буду делать с твоей навахой?

– Защищать жизнь, – пожал плечами старик. – Или честь. Или и то, и другое вместе. А научиться может любой, надо только захотеть. Ты хочешь?

– Да, – решила тогда Герда, – я хочу.

И старик начал учить ее приемам боя с навахой. Как, где и при каких обстоятельствах сам он овладел этим смертоносным искусством, Эггер никогда не рассказывал. Впрочем, Герда его и не спрашивала. Понимала, что не стоит. У каждого есть свои скелеты в шкафу, – ну, кроме, детей и ангелов господних, – и не след проявлять к ним нездоровый интерес. Тем более что к делу это никакого отношения не имело, учителем старик оказался отменным, и вот сегодня Герда впервые воспользовалась его наукой. Рука не дрогнула. Силы хватило. И ударила она именно туда, куда метила. Прав оказался Эггер, девушка должна уметь себя защищать – или очень быстро перестанет быть девушкой. Возможно даже живой девушкой.

За мыслями об Эггере и сегодняшнем происшествии Герда незаметно дошла до дома Кирсы, расположенного в самом конце Продажной улицы. Оттуда уже недалеко было до Бегонии с ее ярко освещенными улицами, оперным театром и варьете «Парадиз». Только рыночную площадь перейти, и ты уже там. Но по эту сторону площади текла совсем другая жизнь. Квартал Красных фонарей потому так и называется, что красные фонари висят здесь едва ли не на каждом доме. И дом, куда направлялась сейчас Герда, от других в этом смысле ничем не отличался. Он был невелик и стар, но все еще производил приличное впечатление. Первый этаж снимали у Кирсы три девушки, зарабатывавшие на жизнь известным делом. Не веселый дом, – для настоящего заведения, как объяснила ей Кирса, шлюх маловато, – но что-то сильно на него похожее. Сама домовладелица прежним ремеслом уже почти не занималась, включаясь в игру, только если кому-то из гостей не хватало подружки, и он мог заплатить за ее компанию приличные деньги. Впрочем, Герда ко всем этим стыдным делам отношения не имела. Она лишь снимала у Кирсы крохотную каморку на втором этаже, куда можно было попасть по скрипучей деревянной лестнице с заднего двора.

В комнате этой Герда никогда не спала, да в ней и кровати не было. Некуда ее там было поставить. Всей обстановки: стол, стул и табуретка. На столе свечи в дешевых подсвечниках, квадратное зеркало, баночки с гримом, кисточки и прочая мелочь. А на колышках, вбитых в стену, висят в холщовых чехлах два плаща и три платья – два попроще и одно шикарное. Шляпы лежат одна на другой, пристроенные на табурете в углу. Там же, в углу, ютится и обувь, прикрытая чистой простыней. Вот, собственно, и все.

Герда зажгла свечи, сняла платье и села к столу. Посмотрела на свое лицо – к сожалению, она и вполовину не была так красива, как ее мать, – и принялась за дело. Косу сегодня она прятать не собиралась, но вот заплести ее следовало иначе. Не по-детски, а на женский лад.

– Что-нибудь вроде лассарской короны, как думаешь? – спросила она себя вслух.

– Да, пожалуй, – решила после недолгого раздумья и, распустив волосы, принялась творить свое небольшое волшебство.

Плетение лассарской короны – непростое ремесло. Делать же эту прическу самой себе и того труднее, но Герда тренировалась не первый месяц и в конце концов научилась.

«Если не будет другой возможности, наймусь к кому-нибудь камеристкой или куафером, – думала она, сооружая себе прическу, достойную королевского дворца. – А кстати, бывают ли куаферы женщины? Надо бы узнать…»

Вообще-то, лассарская корона лучше всего смотрится на блондинках. У Герды же волосы были светло-русые, но проблема эта, как показывал опыт, решаемая. Перед плетением она натерла волосы соком, добытым из листьев сизой потравы, которой полно на любом кладбище, и в результате получила невероятный эффект. Ее волосы словно бы посветлели, и среди них вроде бы появились седые прядки. Неожиданно и очень красиво, но главное – вся эта красота легко смывается теплой водой с мылом.

– Отлично! – признала Герда, придирчиво осмотрев свою прическу. – Теперь лицо.

Кожу лица она натерла «холодными сливками»[3] и покрыла тонким слоем снежно-белой пудры из Надира. Положила на губы темно-вишневую помаду и сурьму на брови и ресницы, отчего потемнели даже ее прозрачно-голубые глаза, и вот он образ «знатной иностранки». Молодая женщина, но никак не девушка-подросток. Однако женщина – это отнюдь не только лицо.

Вместо короткой нижней рубашки Герда надела ушитое по фигуре бюстье – она была чуть тоньше своей матери, – не забыв вложить в него сшитые как раз на такой случай мешочки, набитые хлопковой ватой. После этого и платье, сшитое когда-то в княжестве Борго и предназначавшееся для куда более зрелой женщины, село на Герду как влитое. Туфли на высоких каблуках – Герда училась ходить в них и танцевать почти целый месяц – добавили ей еще четыре дюйма[4] роста, а шелковая полумаска, которую она наденет позже, окончательно превратит Герду в таинственную незнакомку. В другого человека. В молодую женщину с другой судьбой.

– Весьма! – решила Герда, изловчившись посмотреть на себя в небольшое настольное зеркало.

Конечно, и платье, и плащ с капюшоном, вообще, все, что надела сейчас Герда, было сшито не меньше чем пятнадцать лет назад. Но мода, – думала она, – понятие относительное, да и меняется она в достаточной мере хаотично. То, что модно сейчас в Эриноре, не обязательно является таковым в Лассаре или Горанде. Иди знай, может быть, в Горанде снова в моде фасоны, кружившие женщинам головы в Эриноре лет пятнадцать-двадцать назад?

– Время! – напомнила себе Герда и, закрыв дверь, покинула дом.

– Не то чтобы я лезла в чужие дела, – сказала ей Кирса, стоявшая возле калитки, – но ты ведь в курсе, милая, что женщинам такого класса платят не серебром, а золотом?

– Спасибо, Кирса, – улыбнулась Герда. – Не бойся, я не продешевлю…

О такой возможности она еще никогда не думала, но это не означает, что не подумает впредь.

«Отчего бы и нет? – размышляла она, направляясь в сторону Бегонии. – Другие же продаются, а чем я лучше этих женщин?»

Она пересекла пустынную в этот час Рыночную площадь, прошла по короткому чистенькому переулку, – там она, наконец, надела полумаску, – свернула в другой точно такой же – и в результате вышла на улицу Черных рейтаров сбоку от «Северной красавицы» – одной из самых дорогих и известных далеко за пределами города гостиниц. Теперь она могла взять извозчика, – а их здесь всегда было несколько, – и все будут думать, что она знатная иностранка, остановившаяся как раз в этом отеле. Однако жизнь иногда подкидывает неожиданные подарки. Не успела Герда пройти по улице и двух десятков шагов, как рядом с ней остановилась карета, украшенная незнакомым гербом.

– Надеюсь, мадемуазель, вы направляетесь в королевский замок?

Через окно кареты к ней обращался симпатичный молодой человек в офицерском мундире с золотыми галунами. На эрне[5] он говорил сносно, но с ужасным акцентом.

– Вы крайне догадливы, генерал, – улыбнулась из-под капюшона Герда.

– Увы, я пока не генерал, – молодой человек покинул карету и остановился перед Гердой, он был высок и широкоплеч, и от него хорошо пахло. – Разрешите представиться, мадемуазель, граф Иван Давыдов. К вашим услугам!

– Вы из Московии? – заинтересовалась Герда.

– Мы называем свою страну Гардарика, – поправил ее офицер.

– Гардарика? Ну, конечно! Какое у вас звание? – продолжила расспрашивать Герда.

– Лейб-гвардии поручик. Но, – улыбнулся граф, – я ответил уже на три ваших вопроса, мадемуазель, а вы ни на один.

– Во-первых, граф, вы ответили всего на два вопроса, – уточнила Герда. – Остальное вы сообщили из вежливости. А во-вторых, вы задали мне пока всего один вопрос, и я на него ответила. Впрочем, извольте. Да, поручик, я направляюсь на королевский бал. А теперь скажу вам, как вежливый человек вежливому человеку. Я из Горанда. Эдле Маргерит ди Чента. Услуги не предлагаю, ибо неприлично. И предупреждая ваш следующий вопрос: нет, у меня нет своей кареты.

вернуться

3

Считается, что знаменитый врач древности Гален создал смесь из спермацета, воска, миндального масла и воды, называемую «кольдкрем» – «холодные сливки».

вернуться

4

4 дюйма = 10,16 см.

вернуться

5

Эрн – язык королевства Эринор.

4
{"b":"694818","o":1}